Бездомные животные снова под прицелом

Шаг вперед и два назад

Депутаты Мажилиса начинают править закон, которому едва исполнилось два года. Причем новое обращение к проблеме регулирования численности бесхозных животных, похоже, вернет нас в то время, когда единственным вариантом ее решения оставался отстрел. Какой-нибудь десяток лет назад мы решили не убивать всех подряд четвероногих бродяжек, и вот снова: они стали настолько мешать, что выбора как будто не остается – только «безвозвратный отлов».

Попробуем разобраться, в чем причина таких шараханий из крайности в крайность и одни ли только собаки виноваты, что людям стало плохо жить.

Принятые по приказу Минсельхоза в 2014 году правила обращения с животными действительно выглядели примером высокого гуманизма. Как основной способ управления численностью бездомных собак и кошек они определяли биостерилизацию вместо усыпления. А уже в конце 2018-го запустились пилотные проекты программы «отлов – стерилизация – вакцинация – выпуск» на территориях трех городов: Алматы, Атырау, Уральска.

Принцип ОСВВ строился следующим образом: пойманное животное определенное время живет в пункте временного содержания, пока его не кастрируют, не вакцинируют и не чипируют, и, если не объявится хозяин, снова выпускается на волю. Подразумевалось, что собака, привитая от бешенства и лишенная способности к воспроизводству, не представляет опасности: она здорова, не размножается, не проявляет спонтанной агрессии. Первые пилоты ОСВВ много пропагандировались и некоторое время продолжали работать, но скоро вокруг светлой идеи воцарилась тишина.

Принятый в 2021 году в ответ на критику Президента Касым-Жомарта Токаева Закон «Об ответственном обращении с животными» строился как раз на основе ОСВВ. Правда, прошло немного времени, и уже в апреле прошлого года Глава государства снова нелестно высказывался о положении дел с уличными бродяжками: теперь он говорил о жалобах на большое количество бездомных собак, которыми на местах «не занимаются, ссылаясь на соответствующий закон».

Реакцией, как у нас водится, стала срочная ревизия «соответствующего закона», и совсем недавно депутаты Парламента озвучили основную суть предлагаемых поправок. На запрос нашей редакции ответ пришел от имени руководителя рабочей группы по подготовке дополнений и изменений законодательства, председателя Комитета по вопросам экологии и природопользованию Мажилиса Едила Жанбыршина.

Приведем основную аргументацию, на которую ссылаются инициаторы нововведений: «В рамках реализации принципа ОСВВ за 2023 год местными исполнительными органами вакцинировано 35 105, стерилизовано 29 928, выпущено в естественную среду обитания 27 078 собак и кошек. Вместе с тем нападения и агрессия собак в отношении людей (особенно детей) не прек­ратились. Только в 2023 году в республике зарегистрировано более 37 тысяч случаев нападения собак на человека, из них 18 367 случаев – владельческие собаки (за 2022 год – 15 033 случая) и 19 130 – бродячие собаки (за 2022 год – 24 316 случаев)».

К этим цифрам позже мы еще вернемся.

Попытка не удалась?

Выводы разработчиков новых положений закона, кажется, нап­рашиваются сами собой: десять лет мы шли не в том направлении. Утешает разве только то, что вместе с нами сильно заблуж­дались другие государства. По крайней мере, в ответе рабочей группы так и написано: «Зарубежный опыт показывает, что результативность применения принципа «отлов – стерилизация – вакцинирование – выпуск» весьма противоречива и ограничена. Сис­тема ОСВВ не снижает агрессии животных».

В качестве примера неудачного применения программы приводятся Турция и Индия. В первой, где отношение к бездомным животным всегда отличалось большой лояльностью, три года назад издан указ об отлове бродячих собак с улиц и помещении их в муниципальные приюты.

Читаем дальше: «Анализ международного законодательства по регулированию численности бродячих и безнадзорных собак показывает, что большинство европейских стран, а также Канада, США, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея, Малайзия и Япония придерживаются системы безвозвратного отлова. Согласно законодательству этих стран, если в течение заданного срока (чаще всего порядка 14 дней) не устанавливается владелец отловленной собаки, то она может быть усыплена или продана, перемещена в приют. При этом в Болгарии и Румынии введение ОСВВ довольно быстро привело к потере контроля за численностью бродячих собак и гибели людей от нападений стай. После этого власти данных стран перешли к безвозвратному отлову».

