​Эпоха Кешина

С нашей газетой его связывало сотрудничество длиною в целую жизнь – первая публикация Эдуарда Галиевича появилась на страницах «Казахстанской правды» 63 года назад, осенью 1956 года!

Поразительная верность газете! Вот уж поистине это была казправдинская эпоха Константина Кешина. Не случайно в 2006 году газета отметила эту верность своего автора газетной полосой, перепечатав свою же публикацию полувековой давности. Тогда этот несколько наивный на сегодняшний взгляд «Поэтический рассказ о нашей молодежи», написанный в духе социалистического реализма и посвященный вышедшему на экраны фильму Марлена Хуциева «Весна на Заречной улице», поставил многоточие не только в конце статьи, но и в судьбе начинающего автора, еще никому тогда не известного студента второго курса филологического факультета КазГУ Эдуарда Джилкибаева.

Нет, он не стал с той осени 1956 года штатным сотрудником нашей газеты. Он попробовал себя и в качестве преподавателя, и телекомментатора, но в

1994-м вернулся в «Казахстанскую правду» – сначала заведующим отделом, а затем обозревателем отдела культуры.

Кино, театр, музыка, живопись, а главное – литература стали для него не только темами для публикаций, но и объектом любви. Именно эта любовь вызвала к жизни многие кешинские книги: «Мартовский снег», «Долгая работа», «Собственность автора», «О, Моцарт, Моцарт!», «Любовь хулигана. Сергей Есенин и Августа Миклашевская». И конечно, нельзя не сказать об особом его литературном пристрастии – Пушкине. «Солнцу русской поэзии», как несколько высокопарно называют поэта, посвящена не только «Пушкинская тетрадь» – серия элегантных, тонко выписанных эссе на темы «Маленьких трагедий», но и «Неземное видение» – об очаровательных женщинах пушкинской поры.

Книги Константина Кешина, как и его многочисленные статьи, обращены не только к культурологам, они написаны для каждого из нас – с той мастерской простотой, которая является синонимом высочайшего профессионализма.

Константин Кешин работал до последних дней. В прошлом году Союз писателей РК издал солидный том, поместив под одной обложкой его новый роман «Корабль королей» и избранные эссе о Пушкине. Эдуард Галиевич был счастлив, что его многолетняя работа над новой книгой увидела свет. Она будет особо дорога и интересна алматинцам, тем, кто любит и помнит блистательную историю своего города, когда в нем жили и творили такие личности, как Юрий Домбровский, Павел Зальцман, Юрий Казаков, Лев Варшавский… Силою своего таланта Константин Кешин не только возродил на страницах романа старую Алма-Ату, но и заставил читателей вспомнить тех, кто создавал поэтический и духовный мир города, делая его неповторимым и узнаваемым для всех, кто считает себя причастным к великой магии искусства.

Весной нынешнего года Константин Кешин триумфально выступил в Институте литературы и искусства им. М. Ауэзова на заседании «круглого стола», посвященном одному из любимых его писателей – Константину Паустовскому. Его импровизационный доклад вызвал бурю восторга у присутствующих, в том числе у большой группы литературоведов из ближнего и дальнего зарубежья…

Эдуард Галиевич был великим мастером не только письменной, но и устной речи. Каждое его выступление – образное, чрезвычайно эмоциональное, литературно грамотно выстроенное – буквально западало в память. Его талант рассказчика заслуживает особого разговора. Стоит только пожалеть, что этот дар был до обидного мало востребован.

А еще Эдуард Джилкибаев (читайте – Константин Кешин) был любителем и глубоким знатоком классической музыки. В его доме часто звучали мелодии Моцарта, Шопена, старинные русские вальсы. Как шутили наши журналисты, Эдуарду Галиевичу достаточно было лишь про­смотреть программку концерта классической музыки – и статья готова. И что поразительно, он умел «рассказать» музыку, переложив ее на язык слов. Такого мне не приходилось встречать больше ни у кого.

Его любовью была и живопись: художники-передвижники, пейзажи Левитана и Поленова. Наверное, поэтому он так любил и нашу алматинскую природу предгорий Алатау, где была дача Эдуарда Галиевича, ставшая и его домом. Летом этот небольшой домик с французским окном, открытым в яблоневый сад, становился частью благословенной природы. И мне представляется, что однажды он просто шагнул за него... и ушел от нас в вечность.