Родовая символика кочевников – основа геральдики многих европейских стран

Умиротворяющий запах дерева – первое, что ощущают наши рецепторы, и лишь затем к нему подмешиваются другие уютные ароматы мастерской. В помещении, где художник творит, все должно быть под рукой. Стены здесь увешаны невообразимыми на женский взгляд приспособлениями. Инструменты, материалы, баночки, скляночки, коробки, металлические устрашающие мечи. Но во всем чувствуются уют и порядок. В творческой атмосфере невозможно оторвать взгляд и от самого мастера, творца. Александр Анатольевич Кондрашов – единственный художник-геральдист такого уровня в Казахстане. Но геральдика – далеко не единственное занятие Александра. В перечне его специализаций дизайнер, художник, каллиграф, краснодеревщик. Мастер на все руки, предпочтение все же он отдает редкому искусству сотворения гербов.

Времена советской уравниловки канули в Лету, каждый человек воспринимается сегодня прежде всего как личность, а уж потом – как член общества. С ростом самосознания растет и интерес к своим корням. Рано или поздно каждого начинают интересовать вопросы: кто мои предки, чем они занимались? Нас десятилетиями учили ходить строем, не выпячиваться, быть частью коллектива, а сейчас люди понимают, что уже не зазорно гордиться истоками, знать свою родословную и понимать себя еще лучше. Все чаще на просторах Интернета мелькает реклама о помощи в составлении генеалогического древа. Люди хотят знать, откуда они. Сегодня для них это важно. И это радует. Кто-то отслеживает генеалогию, а кто-то идет еще дальше и создает настоящую родовую идентификацию – фамильный герб.

Заказчики у нашего героя самые разнообразные, нет единой возрастной или классовой категории. И хотя для создания герба одного желания недостаточно, обзавестись таковым хотят не только состоятельные люди.

– Значение геральдики сложно переоценить. Это достояние, гордость, честь и уважение к роду, предкам, – говорит Александр Анатольевич. – А исконно казахская система знаковой геральдики уникальна, такой во всем мире больше нет. У каждого казахского рода есть свой символ, который развивался как сугубо прикладная вещь, и они очень лаконичные. Их развитие воспринималось как инструмент обозначения собственности и гармонизации межродовых отношений. Очень долго ученые и исследователи не могли понять, что это за камни с нанесенными символами разбросаны по степи. И лишь позже стало понятно, что с их помощью кочевники разделяли свои пастбища, чтобы не вступать в конфликты. Знаковая система казахов, отточенная до виртуозного лаконизма, получила такой уровень развития естественным путем, сохранив дух народа и историческую ценность.

Более того, как считает Александр Кондрашов, европейская геральдика основана на системе родовой идентификации кочевников. На это указывает наличие на гербах изображений животных, для которых Западная Европа никогда не была ареалом. А все эти животные – и реальные, и мифические – родом из прикас­пийского региона и Алтая. Но в свое время, утверждает Александр Анатольевич, была допущена большая ошибка:

– В страхе перед мифической угрозой трайбализма родовую идентификацию всякими путями «приглушали». Но полностью сделать это не удалось. Свой род знает и помнит каждый казах до седьмого колена. У казахов под коркой сидит это – помнить свои корни. Такого почитания истории своих предков, кроме как у нас, мало где встретишь, поэтому и геральдика исторически уникальная, самобытная и очень древняя. Сегодня гости нашей республики удивляются не только нашему гостеприимству, но и тому, какая учтивая у нас молодежь, как она почитает старших. А ведь это и вытекает из знания своих истоков.

Многие из заказчиков, обратившиеся к Александру, рассуждают так: что я могу оставить для потомков? Квартиры, пенсионные накопления, бизнес, автомобиль? Все то, что дорого мне, не станет дорогим для потомков по умолчанию и будет, скорее всего, распродано, растранжирено и позабыто. А нематериальное наследство служит звеном, связывающим все последующие поколения, и уже обязывает хранить и приумножать доставшиеся ценности. Это будет давать силы, осознанность, важность своего пути. Но история полнится не только личной родовой геральдикой. На протяжении с ХIV по XVII век 75% создаваемых гербов в мире принадлежали не дворянам и аристократам, а ремесленникам и крестьянам, цеховым объединениям. Юридическая составляю­щая этого была построена так, что стимулировала производство высококачественного продукта. Когда ремесленник ставил на изделие клеймо, он отвечал головой за репутацию – хочешь не хочешь, будешь делать хорошо и качественно. Геральдика стимулировала прогресс. И если в Европе и некоторых других странах геральдика с возрастом лишь крепла, одухотворялась, то волею судьбы, стоя, по сути, у истоков геральдической истории, мы оказались на ее задворках.

