Сохранили всем миром

Тимур сам определил основные размеры здания еще до начала его строительства, дал рекомендации относительно некоторых декоративных деталей и его внутреннего убранства. Позаботился Железный хромец и о сохранности своего детища. В вакуф-наме (специаль­ной грамоте) перечислялись арыки и земли, отчужденные в пользу памятника, доходы от которых и пожертвования верующих предназначались на ремонт здания и содержание штата служителей.

Архивные документы сохранили и донесли до наших дней важную информацию, касающую­ся поддержания мавзолея. Они свидетельствуют, что почти сразу после вхождения Туркестана в состав Российской империи из царской казны были выделены деньги на капитальный ремонт. По сей день сохранились «царские контрфорсы», установка которых понадобилась для того, чтобы уберечь стены от «расползания». То, что оно началось, вполне объяс­нимо, ведь мавзолей в свое время поставили на глинобитный фундамент.

– Туркестанская мечеть из-за отсутствия ремонта в прежнее время давно уже начала приходить в разрушение, а потому был выполнен ремонт инженерным ведомством на средства, пожертвованные Бухарским эмиром, – читаем в одной из записок канцелярии Туркестанского генерал-губернатора.

Из этой же записки следует, что Бухарский эмир, будучи нас­ледным принцем, на коронации в Москве в 1883 году среди прочих подарков преподнес государю императору Александру III 20 тыс. золотых тиллей на благотворительность. Это примерно 60 тыс. царских руб­лей. Император повелел половину этой суммы отправить на поддержание духовных мусульманских учреждений Туркестанского края по усмот­рению генерал-губернатора. Из выделенной императором суммы 15 тыс. руб­лей направили на поддержание мечети Ахмета Яссауи.

По приказу генерал-губернатора Черняева эти деньги были переданы в распоряжение начальника Инженерной дистанции Туркестанского края для проведения ремонта мечети воен­но-инженерным ведомством. В течение 1884, 1885 и 1886 годов шла реконструкция мавзолея.

На ремонт ушла практичес­ки вся сумма, за исключением 1 435 рублей 57 копеек. Эти средст­ва начальник инженерного ведомства передал в распоряжение административно-полицейского управления, в ведении которого на тот момент находилась мечеть.

Через какое-то время зданию мавзолея снова потребовался ремонт. То ли в силу ветхости древнего здания, то ли потому, что служители храма не очень заботились о поддержании в порядке пост­ройки. Во всяком случае, именно такое мнение складывает­ся, когда читаешь сообщение участкового пристава Туркестанского участка Чимкентского уезда, адресованное туркестанскому генерал-губернатору. Оно датировано августом 1899 года, и речь в нем идет о медресе, ишанах, мазарах и мечетях края.

«Число мазаров в участке – 62. Наибольшее значение из них имеют мазары, расположенные в Туркестане в «Хазрет Яссауи», сюда весной и осенью собираются громадные массы народа для поклонения мусульманским святыням… «Хазрет Яссауи», который по своей архитектурной постройке с соблюдением чисто мавританского стиля представляет из себя величественное здание, построенное Тамерланом на могиле святого Яссауи. Мусульмане чтут святыню сильно, а по своему бывшему великолепию здание это как памятник древности следовало поддержать...»

На исходе ХIХ века, спустя каких-то полтора десятилетия после ремонта, проведенного на средства, пожертвованные Бухарским эмиром, мавзолей нуждался в срочном ремонте. Провести его на свои средства предложили члены Ташкентского торгового дома «Абдул-Вали Ахмеджанов Яушев с братьями». В архивах Ташкента сохранилась перепис­ка канцелярии генерал-губернатора Туркестанского края о ремонте мечети Ахмета Яссауи братьями Яушевыми, датированная 1897 годом.

Из документов следует, что 7 ноября 1897 года военный губернатор Сыр-Дарьинской облас­ти написал рапорт на имя генерал-губернатора Туркестанского края. В нем он сообщил, что татарин Мухамед-Шариф Ахмеджанов Яушев от имени членов Ташкентского торгового дома «Абдул-Вали Ахмеджанов Яушев с братьями» обратился к чимкентскому уездному начальнику с прошением, в котором просит разрешить ему провести ремонт Туркестанского мавзолея «на средства фирмы, произведя работы хозяйственным способом в размере суммы, какая на то потребуется».

