Знаменитый мавзолей Ахмета Яссауи оказался в зоне риска

Шедевр средневекового зодчества – мавзолей Ходжи Ахмета Яссауи, включенный в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО, находится в зоне риска.

Доктор исторических наук Мухтар Кожа, известный своим трепетным отношением к истории, не раз обращал внимание на плачевное состояние многих памятников истории и культуры Южного Казахстана. Зачастую это происходит из-за некомпетентности и равнодушия тех, кто по долгу службы обязан заботиться о надлежащем содержании культурного наследия.

Признаюсь, вопрос, заданный Мухтаром Бахадыровичем по телефону, – «Вы давно были в мавзолее Ходжи Ахмета Яс­сауи?» – сразу насторожил. Точно знаю, что звонить без веской на то причины ученый не будет. Договорились встретиться возле мавзолея, чтобы не только услышать, но и своими глазами увидеть то, что так беспокоит археолога и историка, считающего, что жемчужина архитектуры находится под угрозой разрушения.

– Поблизости от мавзолея не должно быть никакого озеленения, а здесь оно теперь со всех сторон окружает строение, – показывает Мухтар Кожа. – Газоны, клумбы требуют регулярного полива. Это критично для сос­тояния здания, учитывая, что во время последней глобальной реставрации, проводившейся для его укрепления, при производстве свайных фундаментов не была выполнена горизонтальная гидроизоляция стен. В итоге влага через бетонный фундамент стала впитываться в стены памятника, образуя солевые высолы. Это приводит к разрушению кирпича и декора.

При устройстве свайных фундаментов в 1994 году грунты под памятником были значительно увлажнены. Через два года после подводки свайных фундаментов, в августе 1996 года, влажность материалов нижних участков стен в отдельных местах достиг­ла 26%. По сравнению с 1993-м она увеличилась более чем в два раза.

– Теперь сваи как бы качают воду из земли, – продолжает Мухтар Кожа. – Здесь высокий уровень залегания грунтовых вод, это сказывается на состоя­нии здания. Лет семь назад на методсовете мавзолея ставился вопрос об изоляции свай, но все осталось по-прежнему. Проблем добавляет и то, что кирпич, из которого исторически выложены отмостки мавзолея и входная группа, заменили на гранит. Кирпич, в отличие от гранита, впитывал влагу. Мало того, что камня у стен мавзолея никогда не было и быть не могло, так это еще и ухудшает состояние памятника.

Высолы на стенах на входе в мавзолей сейчас примерно полуметровой высоты. Видны белесые полосы и на кладке стен мавзолея Есим-хана, который сейчас восстанавливают.

Влажность внутри здания мавзолея является еще одним из показателей того, что его состоя­ние ухудшается. Практически в каждом помещении мавзолея потолки представляют печальное зрелище: мокрые разводы, потрескавшаяся из-за сырости и отшелушившаяся штукатурка, мелкими хлопьями осыпающаяся на пол. По цвету потолка видно, что он пропитан сыростью и влагой, являющейся питательной средой для развития грибка.

Это касается в полной мере и свода казандыка. Сейчас Тай-казан огорожен, близко к сосуду не подойдешь. Оказывается, это вынужденная мера: с потолка падают фрагменты сталактитов.

– Год назад часть упала, – рассказывает Мухтар Кожа. – Хорошо, что ночью. Такое случалось и в бытность Союза, в начале 80-х годов. И тогда, и теперь эти факты не предали огласке. Не принято у нас говорить о таком, но я считаю, что умалчивать нельзя. По стенам и состоя­нию потолка отчетливо видно, что мавзолей «болен», его состоя­ние ухудшается, и необходимо остановить эти процессы. Иначе мы можем просто потерять прекрасный памятник, удивлявший многих, кто имел удовольствие видеть его. Это будет непростительно, ведь мавзолей выжил, пройдя через многие испытания.

Большинство гигантских построек времен правления Амира Тимура (1370–1405) в Средней Азии дошли до наших дней в руи­нах. Лишь мавзолей Ходжи Ахмета Яссауи в Туркестане сохранился целиком. Михаил Массон, исследовавший его в 1928 году, отметил: «У созданного могучего мавзолея по плану и замыслу нет преемников в Средней Азии. Он уникален».

Сооружение часто именуют архитектурным комплексом-мавзолеем. Зодчие сумели объединить в одно целое, в один комплекс 34 разнообъемных помещения. Общая высота достигает 39 м, что соответствует высоте современного 10-этажного дома.

Мухтар Кожа рассказывает, что мавзолей Ходжи Ахмета Яссауи в 1864 году, в период осады города русскими войсками, оказался в центре военных действий. По укрывшимся в мавзолее защитникам было выпущено 12 артиллерийских снарядов, из которых 11 попали в здание и пробили стены и своды трапезной халимханы (асханы). От дальнейших разрушений здание спас один из служителей мавзолея, который, рискуя жизнью, под обстрелом взобрался на минарет и выкинул белый флаг.

