Под прицелом папарацци

Принцесса Ганноверская, которая какое-то время являлась единственной наследницей прес­тола княжества Монако, дважды обращалась в Европейский суд, пытаясь защитить свою жизнь от назойливого внимания папарацци. 24 июня 2004 года (von Hannover v. Germany) и 7 февраля 2012 года (von Hannover v. Germany (no. 2)) ЕСПЧ выносил постановления, в которых содержится много важных правовых позиций, которые могли бы быть взяты на вооружение нашими законодательными и судебными органами.

Еще в начале 90-х годов прошлого века заявительница, которая преимущественно проживала во Франции и в качестве члена правящей монаршей семьи была главой ряда гуманитарных и культурных фондов, пыталась предотвратить публикации в бульварной печати фотографий, касающихся ее частной жизни.

Летом 1993 года несколько немецких журналов опубликовали в общей сложности 14 фотографий фон Ганновер, которые сопровождали статьи о ее личной жизни. На одних фон Ганновер была запечатлена с актером Венсаном Линдоном в дальнем уголке внутреннего дворика ресторана в Сен-Реми-де-Прованс, на других – верхом на лошади, с двумя своими детьми, во время занятий спортом, во время шоппинга и т. д.

Вторая серия из 21 фотографии была опубликована в 1997 году. На 10 фотографиях заявительница была изображена на лыжном отдыхе, а на других 11 – на выс­тавке лошадей с князем Эрнстом Августом Ганноверским.

Наконец, третья серия фото­графий была опубликована чуть позже и освещала отдых принцессы. На одном фото она была изобра­жена в купальнике в пляжном клубе Монте-Карло, на другом фотограф запечатлел момент, когда женщина споткнулась и падает на землю.

Еще до опубликования большей части этих фотографий фон Ганновер обратилась в суд с целью добиться судебного запрета на дальнейшую публикацию первой серии фотографий, ссылаясь на гарантированную законом защиту персональных данных и частной жизни. Однако немецкий суд указал, что согласно законодательству об авторском праве, заявительница как «значительная личность современности» должна толерантно отнестись к публикациям такого рода.

Суд указал, что все фото заявительницы были сделаны исключительно в общественных местах, а когда речь идет о значительных личностях современности, право на защиту частной жизни перестает действовать на пороге их жилья. Это решение поддержал и суд второй инстанции, указавший: даже если постоянное преследование фотографов усложняло повседневную жизнь заявительницы, такое преследование имело место вследствие законного желания информировать широкую общественность.

В последующем Федеральный Верховный суд частично удовлетворил жалобу принцессы, наложив судебный запрет на дальнейшую публикацию фотографий, на которых она с Венсаном Линдоном сидит в дальнем уголке внутреннего дворика ресторана, на том основании, что эти фотографии нарушили ее право на уважение частной жизни.

Федеральный Верховный суд постановил, что «…вне дома заметные личности могут полагаться на защиту частной жизни, только если они находятся в отдаленном месте, подальше от внимания общественности, где объективно для всех является очевидным, что они хотят остаться в одиночестве, и, будучи уверенными, что находятся далеко от любопытных глаз, ведут себя так, как не стали бы себя вести в общественном месте».

Фон Ганновер обратилась с конституционной жалобой в Федеральный конституционный суд Германии, подчеркивая, что все ее фотографии были сделаны журналистами не для того, чтобы информировать общество, а чтобы развлекать его. В таких условиях, по ее мнению, право личности контролировать использование ее изображения должно быть защищено.

В принципиально новом прецедентном решении Конституционный суд Германии частично удовлетворил жалобу заявительницы на том основании, что публикация трех фотографий, на которых зая­вительница изображена со своими детьми, нарушила ее право на защиту прав личности.

Однако суд отклонил жалобу заявительницы в части, которая касалась других фотографий. В своем решении он указал: тот факт, что пресса выполняет функцию формирования общест­венного мнения, не исключает развлекательные материалы из системы конституционных гарантий. Развлекательные материалы также играют важную роль в формировании взглядов. Иногда они могут даже в большей мере, чем сугубо фактическая информация, приводить к формированию мнений или влиять на них.

