Может ли нынешняя «коронавирусная реальность» изменить привычки людей: от обычного приветствия до утверждения новых форматов отношений в обществе. Об этом онлайн-беседа с известным казахстанским кинорежиссером Ермеком Турсуновым.
– Ермек Каримжанович, один из Ваших недавних постов в Facebook посвящен приветствию как части культурной традиции народов. В связи с чем возникла эта тема?
– В последние годы психоаналитики фиксируют тенденцию роста агрессии в мире. Люди по отношению друг к другу становятся более раздражительными. По разным причинам. Ученые говорят, что таков феномен эволюции общества. Я бы отнес это все-таки к регрессу. Люди стали менее культурны, менее образованны. А невежество в свою очередь порождает агрессию. Агрессия тормозит развитие как человека, так и общества в целом.
– Вы отмечаете, что приветствие многое может рассказать о народе. Каковы особенности приветствия в казахской Степи?
– Наши предки считали: «Сәлемде зорлық жоқ» – «В приветствии нет принуждения», «Сәлем – сөздің анасы», «Алыстан сәлем береді, әдепті елдің баласы» – «Приветствие – мать общения», «Воспитанный сын своего народа здоровается учтиво».
С приветствия, собственно, все и начинается. Когда я был маленьким, взрослые в ауле всегда учили: «Сәлем бер!» И если передо мной оказывался какой-нибудь дедушка, как только я здоровался, он останавливался, не спеша начинал расспрашивать, кто я, кто мой отец, откуда я родом… И приветствие постепенно перерастало в целый разговор. Помню, даже раздражался: «Зачем сто раз об одном и том же?»
Со временем понял: так меня постепенно вводили в мир взрослых. Готовили к большой жизни, где ты должен знать, кто ты, что ты, откуда ты и зачем явился в этот мир.
За каждым ритуальным действом стоял глубокий смысл. Так, кочевники приветствовали друг друга словами «мал-жан аман ба?» – «цел ли твой скот?» Понятно, почему. Но еще большее значение для наших предков имели такие понятия, как честь, достоинство и совесть. Ар, намыс, ұят. И когда люди встречались друг с другом, то первым делом обращались: «Армысың!» (если человек ровесник или моложе). Или «Армысыз!» (если человек старше по возрасту).
То есть, произнося «армысың», казах как бы задавал вопрос: «Честный ли ты человек, не сделал ли чего худого своему народу, не опорочил ли его честь и достоинство?» В ответ звучало: «Бармысыз», или «Бармысың» – «А являешься ли ты сам честным человеком?» В утвердительной интонации.
Важно, что в нашем понимании слово «ар» и по сей день означает «честь, порядочность, чистота». Получается, казахи с давних времен заложили в приветствие самую главную моральную установку – «В любой ситуации оставайся человеком».
Особым образом здоровались в Степи женщины. Везде распространялось правило, что первым здоровается младший. Приветствуя друг друга, казахи попутно спрашивают о здоровье: «Амансыз ба?» – «Здравствуйте! Как ваше здоровье?», «Есенсiздер ме?» – «Здравствуйте! Как ваши дела?», «Сәлеметсiздер ме?» – «Здравствуйте! Как поживаете?» Примеры можно продолжать и дальше.
Разнообразны формы приветствия и сейчас. Все зависит от конкретной ситуации. Скажем, от дистанции между людьми: свой, чужой, друг, брат, сосед, просто знакомый, вообще незнакомый, дальний или близкий родственник. Имеют также значение пол, возраст, социальная иерархия, обстановка…
– В чем суть различий приветствий Запада и Востока?
– На Западе люди постоянно здороваются друг с другом. Даже если просто задержал взгляд на ком-то – неизменно следует фраза или дружеский кивок. И обязательно – с доброй улыбкой, что всегда приятно. Таковы нормы жизни: не унывать, стараться подбадривать тех, кто рядом. Иногда приветствие может превратиться в короткий диалог. Это элемент культуры, межличностного этикета, норма поведения. Делается на автомате, часто формально.
Например, итальянцы при встрече говорят «come sta?» – «как стоишь?» Немцы – «wie geht’s?» – «как идешь?», «как ходится?» Французы интересуются в целом: «comment ca va?» – «как оно идет?» А деятельные англичане спросят «how do you do?» – «как ты действуешь?» В Америке обращаются «hello!» или «hi! how are you?» – «привет! как ты?..»
Нам это непривычно. Мы не здороваемся с незнакомыми людьми и даже иногда с соседями по подъезду. Родители говорят детям: «Не разговаривай с незнакомыми!» Такая установка часто подсознательно работает всю жизнь. Мне кажется, в приветствии и улыбке незнакомцев что-то есть. Кивок, взмах руки, улыбка – и обоим станет чуточку веселее жить на свете.
