​Призрак экзистенциализма бродит в песках

Роман о том, как русские с севера пришли к кочевникам, принесли к ним свет научного знания, стабильность оседлой жизни, письменную литературу вместо фольклора, романную форму вместо поэзо-эпической, писателя вместо жырау – и со всем этим принесли в жизнь вольных сынов Поля, круглый год ходивших вслед за солнцем со свои­ми стадами, много неис­правимых бед. Северная русская цивилизация сшибла с исконного исторического предначертанного небом пути казахский народ номадов, конных всадников и привела их на край духовной погибели, а Степь и Синеморье (Арал) – к экологической катастрофе.

Роман убедительный, мощный, бесстрашный, беспощадный, отчаянный, бунтарский.

Отчаяние такое известно в исторической практике духовности Европы и обозначено как философия экзистенциализма. Оно, это отчаяние, пришло в душу и разум человеческий в результате того, что человек оказался в бесконечном одиночестве в своем существовании во Вселенной, куда был заброшен без всякого на то своего желания и в положении абсолютной беспомощности перед роковыми обстоятельствами своего бытия.

Казалось бы, великое благо исходит от знаний, науки, накопленного опыта человечества. Северная цивилизация России, восточная Китая, южная арабская цивилизация и западноевропейская, окружая Сары-Арку, бескрайние степи Казахии, могла поглотить неохватную страну кочевников и растворить в себе существование ее немногочис­ленного народа. И из всех тайфунов окружающих Сары-Арку цивилизаций самая ближняя, северная русская, смог­ла-таки поглотить Свободную Степь и распространить на нее свою имперскую власть.

И сам великий Гений казахского народа, его духовный лидер, поэт и эфенди Абай Кунанбаев, из рода Тобыкты, призывает обратиться к Северу за русскими науками и знанием, столь необходимыми для выживания и вживания в цивилизованный мир, намного более успешный, чем мир конных кочевников, не имеющий своих оседлых городов, библиотек, музеев и всесильной научной мысли.

Но вот его потомок, тобыктинец с экзотическим для казахов французским именем Роллан из колена великого Сейсенбая, пишет на русском языке роман «Отчаяние, или Мертвые бродят в песках». В этом романе потомок Абая выступает как автор Книги обвинения, словно повторяя писательский подвиг своего предка, написавшего «Книгу слов», – но только с абсолютно противоположной по сверхзадаче целью. Абай писал свою беспощадную книгу, желая вынести на суд разума и яркий свет совести все самые явные и тайные пороки своего народа и себя, как его кровной частички, делающие любимый народ и его самого столь неприглядными пред очами Высшего Судии, кому ведомы идеалы подлинно высокого, истинно счастливого в этом мире человеческого существования.

И «Книга слов» Абая показывает, насколько далек казах от этого идеала, погрязший в плотоядности, обжорстве, невежестве, лукавстве, коварстве, предательстве, жестокости и кровожаднос­ти. Абай обвиняет свой народ, отчаянно любя его, желая вывести казахов на путь истинный к высоким уровням мировой цивилизации. Но прежде всего хочет ясно и беспощадно увидеть причины, мешающие казахам взойти на эти уровни. И причины эти находит прежде всего внутри экзистенции своего народа.

Его далекий потомок из рода Тобыкты, Роллан Сейсенбаев, ищет причины бед и страданий народных не в его внутренних качествах и роковых пороках натуры, а в том, как устроилось его внешнее государственное национальное геополитическое устройство.

Роман «Отчаяние, или Мертвые бродят в песках» не обвиняет казахов в том, как они устроены и существуют в своей степной ­ойкумене. Существуют в цельной совокупности со своими конями, овцами, верблюдами, степными просторами, пустынными миражами, древними преданиями. Роллан Сейсенбаев видит причины чудовищных бедствий и страданий народных не в том, как его народ некрасиво ведет себя перед другими и друг с другом. Нет, казах, тысячелетний потомок конных кочевников, круглый год ходивший со своими стадами вслед за солнцем, создавший свою культуру – музыкальную, поэтическую – на лоне природы, не может не быть прекрасным, как и сама природа. Устройство его души, адекватное прежде всего солнцу, воздуху, прос­торной травяной степи, стихиям больших вод и великих гор, – душевные качества казахов, жизнь которых столь близка к природе, была прекрасной и прекрасно предрас­положенной к счастливому существованию на своей Сары-Арке.

И вдруг: «Мы рабы с самого рож­дения, и таким наше поколение останется до конца», – таковы пос­ледние слова Кахармана, истинного казаха, который уже вполне цивилизован и, следуя заветам великого Абая, воспринял ум, нау­ку, историческую, социальную и политическую культуру великого российского Севера. Отчего же такие страшные слова о своем рабском происхождении, и разве для рабского положения призывал Абай соединяться с Россией в общей политической судьбе?