Губернатор Сыр-Дарьинской области полагал, что ходатайство это следует удовлетворить. Свое мнение он обосновал тем, что «…забота русского начальства о мечети-мавзолее над могилою Ахмета Яссауи, знаменитого проповедника мусульманства среди сильных тюркских племен и весьма популярного среди них и до сего времени, может благоприят­но отразиться на симпатиях местных мусульман к русскому Правительству, заботливо относящемуся к их религии».

При этом губернатор Сыр-Дарьин­ской области подчеркнул, что ремонт надо производить «не иначе, как под присмотром и непосредственным руководством сведущего техника, дабы неумелою реставрацией не испортить архитектурных деталей здания».

Здесь же высокопоставленный чиновник упоминает о том самом ремонте, который был произведен инженерным ведомством на средства, пожертвованные Бухарским эмиром, считая, что «…ремонт не совсем удовлетворителен в том отношении, что контрфорсы, поставленные для поддержания стен главного здания, выведены из кирпича русской брусковидной формы, что невольно бросается в глаза своим полным несоответствием со стилем здания, выстроенного из плоского кирпича средне-азиатской формы, густо украшенного изразцами. При предполагаемом ремонте мечети г. Аушевым было бы желательно избежать подобного недостатка и поставить ему непременным условием, чтобы реставрация проводилась в существующем стиле здания».

Это ли не свидетельство того, с какой тщательностью уже в то время подходили к вопросам рес­таврации старинных зданий? К слову, статья 181 Строительного Устава тех лет гласила, что «строжайше запрещается разрушать остатки древних замков, крепостей, памятников и других зданий древности».

Военный губернатор Сыр-Дарьин­ской области, так трогательно заботящийся о сохранении оригинального стиля мавзолея, тут же дает совет, где можно заказать изразцовый кирпич для проведения реставрации. Он рекомендует обратиться в селение Риштань Ферганской области, в котором сохранились мастера, строившие Кокандский дворец Худояр-хана. И добавляет: «Было бы желательно обставить ремонт Туркестанской мечети возможно лучше».

Озабочен автор и тем, что некому поручить контролировать реставрацию: «Специалистов-техников в строительном отделении мало, а работы по всему региону у них много». Не зная, как поступить, он просит на этот счет совета у генерал-губернатора Туркестанского края.

Ответ из канцелярии генерал-губернатора Туркестанского края не заставил себя долго ждать. Он датирован 17 ноября 1897 года. Чиновник счел возможным разрешить братьям Яушевым заняться ремонтом мавзолея, полагая, что наблюдение стоит поручить чиновнику по особым поручениям по строительной части статскому советнику Гейнцельману.

При этом генерал-лейтенант барон Вревский поставил условие о необходимости найти источник для оплаты ему «путевого довольствия для разъездов по этому назначению, так как расходы эти не могут быть отнесены на интендантские суммы».

Военный губернатор Сыр-Дарьин­ской области в свою очередь предложил членам Ташкентского торгового дома «Абдул-Вали Ахмеджанов Яушев с братьями» взять на себя расходы по приезду и проживанию в Туркестане статского советника Гейнцельмана. Те не возражали против дополнительных расходов, попросив посчитать, о какой примерно сумме идет речь.

В ходе переписки вспомнили и о полутора тысячах рублях, оставшихся при предыдущем ремонте. Его высокопревосходительство распорядился использовать для ремонта мавзолея сумму, оставшуюся после трехлетнего ремонта.

В архиве сохранился еще один любопытный документ, касающийся ремонта.

16 ноября 1898 года военный губернатор Сыр-Дарьинской области обратился в канцелярию генерал-губернатора по поводу полученного им еще в феврале поручения о составлении технической описи предполагаемых работ. И попросил генерал-губернатора поручить составить «требуемую опись Окружным инженерным управлением или передать здание мечети со всеми относящимися к этой постройке чертежами в ведение строительного отделения областного правления».

Перечень ремонтных работ, необходимых для поддержания памятника архитектуры, был необ­ходим также для того, чтобы составить сообщение императорской археологической комиссии.

19 ноября 1899 года младший инженер капитан Габбин завершил обследование мавзолея, придя к выводу, что «здание находится в полном упадке и никаким обыкновенным ремонтом невозможно спасти его от окончательного разрушения в непродолжительном времени». По мнению капитана Габбина, спасти мавзолей можно было только проведением капитального ремонта.