Конституционный суд указал, что согласно Закону об авторском праве, на публикацию снимков, которые изображают любой аспект современной истории, не нужно получать согласие соответствующего лица.

Суд также отметил, что право на публикацию изображений известных людей не ограничивается только их официальными функциями. Упомянутый Верховным судом критерий «отдаленного места» не накладывает полный запрет на изображение повседневной или частной жизни заметных фигур современности, а позволяет показывать их при любом появлении на публике. В случае наличия доминирующего интереса общественности в получении информации свобода печати может преобладать над защитой частной жизни.

Поэтому решение Федерального Верховного суда было правомерно относительно фотографий заявительницы на рынке, где она совершает покупки в сопровождении своего охранника, и во время обеда со своим спутником в многолюдном ресторане. В этих двух случаях фигурируют открытые для публики места, где бывает большое количество людей. Что же касается фотографий заявительницы, на которых она изображена одна верхом на лошади или на велосипеде, то сама фон Ганновер относила эти фотографии к сфере ее частной жизни только потому, что они свидетельствовали о ее желании побыть в одиночестве. Но согласно критерию «отдаленного места» одного лишь желания заинтересованного лица недостаточно, чтобы считать его уединившимся.

С другой стороны, право на защиту известного лица усиливается, когда дело касается его близких отношений со своими детьми. Поэтому относительно трех фотографий принцессы с ее детьми выводы Конституционного суда были прямо противоположными.

Впоследствии Каролина фон Ганновер неоднократно обращалась в немецкие суды с требованием предотвратить новые публикации своих фотографий, однако каждый раз ей отказывали со ссылкой на прецедентное решение Конституционного суда Германии.

Обращаясь в Европейский суд, заявительница утверждала, что немецкое правосудие нарушило ее право на уважение частной и семейной жизни, гарантированное статьей 8 Конвенции. При этом отмечала: она потратила более 10 лет на безуспешные судебные разбирательства в немецких судах, стараясь защитить свое право на защиту частной жизни.

Кроме того, фон Ганновер утверж­дала, что как только она выходила из дома, ее сразу же начинали преследовать папарацци, которые каждый день отслеживали каж­дое ее движение. По ее мнению, защита частной жизни такого как она публичного лица, согласно законодательству Германии, была минимальна, потому что понятие «отдаленного места», определенное Федеральным Верховным судом, было слишком узким.

Относительно свободы печати заявительница замечала, что ей известна роль печати для информирования граждан и формирования общественного мнения, но в ее случае речь шла только о развлекательной прессе, которая хочет удовлетворить вуайеристические склонности читателей и получить огромный доход от публикации совершенно нейтральных фото­графий ее повседневной жизни.

В свою очередь немецкие власти возражали, что законодательство Германии закрепляет основополагающую роль свободы печати в демократическом обществе и содержит достаточные гарантии эффективной защиты частной жизни даже публичных лиц. По мнению правительства, в данном деле немецкие суды обеспечили справедливый баланс между правом заявительницы на уважение ее частной жизни и свободой печати. Государство-ответчик настаивало на том, что общественность имеет законное право знать, как известные люди ведут себя в повседневной обстановке.

Оценивая эти доводы, палата Европейского суда напомнила, что понятие частной жизни содержит в себе элементы, которые связаны с персональными данными о лице, например, с его именем и изображением. Поэтому не вызывает сомнений тот факт, что публикация разными немецкими журналами фотографий повсе­дневной жизни заявительницы, одной или с другими людьми, касалась сферы ее личной жизни.

Отметив важную роль прессы в демократическом обществе, ЕСПЧ указал, что в данном деле прессой распространялись не идеи, а изображения, которые содержали очень личную и даже интимную информацию о заявительнице. Сославшись на свою прецедент­ную практику, суд напомнил, что фотографии и статьи в печати содействуют обсуждению воп­росов, которые представляют общий интерес (постановление суда по делу «Таммер против Эстонии» и др.).

Суд счел, что в этом деле фото­графии заявительницы в разных немецких журналах изображали сцены ее повседневной жизни и касались событий сугубо личного характера. Суд также отметил: заявительница как член семьи князя Монако не выполняла никаких официальных функций в государстве Монако или от лица государства. Уже исходя из этих соображений, ЕСПЧ сделал вывод, что право общественности на получение информации, включая отдельные аспекты частной жизни публичных лиц, не относится к данному делу.