С включением Южного Казахстана в состав Российской империи памятник стал доступен для европейских исследователей. Вос­торженные отзывы о мавзолее и обеспокоенность его аварийным состоянием нашли отражение в работе француженки Мариде Ужфальви-Бурдон (Уйфальви-Бурдон): «Чудо Туркестана – это мечеть Хазрет... Архитектор, соз­давший это творение, был одно­временно гениальным профессионалом и человеком тонкого вкуса… Сегодня потребовались бы миллионные средства для реставрации этого прекрасного памятника; уже недалек тот
момент, когда он превратится лишь в груду бесформенных развалин».

– Мне выпала честь общаться с единственным ученым, защитившим кандидатскую диссертацию по мавзолею, – Лией Маньковской, – рассказывает Мухтар Кожа. – Она была ведущим архитектором, куратором реставрационных работ на памятнике, проанализировала все проводившиеся ремонты мавзолея с конца ХІХ века по 60-е годы ХХ века. Лия Юльевна посвятила почти 17 лет жизни не только координации работы всех привлеченных специалистов, архитектурно-археологическим наблюдениям и лабораторным исследованиям, но и сама принимала участие в закладке фундаментов, реставрации фасадов и куполов, обмерах, вычерчивании десятков разрезов, планов, фасадов, проектов. Она знала в мавзолее «каждую трещину, каждую деталь».

По мнению Лии Маньковской, многолетние реставрационные работы вывели памятник из аварийного состояния, но «капиллярные трещинки в штукатурках и облицовках на переложенных участках, «дыхание» памятника говорит о наличии скрытых напряжений». Прекрасно знавшая особенности мавзолея Лия Юльевна отмечала необходимость «наблюдения за режимом грунтовых вод, поднявшихся в связи с прорытием Арысь-Туркестанского канала».

Особо Лия Маньковская указывала, что «использование памятника как музея повлекло бы нежелательное отопление и герметизацию проемов, что нарушит режим проветривания и поставит под угрозу своды». Предос­тережение о том, что нельзя из мавзолея делать музей, закрывать стены, разворачивая вдоль них экспозицию, не услышали. С 1978 года архитектурный шедевр стал функционировать как музей.

– Вопреки предостережениям ученого, мы закрываем окна, устанавливаем витрины, вешаем на стены картины, – с горечью конс­татирует Мухтар Кожа. – Хорошо, что сейчас пришел директор, болеющий за мавзолей, открыл центральные двери, чтобы здесь воздух гулял, а раньше, наоборот, все закупоривали. Превращение мавзолея в музей, закрытие реставраторами зенитного отверстия в куполе казандыка, различных проемов, вытяжных шахт, остекление окон привели к герметизации и появлению влажности – конденсационных явлений в межкупольном пространстве.

Обрушение в 1982 году час­ти гипсовых сталактитов в казан­дыке – следствие неправильной эксплуатации здания. Упавшие влажные фрагменты весили до 400 кг. После того как их просушили, их вес снизился до 150 кг. Разница – это и есть вес, накоп­ленной в результате конденсации влаги. После этого случая работники Туркестанской реставрационной мастерской под руководством Ж. Алимова для естественной вентиляции в здании удалили деревянную затычку отверстия на вершине главного купола.

С 1983 по 1986 год сотрудниками Научно-исследовательского и проектного института памятников материальной культуры проводились работы по изучению температурно-влажностного режима мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи. Л. В. Дубровская отмечала в своих статьях, что были выявлены увлажнение нижних частей стен грунтовыми водами за счет капиллярного подсоса и связанное с этим появление высолов на поверхности стен, увлажнение материала стен, сводов и куполов за счет конденсации влаги из воздуха на их внутреннюю поверхность и протечек осадков через кровлю. Температура воздуха в помещениях колебалась от +30 летом до –20 ˚С зимой. Относительная влажность при этом колеблется от 10% летом до 97% зимой. Автор считает, что эти параметры воздуха существенно отличаются от оптимальных, рассчитанных на безаварийную длительную эксплуатацию памятника.

Опасения Лии Маньковской относительно проблем сохранения памятника подтвердились: у мавзолея было отмечено резкое повышение уровня грунтовых вод.

Изучившие в 2004 году состоя­ние здания Л. В. Дубровская и Н. В. Куземцева отмечали, что «своды и купола сооружения покрыты пятнами сырости, на кровле появились разрушения». Они также отметили применение турецкими специалистами чужеродного для памятника материа­ла – ангидрида вместо родного – гипса, что тоже способствует накоплению влаги. По мнению Л. В. Дубровской, до проведения реставрационных работ 1995–2000 годов «такого обилия солей на памятнике не было. Соли внесены в материалы сооружения вместе с ангидридовым раствором, для приготовления которого требуются ускорители реакции схватывания». Специалист приш­ла к выводу, что «применение ангидрида при реставрации комплекса Ходжи Ахмета Яссауи нанесло вред памятнику».

Мой собеседник проанализировал многочисленные источники, касающиеся исследований памятника, включая рукописные отчеты специалистов, предоставленные директором историко-культурного заповедника «Азрет Султан» Мауленом Садыкбековым из архива учреждения. Так вот, они свидетельствуют, что неудовлетворительное состояние памятника зафиксировано и в 2010 году.