Он тут же прикинул расходы, которые потребуются «в ближайшие два месяца: чертежнику – 150 рублей, инженеру – суточные и прогоновые – 300 рублей, десятнику – 100 рублей. Фото­графические снимки – 200 руб­лей. Постройка лесов, лестниц и прочего при осмотре – 900 рублей, найм рабочих – 350 рублей».

Общий расход по капитальному ремонту здания оценили в 82 тыс. рублей.

Инженер тут же дал расклад, на что потребуется столь внушительная сумма: «Перекладка и исправление сводов, арок, куполов, укрепление стен, заливка цементом трещин и прочая – 30 тыс. руб­лей. Поддержание и укрепление нижней стены – 20 тыс. рублей. Затирка швов наружной кладки всего здания – 10 тыс. рублей».

Капитан Габбин предусмотрел даже «меры против дождевой воды», оценив эту работу вместе с покрытием кровли площадью 600 кв. м специальным раствором в 10 тыс. рублей.

Устройство водостоков на крыше, по его мнению, потребует 4 тыс. рублей. Внутреннюю отделку, включающую побелку, частичную штукатурку стен, ремонт цоколя, настил полов, устройство очагов для варки пищи с дымоходами, переделку дверей, окон и выполнение другой мелкой работы оценили еще в 8 тыс. рублей.

Понимая, что речь идет о колоссальной сумме, капитан Габбин счел нужным предупредить, что даже «при таком ремонте здание будет приведено в надлежащий вид только в инженерном отношении, то есть в отношении прочнос­ти и долговечности пост­ройки. Для полной же реставрации здания с целью придать ему прежний блеск и величие придется покрыть оба купола цветными изразцами, облицовать ими же некоторые места наружных стен, внутри отделать панели главной комнаты 6-угольными цветными изразцами, восстановить фрески и надписи. Такая работа должна вестись под руководством опытного архитектора-художника, специально изучившего памятники древности времен Тамерлана. Он (ремонт. – Авт.) обойдется не менее 100 тыс. рублей».

Говорят, что денег, выделенных в разное время на реставрационные работы, хватило бы на возведение точно такого же нового здания. Но это был бы уже совсем другой памятник истории и архитектуры.

«Түнеу» в мавзолее

Мне много приходилось слышать о том, что сразу после революции мавзолей Ходжи Ахмета Яссауи остался бесхозным. Под какие, дескать, только нужды его не приспосабливала советская власть: были там и казармы, и конюшни, и склады, размещение которых априори не предполагало заботу о сохранности архитектурной жемчужины.

Действительно, у памятника старины в середине 80-х годов прошлого столетия, когда я его впервые увидела собственными глазами, вид был весьма неприглядный. Но поразила меня даже не столько внутренняя запущенность здания, сколько огромные кучи мусора на прилегающей территории, напоминающие городскую свалку.

К ликвидации «авгиевых конюшен» приступили в начале 90-х годов прошлого столетия параллельно с ремонтом мавзолея, который профинансировало правительство Турции. И все же в архиве мне удалось найти документ, который опровергает устоявшееся мнение и свидетельствует, что в советские годы туркестанский мавзолей все же ремонтировали.

Сведения об этом нашла в докладной записке, датированной 13 января 1958 года. Ее старший инспектор Ш. Галихайдаров адресовал уполномоченному Совета по делам религиозных культов при Совете Министров Казахской ССР Джумашеву Б., изложив достаточно пространно итоги командировки в Туркестан для изучения вопроса о паломничестве мусульман к мавзолею Ходжи Ахмета Яссауи.

На докладной записке стоит гриф «секретно». И любой человек, читающий ее, сразу же поймет, почему документ считался засекреченным.

Кратко изложив историю строи­тельства мавзолея, инспектор отмечает, что «до Октябрьской социалистической революции паломники посещали гробницу тысячами. Мусульманство извлекало большие доходы, обслуживая паломников. Вокруг мавзолея образовалась каста духовников, называющих себя «ходжами», называющими себя потомками Яссауи. Они наделили себя правом на обслуживание паломников, чтение Корана, продажу религиозных атрибутов и участка земли вокруг гробницы для похорон знатных людей. Это право переходило по наследству от отца к сыну».