– Семь десятилетий советской власти даром не прошли, – рассказывает Александр. – Уничтожались слои интеллигенции, принижалась значимость духовной составляющей жизни. Людям насаждалась мысль, что гербы – это буржуазный пережиток. Старшее поколение в большинстве своем до сих пор не может избавиться от этого стереотипа. Заказал кто-то из окружения герб, а ему с ухмылкой: «Кем ты себя возомнил?»­ Я уже полгода как пенсионер, и пока есть силы, хотелось бы сделать что-то важное для страны, где я живу, родился, и она мне небезразлична. В той сфере, в которой я компетентен.

В Казахстане, за исключением государственного герба и флага, вся остальная геральдика, как сокрушается мой собеседник, просто плохая и не выдерживает никакой критики. Она элементарно не отвечает международным стандартам.

– XXI век на дворе, а у нас местные исполнительные органы сами разрабатывают и утверждают гербы своих областей, районов. А с наличием такого понятия, как «тендер», при отсутствии единых стандартов и требований, порой выть хочется, глядя на эти «творения». Сотворили они, а стыдно мне. Вот и получается, что у нас нет этого культурного тыла, интеллектуальной мощи. Такое отношение к официальной символике работает на ментальном уровне, вбивается в подсознание, люди привыкают чувствовать себя последним сортом. В Европе в любом из городов, на каждом трамвае, на каждом канализационном люке – герб. Герб – это произведение высокого искусства и культуры, люди, живущие там, даже глядя на канализационный люк, испытывают гордость. Она у них формируется на подсознательном уровне, а потом уже, как следствие, проявляется во всех сферах деятельности человека – в науке, культуре, даже в образе жизни, менталитете, – говорит Александр Анатольевич.

Александр прекрасно понимает, что это работа не одного дня, и очень надеется успеть сделать хотя бы первые шаги в этом направлении, без которых невозможно возникновение объе­диняющей культурной среды.

– Самоидентификация целого народа важна не менее, чем личная. Отсюда и отношение к родине, культуре, власти и среде обитания. Государственная геральдика сегодня – это уже не искусство или потребность, это важная составляющая дипломатического протокола. Хочешь не хочешь, а если нет представительского антуража, ты хоть вывернись, а с тобой как с равным и достойным говорить никто не будет, лишь создадут видимость. Всегда во все времена уважали духовный багаж, силу и мощь культурных традиций народа, – утверждает художник-геральдист.

В нелегком, но таком благородном деле ему помогает супруга – Шарипа Кельпанова. Брак у них творческий, по профессии она тоже художник. Чаще всего над гербами трудятся вместе, объем работы очень большой, и когда каждый занимается своей частью общего дела, то, соответственно, и выполнить его можно быстрее и качественнее. Да и два творческих взгляда – мужской и женский – оказались большим плюсом. Ведь за каждым гербом, будь то фамильный или государственный, или же просто герб какого-либо предприятия, стоят история и огромный труд, исследовательская и художественная работа.

– Я благодарен судьбе за такой шанс – получить хорошее художественное образование. Нас учили по методике Российской академии художества. Я окончил лучшую в Казахстане худшколу, а затем и училище, спустя много лет мне удалось поучаствовать в конкурсе творческой аспирантуры. На протяжении семи лет изучал историю искусства. Мне всегда было интересно все, что связано с культурой, символикой. В моем дипломе написано: художник-оформитель, специализация – торговая реклама. В 1978 году, когда я получил диплом, слово «дизайнер» было почти матершинным, – рассказывает Александр Анатольевич. – По сути, я занимался всю жизнь тем, что находится на стыке художественного и дизайнерского ремесел. Поэтому вполне логично, что сначала вступил в Союз художников, а затем и дизайнеров. Я коренной житель Казахстана, для меня культура этой земли – часть самого себя. Я ее чувствую. Когда начинаю исследовать цепочку родовых символов и идет научно-поисковый процесс, в этот момент погружаюсь в эту эпоху и среду, начинаю смотреть глазами человека, который там жил. И еще: чтобы достичь совершенства в каком-либо деле и ремесле, надо его любить, если у тебя такого чувства нет, не берись за это.