Суд посчитал, что публикация этих фотографий и статей, единственной целью которых было удовлетворение любопытства определенного круга читателей о подробностях частной жизни зая­вительницы, не могла считаться взносом в обсуждение вопросов общественного значения.

Напомнив основополагающее значение защиты частной жизни с точки зрения развития личности, ЕСПЧ подверг критике нечеткую границу в немецком праве между заметными фигурами современности и публичными лицами. По мнению суда, критерий пространственной изоляции («отдаленного места»), теоретически якобы удачный, на самом деле является весьма размытым и едва ли годен к судебному применению.

Учитывая все эти факторы, Европейский суд пришел к выводу, что немецкие суды не смогли обеспечить справедливое равновесие между противоположными интересами, нарушив тем самым статью 8 Конвенции.

«Окрыленная» этим успехом, Каролина фон Ганновер инициировала еще несколько судебных процессов, пытаясь оспорить пуб­ликацию немецкими журналами ее новых частных фотографий. На одной из них принцесса была запечатлена во время лыжной прогулки со своим отцом (князем Монако), а сама статья была посвящена здоровью 78-летнего князя. На двух других фотографиях фон Ганновер также была изображена во время активного отдыха с членами своей семьи, эти снимки сопровождали статью о роли правящей династии в традиционных альпийских праздниках.

В результате долгих процессов Верховный суд Германии разрешил журналам публиковать только первую фотографию, посчи­тав, что здоровье правящего принца Рене являлось вопросом общественной значимости, и что пресса имела право сообщить о том, как его дети совмещают помощь отцу с потребностями своей частной жизни.

Однако и этот вердикт не устроил Каролину фон Ганновер, которая во второй раз обратилась в Европейский суд с жалобой на немецкие власти. По ее мнению, суды Германии в недостаточной степени учли постановление ЕСПЧ по первому делу и вновь по­ставили право журналистов раз­влекать читателей выше ее права на уважение частной жизни.

Рассматривая жалобу, ЕСПЧ отметил, что в этот раз Федеральный Верховный суд удовлетворил требование о выдаче судебного запрета в отношении двух фото­графий на основании того, что ни фотографии, ни сопровождавшие их статьи не способствовали об­суж­дению вопросов, представляющих общественный интерес. Скорее, они носили исключительно развлекательный характер. Что же касается третьей фотографии, то ЕСПЧ счел, что признание национальными судами болезни принца Рене событием в жизни современного общества было обоснованным, и согласился, что фотография в контексте статьи в какой-то мере была вкладом в публичную дискуссию по актуальной проблеме.

Кроме того, Европейский суд отметил то обстоятельство, что сами фотографии не были сделаны тайно или путем злоупот­ребления доверием. Эти обстоятельства второй жалобы также отличались от первой, где ЕСПЧ имел дело с изощренностью папарацци.

Наконец, ЕСПЧ принял во внимание ту тщательность, с которой немецкие суды взвесили конкурирующие интересы заявительницы и журналистов. Отказавшись от критерия «отдаленного места», суды Германии применили более точный критерий «общественного интереса». Учитывая, что национальные власти при установлении справедливого баланса интересов должны пользоваться известной свободой, Европейский суд единогласным решением не нашел во втором деле нарушения статьи 8 Конвенции.

В чем суть этой аристократической судебной эпопеи и чем она может быть интересна для казахстанской правовой системы?

Обращает на себя внимание традиционная немецкая педантичность, с которой национальные суды Германии подошли к рассмотрению исков фон Ганновер. Каждая фотография стала предметом отдельного анализа, который включал оценку не только изображенных на ней деталей, но и контекста появления в журнале. Другой важный момент – уважительное отношение к двум конкурирующим в деле интересам и попытка найти между ними справедливый баланс. И если первый предложенный немецкими влас­тями критерий – «отдаленного места» – Европейский суд счел недостаточно определенным, то критерий «общественного интереса» вполне устроил ЕСПЧ.