Автор сообщает, что после революции паломничество в мавзолей резко сократилось. Здание храма решением правительства признали памятником архитектуры и передали в ведение управления архитектуры.

«…было приступлено к реставрации этого ценнейшего архитектурного памятника старины. Реставрационная работа в течение ряда лет производится Ташкентским институтом архитектурного строительства по заказу Министерства коммунального хозяйства Казахской ССР. И уже освоено на реставрационные работы около 3 млн рублей. Был утвержден штат охраны этого памятника во главе с начальником охраны. Для охраны была утверждена инструкция, соглас­но которой охрана не должна была впускать вовнутрь здания ни одного человека, кроме рабочих-строителей».

Дальше инспектор делится собранными сведениями по поводу представителей касты, так называемых «ходжи», считающих себя потомками Азрет Султана. Они жили вблизи мавзолея и обслуживали паломников, давали им благословение. Автор записки даже перечислил имена наиболее влиятельных из них.

При этом подчеркнул, что точное число паломников неизвестно, поскольку их никто не считает. По собранной информации, их не менее 500 в месяц, а по праздникам эта цифра увеличивается в разы. Паломники приезжают не только из южных областей Казахстана, но и среднеазиатских республик. В день посещения мавзолея инспектор повстречал 6 паломников из Туркменистана, а во дворе мечети «стояли два барана, две козы и один годовалый ягненок» для жертвоприношения святому Ходже Ахмету Яссауи.

То, что мечеть активно посещает­ся паломниками, подтверждает и тот факт, что в 1957 году в кассу мечети поступило 80 тыс. рублей дохода. Эта цифра также значится в докладной записке. «Конечно, сюда не входит доход, поступивший в карман вышеуказанных представителей касты «ходжи» и охранников храма», – отмечает автор записки.

Он также подчеркивает, что в последние 2 года приезд паломников в Туркестан заметно увеличился. И связано это с тем, что практикуется «запуск приехавших паломников вовнутрь храма и к самой гробнице охранниками за особое вознаграждение. Охранники всегда, особенно ночью, безотказно впускают приехавших паломников к гробнице вовнутрь храма, получая вознаграждение».

Реставрационной работой руководит житель Узбекистана Бабажан Ташбаев, в Туркестане он работает последние 6 лет. Так вот именно он в присутствии начальника охраны мавзолея рассказал проверяющему, что охранники регулярно запускают паломников внутрь и даже для «түнеу» у гробницы, несмотря на существую­щий запрет. Реставратор сам неоднократно просил посторонних выйти из казандыка, чтобы они не мешали рабочим заниматься рес­таврацией. И даже вспомнил, как однажды ночью к нему прибежал один из рабочих, сообщив, что в мавзолее находятся посторонние, и он опасается за сохранность инструментов и строительных материалов. Бабажан Ташбаев тут же отправился в храм, обнаружив там 7 человек, расположившихся на ночлег у гробницы.

Умудрялись паломники проникать в здание и днем, когда, казалось бы, это совсем невозможно. Инспектор в своей запис­ке изложил еще одну историю, рассказанную все тем же реставратором. Как-то из Ташкента приехала проверить ход работ женщина-инженер, с которой они отправились в мавзолей. Входная дверь оказалась запертой. И тогда они решили зайти внутрь, поднявшись наверх через боковые маленькие двери, а уже оттуда спуститься в большой зал. Проходя мимо зала, где расположена гробница, инженер воскликнула: «Смотрите, здесь люди, как они попали сюда через запертые двери?» Возле гробницы сидели 6 человек и читали молитву.

Уже потом выяснилось, что охранник, пустив внутрь паломников, увидел приближение реставратора, запер наружные двери и сам удалился. «Такими делами охранники занимаются постоянно. Недаром эти охранники за небольшой срок работы построили себе дома», – заключил свой рассказ Бабажан Ташбаев.

Старший инспектор Ш. Галихайдаров счел необходимым проинформировать о выявленных нарушениях председателя исполкома Туркестанского райсовета депутатов трудящихся Т. Сасбукаева, рекомендовав подобрать охранников из числа проверенных людей. И наладить соответствующее наблюдение «за деятельностью представителей касты «ходжи», принять меры к уменьшению приезда паломников в «Азрет Султан».