За тридцать лет Александр Кондрашов выполнил огромное количество творческих работ в различных жанрах, только родовых гербов – более двух десятков. Но, начиная трудиться над новым заказом, каждый раз испытывает приятное волнение и радость. Ведь подобный шаг отдельного человека – это большой шаг в истории человечества. На такое пойдет только духовно и нравственно созревшая личность. Человек с духовным стержнем, который мыслит масштабно. И общение с ним, как правило, оставляет приятное впечатление. Сама работа начинается с беседы, интервью. Геральдист задает массу наводящих вопросов, делает одному ему понятные записки, метки. Выясняет, помимо общей, информацию, связанную с личностью человека, культурой, предпочтениями, национальными корнями, что из духовных ценностей он хотел бы передать. И все это ложится в основу герба. После начинается научно-исследовательский этап. Нельзя просто взять и выдумать отсебятину. Надо перелопатить горы литературы, интернет-ресурсов, проконсультироваться со специалистами в различных областях. У Александра Анатолье­вича пропуск в национальную библиотеку никогда не залеживается, художник там постоянный гость.

– Объем собранной информации должен быть максимально большим. Когда сформирован словесный образ (в геральдике это называется «блазон», с французского – щит) того, что должно быть изображено на щите, начинается прорисовка. Когда рисунок готов, мы встречаемся с заказчиком, согласовываем последние штрихи и, получив добро, начинаю этап перевода рисунка на итоговый материал, это может быть металл, дерево –зависит от ситуации. Последний этап – сертификат. Я даю сертификат с сугубо профессиональным, научным описанием, и он является юридическим документом, удостоверяющим принадлежность символа конкретной семье. Если кто-то по незнанию, глупости или корысти без ее ведома начнет использовать ее родовой символ, этот документ – основание в защиту имущественных авторских прав. В этом плане законодательство Казахстана наконец-то поменялось, сейчас дела о защите авторских прав в 90% случаев выигрываются, – рассказывает художник-геральдист.

В прошлом году в Казахстане появился, наконец-то, центр геральдических исследований, с которым связывали большие надежды. Планы были грандиозные, но за год руководство поменялось уже не раз. Как говорит Александр, у него столько времени на раскачивание нет, это все чиновничьи развлечения. А ему необходимо уложиться в среднем в два месяца, чтобы выдать заказчику готовую работу. В свое время художник вместе с такими же энтузиастами готов был бить лбом двери, лишь бы ситуация с геральдикой в Казахстане изменилась в лучшую сторону. Писали в различные инстанции, научные обоснования готовили, объясняли. И вот появилась структура, призванная навести порядок в этой области. Но как громко поя­вилась, так тихо и заглохла. Но все же наш герой очень надеется, что работы в этом направлении продолжатся, и дело сдвинется с мертвой точки.

А пока чиновники решают глобальные вопросы, Александр продолжает свой локальный труд. Посмотреть воочию на изделия, созданные Кондрашовым, прак­тически невозможно. Нетерпеливые заказчики норовят забрать фамильную драгоценность еще «горячей». В списке обладателей гербов от Александра Кондрашова числятся известные личности, общественные деятели, меценаты. Как правило, после одного обладателя герба как по ниточке приходят люди из его окружения. И это не из-за стадного чувства, как может показаться. Чаще всего человек не задумывается, а увидев и осознав, понимает, насколько это важно. Гербы можно делать пачками, но что это в итоге будет за продукт? Реклама навязчиво предлагает создать свой фамильный герб за несколько дней и невысокую стоимость. Как в советском мультфильме: сшить из овчины можно много шапок, был бы спрос. Геральдика не терпит непрофессионализма и отсебятины.

– У каждого заказа собственная история и необычность. В процессе работы всплывают иногда факты, которые не были известны даже заказчику. Однаж­ды я делал родовой герб для руководителя мусороперерабатывающего комплекса в Астане. Очень интересный современный мужчина, динамичный, грамотный. Он из рода аргынов, а потом выяснилась деталь, что его прапрапрадед в свое время был волостным старшиной, вроде сегодняшнего акима. И у этого волостного старшины одним из основных пунктов деятельности была уборка мусора. Он не только этим занимался, а душой болел за это дело. Ему было важно, уже в те времена, чтобы в его городишке было чисто. Но докопаться до этого труда стоило колоссального. Тем и прекрасна работа геральдиста. Когда видишь, что все делаешь правильно, хочется и стены пробивать, и жить, и творить.

Справка КП:

Гера́льдика (гербовéдение; от лат. heraldus — «глашáтай») – специальная историческая дисциплина, занимающаяся изучением гербов, а также традиций и практики их использования. Является частью эмб­лематики – группы взаимосвязанных дисциплин, изучающих эмблемы. Отличие гербов от других эмблем заключается в том, что строение, употребление и правовой статус гербов соответствуют особым, исторически сложившимся правилам. Геральдика точно определяет, что и как может быть нанесено на государственный герб, фамильный герб и так далее, объясняет значение тех или иных фигур. Корни геральдики уходят в средневековье, когда и был разработан специальный геральдический язык.