Таким образом, всем европейским правовым системам из Страсбурга был послан не­двусмыс­ленный сигнал: публикация фотографий без согласия изображенных на них людей возможна лишь в тех случаях, когда она вносит какой-то вклад в общественную дискуссию, представляет для обывателей интерес больший, чем праздное любопытство. Простое смакование деталей частной жизни, даже если речь идет об известных людях (исключая, однако, публичных политиков), не может перевешивать право лица распоряжаться собственным изображением.

Между тем в законодательстве Казахстана изначально закреп­лена довольно противоречивая схема. Иск, подобный искам фон Ганновер, в наших условиях мог быть разрешен диаметрально противоположным образом в зависимости от того, какой закон суд решился бы применить в данном деле.

Так, формально, согласно статье 145 ГПК, никто не имеет право использовать изображение какого-либо лица без его согласия. Такого согласия не требуется, только если это установлено законодательными актами, либо изображенное лицо позировало за плату.

С другой стороны, Закон «О персональных данных и их защите» предусматривает, что сбор и обработка персональных данных осуществляются с согласия идентифицируемого субъекта. Однако предусмотренные статьей 9 исключения из этого правила включают, помимо прочего, случаи осуществления законной профессиональной деятельности журналиста и СМИ, либо научной, литературной или иной творческой деятельности при условии соблюдения прав и свобод человека.

К этой статье примыкает норма статьи 19 Закона «Об авторском праве и смежных правах», соглас­но которой не требуется согласия автора при опубликовании фотографии в обзорах текущих событий в объеме, оправданном информационной целью.

Нетрудно видеть, что идея баланса интересов, буквально пронизывающая право современных демократических государств, в неявном виде заложена и в нашем законодательстве. Формулировка «при условии соблюдения прав и свобод человека» фактически требует от суда в каждом случае спора решать: были ли затронуты вследствие публикации фото­графии права изображенного на ней лица, и была ли эта публикация оправдана общественным интересом.

Однако и у этой схемы масса изъянов. Далеко не факт, например, что в случае спора суд применит законодательство о персональных данных вместо более авторитетного и привычного Гражданского кодекса. Если следовать только ему, то опуб­ликовать фотографию любого человека без его согласия весьма проблематично. С другой стороны, Закон «О персональных данных и их защите» предоставляет журналисту почти ничем не ограниченные привилегии при публикации фотографий.

Помимо того, что о правах и интересах изображенного лица говорится достаточно абстрактно, возникает еще одна проблема: как быть непрофессиональным журналистам? Например, вправе ли человек размещать на своей страничке в социальной сети фотографию другого человека, если он делает это с информационной целью или пытаясь привлечь внимание общества к серьезной социальной проблеме? По нашему закону – нет, а по логике ЕСПЧ – да. С развитием Интернета журналис­тика перестала быть исключительно профессиональной: посты в соцсетях расходятся порой в масштабах, превышающих тираж республиканских газет.

Именно поэтому представляется необходимым, чтобы казахстанские законодатели и судьи активнее использовали закрепленный Европейским судом подход: правомерность публикации фотографии без согласия лица невозможно оценить априори. Все зависит от целей такой публикации и степени ее вклада в обсуждение актуальных общественных проблем. Чем выше вклад, тем сильнее сужаются границы приватности частной жизни, и наоборот.

На устранение имеющихся пробелов направлен подготовленный недавно проект Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам информации и коммуникаций».

Этим законопроектом, помимо прочего, устанавливается перечень оснований, при которых СМИ может использовать изобра­жение лица без согласия гражданина. Так, ваша фотография может быть опубликована, если вы участ­вуете в массовых и публичных мероприятиях (концерты, соревнования, собрания), если фото сопровождает информацию о вашей публичной деятельности или если это опубликование осуществляется в общественных интересах.

Таким образом, критерий об­щественного интереса может быть признан и в Казахстане основополагающим фактором, на основе которого будет определяться правомерность опубликования фотографий без согласия изображенных на них лиц. И в этом отношении постановления ЕСПЧ по жалобам Каролины фон Ганновер должны стать хорошим подспорьем для казахстанских судей и практикующих юристов.