Уже тогда особую тревогу вызывали большая влажность и повсеместное распространение соли в межкупольном пространстве казан­дыка. Не надо быть большим специалистом, чтобы понять: насыщение внутреннего сталактитового свода водой постепенно приводит к увеличению его массы, а следовательно, и к угрозе частичного или полного обрушения.

– Исследователи пришли к заключению, что причиной появления влажности – конденсационных явлений в межкупольном пространстве – является закрытие каналов, которые были «заделаны при создании глазурованного покрытия с внешней стороны купола», – знакомит с выводами экспертов Мухтар Кожа. – Открытие даже нескольких из этих каналов создаст движение воздуха и, соответственно, возникнет естественное проветривание межсводного пространства. При изучении сос­тояния памятника отмечено появление высолов на панелях стен ниши Ильяс-хана, на бордюрных камнях мечети, казандыка, усыпальницы. В мечети происходят местами разрушение глазури на колонках, отслоение затирки из-за влаги в южной стене Юго-Западного пилона мечети.

Мухтар Кожа в отчетах рес­тавраторов за 2008–2010 годы обнаружил примеры нарушений правил научной реставрации в ходе работ на мавзолее. Так, в 2008 году с использованием перфораторов были пробиты 20 отверстий в 18-м ряду сталактитов казандыка. Пробивка отверстий в сталактитовой оболочке отрицательно сказалась на целостнос­ти системы сталактитов. Как и применение не предусмотренного проектом раствора, нового изоляционного материала не только на экспериментальном участке, что было согласовано с представителями ЮНЕСКО, но и на других участках кровли мавзолея.

В августе 2010 года произведены закладка гнезд от древних лесов в кирпичной кладке главного фасада, разборка облицовки панели главного входа и облицовки восточного фасада, чего тоже не было в проекте. Как результат, отмечено появление натриевой селитры на поверхности кладки после последних ремонтных работ на куполе казандыка.

Приведенные примеры показывают, что при реставрации мавзолея игнорировались рекомендации специалистов-реставраторов. Фиксируются также нарушения элементарных правил научной реставрации, применение «неродных» для памятника материа­лов, нет преемст­венности.

Мухтар Кожа считает, что необходимо создать единый банк данных о выполненных ранее научных исследованиях и реставрационных работах. А еще – усилить контроль над ними: все предполагаемые изменения, проекты реставрации нужно сделать максимально открытыми с привлечением всех заинтересованных сторон, с учас­тием общественности, проводить экспертизу, в том числе и международную, перед планируе­мыми работами на памятнике.

Дальнейшая сохранность мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи зависит от соблюдения температурно-влажностного режима. Вот почему ученый предлагает прекратить использование мавзолея под музей, убрать различные экспозиции и выставки, витрины, открыть заложенные проемы и окна и поз­волить стенам дышать. Ни к чему и желтые полосы, нанесенные масляной краской перед входом в мавзолей и внутри. Смотрятся убого, и непонятно их назначение. Следует также открыть колодец, убрав стеклянную крышку, а воп­рос безопасности можно решить, установив решетку.

В прошлом году Мухтар Кожа ездил в Тараз, посетил мавзолей Бабаджи-хатун. Месяца два назад побывал в Центральном Казах­стане – в мавзолее Жошы. И вывел закономерность: везде практикуется ненаучная рес­таврация.

– Мы разрушаем наши памятники, – категорично заявляет Мухтар Кожа. – А исторические объекты при правильном подходе – сокровища, пополняющие казну любой страны. Одна из причин такого их состоя­ния – ликвидация в 2005 году Научно-исследовательского и проектного института памятников материальной культуры. В нем работали профессионалы с научными степенями. Специалисты именно этого расформированного института подготовили материалы для включения мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи (этим занималась Елена Хорош) и комплекса Тамгалы в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Последним директором этого института был Айдар Конусбаев, кандидат технических наук, получивший высшее образование в Ленинграде.

Мухтар Кожа сетует, что «Казреставрация», став монополис­том, лишилась опытных специалистов. А с ними ушло и трепетное отношение к памятникам. Не сохраняется аутентичность. Древние образцы истории, пережившие века и дошедшие до нас, нынешние «реставраторы» стараются заменить на новые. При таком подходе, предупреж­дает ученый, скоро сможем все памятники превратить в новоделы.

– Человек приходит в мавзолей погрузиться в историческую аутен­тичную среду, а тут – на каж­дом шагу современные включения, – возмущается Мухтар Кожа. – Все прекрасно сегодня в Туркестане. Город строится, хорошеет на глазах, но мы можем лишиться главной нашей достопримечательности, без которой древний Туркестан потеряет свою историю и привлекательность, свой духовный якорь. Я люблю старину, и мне не хочется, чтобы здесь было что-то современное. Люди должны совершать экскурс в глубь веков без электроники и современных материалов. Так они могут сосредоточиться на изу­чении узоров, приемов древних зодчих, любоваться их творением. Для того чтобы рассматривать фотографии, есть другие музеи, и здесь их достаточно.