Что такое это пресловутое «женское счастье» и чем оно отличается от мужского?

Не так много, наверное, позд­равлений с праздниками, которые вызывают неприятные чувства. Кто-то ненавидит «с Новым годом!», потому что надо нарезать тазики оливье и винегрета, а потом в полночь сквозь сон изображать радость. Кто-то боится поздравления с днем рож­дения из-за того, что «стареет на год». Третий кривится от Дня святого Валентина, потому что «это не наш праздник». Сколько людей, столько и мнений.

И все же больше всего претензий неизменно собирает 8 Марта. Мало кто не знаком с шутками на тему того, что Междунароодный женский день – это международный мужской повод выпить. Фраза «молчи, женщина, твой день – 8 Марта» набила оскомину сразу нескольким поколениям. Но самая надоедливая и прилипчивая формулировка – это пожелание «женского счастья».

Говорящие эту фразу подразумевают, как правило, что-то хорошее, но не задумываются о смысле. Это пожелание становится в лучшем случае банальщиной, в худшем – оскорблением.

Что такое это пресловутое «женское счастье» и чем оно отличается от мужского? Подразумевается, что женщину должно делать счастливой то, что делает мужчину несчастным? Как вообще счастье может иметь половые признаки? У него есть набор гормонов или сразу, что уж мелочиться, развитые грудные железы и другие женские органы? Такая концепция счастья выглядит нелепо и даже немного пугающе.

Смысловое наполнение фразы про женское счастье обычно включает набор стереотипов. Первый из них – выйти замуж. Или, как это красиво оформляется, найти вторую половинку. Как будто женщины не целые от рождения и без мужчины рядом они люди только наполовину. Если женщина одна и не страдает, значит, с ней что-то не так. Женщинам, которые выбирают политическую карьеру, творчество, науку и не создают стереотипную семью, общество отказывает в праве на свое собственное счастье. Для них пожелание «женского счастья» звучит как будто с жалостью. Мол, бедненькая, ни ребенка, ни котенка, ни мужика нормального рядом, страдает, надо ей пожелать встретить половинку, родить, воспитать и далее по списку.

Кстати о «родить и воспитать» – это как раз второй ключевой компонент «женского счастья». Ох уж эта непоколебимая убежденность в том, что если родилась женщиной, значит, должна непременно быть матерью. Начнем с того, что не все женщины могут иметь ребенка. Есть медицинские причины, есть экономические и разные их сочетания. Как лишенные возможности материнства должны себя ощущать, когда кто-то с улыбкой впихивает им «женское счастье»? Поблагодарить и пойти тихо поплакать в уголке? Может, сразу бить в лицо? А что, поздравляющему можно делать больно, а женщине в ответ – нельзя?

И тут мы приходим к любимой всеми сторонницами традиционных семейных ценностей теме «избиения чайлдфри». Если женщина вдруг заявляет, что не желает рожать детей, на нее бросаются как на врага. Но разве женщина не вправе сама решать, хочет ли она, готова ли вынашивать и рожать ребенка, фактически выпадая из экономических и многих других активностей на несколько лет? Не говоря уже о том, что беременность и роды – та еще «русская рулетка», из которой можно выйти с тяжелыми осложнениями или инвалидностью, а может быть, вообще лишиться жизни. Должна ли женщина рисковать жизнью и здоровьем ради одобрения общест­ва, чтобы втиснуть свою жизнь в рамки традиционных ценностей?

Вот и получается, что пожелание «женского счастья», по сути, означает «не высовывайся, будь такой, как нам удобно». Это пожелание зависимого положения от мужчин, отказа от осознанного выбора жизненного пути, обесценивания своих талантов и убеждений. Так себе подарочек. Лучше уж пожелать просто счастья, не навешивая на него половые признаки.