В информации из Мажилиса упоминаются и те государства, где массовое умерщвление бездомных собак и кошек запрещено, как и в нашей стране. Правда, тут же следуют оговорки: «В Грузии, Индонезии, Таиланде программа ОСВВ запущена в отдельных городах, но не на национальном уровне. В руководстве Международной коалиции по управлению домашними животными-компаньонами (ICAM) отмечается, что ОСВВ ошибочно считается самодостаточным способом регулирования, он является только одним из подходов к обеспечению контроля воспроизведения и должен использоваться в сочетании с другими мерами».

В общем, под давлением статистики, международного опыта и, конечно же, обращений избирателей мажилисмены готовы вернуть в закон и практику «безвозвратный отлов». И вот какая подробность в этой связи обращает на себя внимание: «…умерщвление бродячих и безнадзорных животных будет допускаться для регулирования их численности в случаях, если они больны, проявляют неоправданную агрессию, не обустроены, не востребованы зоозащитными организациями, а также иными лицами».

Руководитель общественной организации «Ассоциация по защите животных Inucobo» Лилия Сарсенова утверждает, что действующий закон и без того позволяет «очищать» города и поселки от опасных животных.

– Нам говорят: много нападений собак, много покусанных, поэтому нужна возможность уничтожать агрессивных. Но зачем для этого трогать закон, в котором и так все это есть? Он предусматривает и право на самооборону в случае нападения собаки, и ее усыпление в случае болезни и неконтролируемой агрессии. Словом, закон достаточно понятно определяет границы права человека, когда животное представляет для него угрозу. Но если речь идет об отлове и умерщ­влении здоровых и лояльных животных, то нужно понимать, что это узаконивание жестокого обращения с ними, – заключает Лилия Халидуллаевна.

Под благовидным предлогом

Зоозащитница не сомневается, что здоровые и дружелюбные собаки и кошки тоже попадут «под замес». Это вытекает сразу из двух предлагаемых поправок: умерщвлению будут подлежать невостребованные и не переданные в волонтерские приюты животные, и на их пристройство отводится всего 15 дней.

– Приютов у нас попросту не хватает, и найти хозяев для брошенных животных за такое время невозможно, – продолжает Лилия Сарсенова. – Мы месяцами ищем новый дом даже для породистых собак и кошек. И поэтому сокращение сроков содержания станет для них приговором. В то же время заблуждение считать, что брошенные животные никому не нужны. Я сама четыре месяца пристраивала немецкую овчарку, сданную хозяевами в отлов. Получилось – и теперь она на хорошем счету в Национальной гвардии.

Кстати, еще один нонсенс обновлений закона о животных – это право владельцев домашних кошек и собак сдавать их в отловы, чтобы те не оказались на улице. Казуистика такой постановки вопроса очевидна: закон запрещает выбрасывать домашних животных, расценивая это как жестокое обращение, и в то же время будет позволено от них отказываться, сваливая бремя заботы на государство.

– Пункты временного содержания финансируются из бюджета, – уточняет юрист Сарсенова. – Выходит, сдавая туда своего питомца без всяких штрафов и наказаний, люди свешивают заботу о них на общество и государство. И, в свою очередь, государство поощряет такую безответственность граждан. Где здесь логика?

Логика, возможно, в том, что авторы законопроекта старательно ищут способы минимизировать бюджетные затраты на «ненужных» четвероногих скитальцев. Получается как получается.

– Мы слышим, что депутаты не прочь убрать из программы регулирования численности бездомных животных вакцинацию, – говорит общественница. – Но это же экономия на здоровье граж­дан – распространение бешенства сдерживают только прививки. Хотя, если все-таки приз­наться, что всех пойманных животных рано или поздно истребят, не нужны ни вакцинация, ни чипирование, ни стерилизация. Поэтому мы настаиваем, чтобы закон четко определял объективные критерии для эвтаназии животных.

Кстати, красивое слово «эвтаназия», которое теперь употреб­ляется вместо плохо звучащего «умерщвления», как считает Лилия Сарсенова, не имеет отношения к гуманным способам регулирования поголовья бродячих животных:

– Согласно действующему закону, эвтаназия – это медикаментозная процедура, приз­ванная прекратить страдания безнадежно больного животного, она назначается по ветеринарным показаниям и проводится в соответствии с регламентом – в условиях ветеринарной клиники и под наркозом. У нас все гораздо проще. В животных стреляют дротиками с препаратом «Адилин-супер», животное погибает в жестоких муках – его мус­кулатура поочередно перестает работать, пока мозг продолжает жить. В Актюбинской и Карагандинской областях препарат был запрещен к применению прокуратурой. Ввести запрет по всей республике так и не удалось.