«Мы не рабы. Рабы не мы». Тогда отчего же народ и страна Казахия допустили такое, что высохло и на сотни километров ушло от берегов своих Синеморье (Арал), пресеченное от питающих водных артерий, Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, и мертвый ветер гнал тучи соленой пыли над когда-то цветущими приаральскими долинами.

Экологическая катастрофа. Чья злая воля превратила в зону смерти Степь вблизи Семея, по-русски Семипалатинска? Полигон. Байконур. Слова, ставшие символом невозвратности Большого Ко­чевья казахской Сары-Арки.

Герой романа Роллана Сейсенбаева «Отчаяние» кончает с собой, успев дать наказ сыну: «Сынок! Хочу тебе сказать об одном: не смей уставать! Не будет пути – иди по бездорожью! Из последних сил – но иди!»

Что-то до боли знакомое в этих словах, что-то из мирового контекста, из прожитого не так давно эпохального опыта…

К такой мысли, отчаянной, нигилистической, философской позиции пришли люди Европы в середине прошлого века… «Не будет пути – иди по бездорожью». Французские писатели Альбер Камю, Жан-Поль Сартр, светлые люди, талантливые писатели, не видя никакого исхода из создавшегося тупика мирового зла и обреченности человечества, высказали эту мысль в своих произведениях. Выхода нет, пути преодоления мирового зла нет, а у человека в душе, кроме его фатального зла и бесполезной добродетельности, есть только одно: непонятно для чего, но, несомненно, реальное и безусловное существование – его экзистенция. Это существование никакой высокой эволюционной цели не имеет и убедительно, бессмысленно заканчивается смертью. И у человека есть перед этой громадой безысходности одно лишь волевое трепетное пламя души. Это сказать нет всему представшему перед ним мировому злу. Это сопротивление и борьба с ним без всякой надежды на победу.

Это: «…не смей уставать! Не будет пути – иди по бездорожью!» Философия отчаяния.

Стоическая позиция перед абсолютно черной беспросветной бессмысленностью человеческого бытия. Борьба с мировым злом и злым началом в себе безо всякой надежды на победу.

И опора в своей жизненной позиции только на то, что по необъяснимой причине человек носит в себе Изначальную Совесть.

За 100 лет до самоидентификации европейской философии экзистенциализма основу этой философии изложил в своей «Книге слов» Абай Кунанбаев, родившийся и умерший в родовом ауле Жидебай, в округе Семей.

Итак, мировой экзистенциализм определился в Степи, в Казахии, вблизи тех мест, где был создан ядерный полигон под Семипалатинском. Это и явилось зловещим символом– подтверж­дением Философии Отчаяния.

Призрак экзистенциализма давно бродит в песках Сары-Арки. Может быть, с незапамятных времен, когда конный кочевник, вдруг один оказавшийся в бескрайней жаркой степи, задал себе вопрос: «Кто я? Откуда? Куда я иду?» И ответом ему были колоссальные миражи пус­тыни над широким небосклоном: сказочные многоэтажные города с минаретами и башнями.

У великого Абая была его итоговая книга-трактат на казахском языке – «Книга слов». У его потомка-тобыктинца Роллана Сейсенбаева появился роман на русском языке «Отчаяние, или Мертвые бродят в песках» – экзистенциалистский народный эпос, напоминающий нам «Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова».

Роман-катастрофа с темой гибели Аральского моря от людского вмешательства, с темой вырождения жизни в степи от радиации ядерных полигонов Семипалатинска, Байконура, и связанного со всеми этими приз­наками наступаю­щего Армагеддона человечества: с постепенным вырождением, погибелью, исчезновением всего живого на земле. Мировая проблема, пришедшая и в Степь.

Слава богу, объявленный ­Иоанном Богословом Армагеддон ожидается уже 2 тысячи лет и все еще никак не завершится полной погибелью мира. И даже имеются все явные признаки того, что мир человеческий процветает, вооруженный достижениями науки и технической цивилизации. И мы живем, наслаждаясь благами, приносимыми этой цивилизацией.

Но можем ли мы успокоиться и блаженствовать, вкушая обильную пищу генно-модифицированной продукции, летая на сверхдальних лайнерах по миру, забираясь в космос в предвкушении его «покорения» силою разума своего?

Поняли мы, человечество, свой феномен, знаем ли мы, кто такие и куда мы идем?

И не ошибаемся ли мы, что все нам простится за наши грехи в прошлом и настоящем?

О том и книга выдающегося казахского писателя Роллана Сейсенбаева.

* * *

В 2018 году Ассоциация деятелей литературы, искусства и культуры Германии и Франции «Глория-Лион» определила Роллана Сейсенбаева лауреатом Международной премии имени Антуана де Сент-Экзюпери за выдающуюся творческую деятельность. Имя видного казахстанского писателя и в числе лауреатов Меж­дународной литературной премии имени Джека Лондона (Сан-Франциско, США). Роман-эпос «Мертвые бродят в пес­ках» Роллана Сейсенбаева признан одним из лучших романов XXI века.