Саботаж и коррупция

Зоозащитники неустанно твердят, что грамотное управление численностью бездомных животных – это сугубо научный подход. Извести всех бесхозных кошек и собак невозможно, если только не изменить законы природы. На место истребленных придут мигрирующие, они могут начать активнее воспроизводиться, еще хуже, если их ареалы займут дикие животные или, скажем, крысы вместо уличных кошек.

– В этом деле важен конт­роль – надо понимать, о каких масштабах явления идет речь. И начинается такая работа с домашних кошек и собак. Для владельчес­ких животных необходимы сис­темные меры – прежде всего регистрация и учет. Такая статистика поз­волит аналитическим путем определять объемы бродячих. И уже исходя из этого формировать программы управления их численностью, а не искать на ощупь, что нам лучше подойдет, – убеждена Лилия Халидуллаевна.

Как раз теперь самое время вернуться к ранее приведенным цифрам. Напомню: более чем 37 тыс. прошлогодних случаев нападения собак на людей поч­ти поровну поделились между владельческими и бродячими собаками, причем рост показателей дали именно хозяйские псы, у бродяжек статистика, наоборот, снизилась. Так почему за печальную действительность отвечать своей жизнью должны уличные четвероногие?

Действующий в Казахстане закон об ответственном обращении с животными общественники считают вполне состоятельным и работоспособным. Если бы только он не саботировался с самых начальных своих шагов. И программа ОСВВ, возможно, не показалась бы такой «ограниченной и противоречивой», если бы ее исполняли на всей территории страны, а не зарывали бюджетные деньги в землю или еще чего хуже.

По данным Института парламентаризма, который участвует в разработке нововведений в закон о животных, на программу отлова, временного содержания, стерилизации, чипирования, вакцинации в позапрошлом году из местных бюджетов выделено 1,3 млрд тенге, в прошлом – примерно 2 млрд, хотя зоозащитники утверждают, что их было не меньше 3,5. Где деньги, хотелось бы спросить у местных исполнительных органов?

– С принятием закона были специально выделены средства для строительства приютов и пунктов временного содержания отловленных животных. Средства разобраны, но результатов мы не видим, при этом акиматы настойчиво лоббируют возврат к отстрелу. На мой взгляд, это явное свидетельство коррупции и нежелания исполнять закон, – убеждена руководитель зоозащитной организации.

Наше издание сделало зап­рос в Министерство экологии и природных ресурсов, чтобы получить данные о ходе реализации национального закона об ответственном обращении с животными и мнение от государственного ведомства об изменениях в законодательство по этим вопросам. Увы, долгие ожидания и душевные переговоры с министерскими чиновниками закончились ничем: информацию, в нарушение еще одного закона – о СМИ, нам не предос­тавили и объяснений не дали.

Что ж, вопросы, проигнорированные Минэкологии, остаются крайне животрепещущими, и потому мы позволим задать их прямо здесь. Итак…

Что известно о средствах, «пот­раченных» на строительство собачьих приютов, и почему в большинстве пунктов временного содержания отловленные животные пребывают в невыносимых условиях? Почему ни шатко ни валко идут обязательная регистрация и чипирование домашних животных, вмененные еще в 2022 году, и почему не соз­дана единая государственная цифровая платформа для учета всех животных, в том числе пойманных и уничтоженных? Как министерство участвует в решении «земельного вопроса», ибо сегодня только два приюта сумели изменить целевое назначение участка и начать законную деятельность? Какими средствами обеспечивается государственный контроль за оборотом бездомных животных и чем объяснить вопиющие случаи торговли собачьим мясом?

У Минэкологии еще есть время предоставить лицеприятный отчет о своем участии в жизнеустройстве бездомных собак и кошек. По одной из подготовленных поправок в закон компетенции уполномоченного органа в сфере ответственного обращения с животными могут перейти от Министерства экологии и природных ресурсов к Министерству сельского хозяйства. Как это изменит судьбу четвероногих бродяг, непонятно. Зато очевидно другое: пока не решатся вопросы защиты бродячих собак и кошек, проблемы будут у людей.