У нас не любят здороваться и вообще неохотно идут на контакт. Отсюда редкие улыбки, каменные лица, нежелание встречаться глазами. Почему? Потому что наше приветствие издревле несет гораздо большую смысловую и эмоциональную нагрузку. Здороваясь, мы желаем мира, добра, здоровья, процветания. И не принято желать всего этого незнакомому человеку. Словом, мы не подходим формально к приветствию.
Может быть, и стоит учиться здороваться просто так – для настроения? Пусть поначалу это будет казаться забавным и даже странным. Но мы привыкнем чаще желать друг другу добра и мира.
– Сейчас, во время глобальной изоляции, «изъято» традиционное для многих культур рукопожатие как выражение личного доверия. Будет ли формироваться иной, дистанционный, «протокол» приветствия? Сейчас об этом шутят, предлагая разные варианты, но как скоро мы будем готовы, как раньше, пожать друг другу руки?
– Не думаю, что пандемия оказала столь разрушительные действия на привычные вещи. Как здоровались, так и будут. Большинство. Есть, конечно, люди с «отзывчивой психикой», на которых это нагнетание страха подействовало серьезно. Полагаю, мы еще долгое время будем наблюдать в общественных местах людей в масках. И многие наверняка будут испытывать дискомфорт, если им протягивают руку в знак приветствия. Думается, и это пройдет.
– «Мир не будет прежним» – одно из самых употребительных сейчас выражений. Какие-то изменения, вероятно, будут активно внедряться. Например, работа на «удаленке», онлайн-образование, развитие телемедицины…
– Я лично за консерватизм. Вернее, за разумное понимание вещей. В этом смысле я не сильно доверяю образованию на расстоянии. У нас с этим делом вообще не было положительных сдвигов даже при непосредственном контакте учителей с учениками. За 28 лет у нас произошло примерно три школьных выпуска. Один хуже другого в качественном плане. Про вузы и говорить не хочется. Есть несколько положительных примеров, но это, скорее, исключение из правил. Я об этом постоянно говорю и пишу. Наша система образования сегодня не отвечает современным реалиям. И если отвечать развернуто, то это займет слишком много места.
– Конференции, форумы, «круглые столы», в том числе международные, теперь проходят онлайн. Может быть, для таких встреч это оптимальный формат, обеспечивающий экономию и времени, и средств?
– Этот формат существовал всегда. У больших начальников назывался, по-моему, селекторным совещанием. Вполне приемлемый формат. Почему бы и нет?
– Ждать ли серьезных изменений в сфере культуры? Не повлияет ли предложенная онлайн-доставка культурного контента на наши и так не очень устойчивые привычки ходить в театр, на выставки, на концерты… Все же можно увидеть на экране – и бесплатно, и удобно.
– Удобно – да. Но насколько продуктивно? Разве можно прочувствовать энергетику театра на расстоянии? Расслышать нерв музыки через наушники, будь они самые навороченные в мире?
Можно «пройтись» по Лувру, не выходя из дома… Но это, скорее, от безысходности. И вообще, мне думается, сегодня, в эпоху заменителей всего настоящего, люди сами потихоньку перестают испытывать настоящие чувства. Всему найдена замена. Это как в продуктах. Есть кофе и есть заменитель кофе. Есть сахар и есть заменитель сахара. Осталось придумать «заменитель жизни» – и все будет в порядке. Наверное, кого-то это устроит? Меня лично – вряд ли.
– Сейчас опросы показывают, что среди самых ожидаемых «событий» – открытие парикмахерских. А когда люди отважатся и захотят вернуться в музеи и театры?
– Я помню времена, когда на спектакли задолго до входа в Лермонтовский или Ауэзовский просили лишний билетик. Сегодня такого нет. Про музеи не говорю. Это как раз и отражает состояние эпохи. Культура не востребована. И это напрямую связано с вопросами образования. Если хромает одно, оно непременно отражается и на другом.
С другой стороны, всегда существовала небольшая прослойка преданного зрителя. Тех, кто следит и ходит. Она, конечно, сильно поредела, эта прослойка, но не вымылась окончательно.
– Театр не может существовать без зрителя. А кино? Недавно стало известно, что отменили Каннский кинофестиваль. Меняются правила отбора на «Оскар», новые фильмы выставляются, минуя прокат, на YouTube и других платформах. Есть ли реальная угроза для киноиндустрии?
– Для индустрии кино – да. Угроза есть. Кассовые сборы упадут. А для самого кино – нет. Во всяком случае я не вижу. Потому что, собственно, того «кина», которое я воспринимаю как кино в высоком смысле, уже почти нет. Или его снимается очень мало. И такое кино сегодня не сильно зависит от полноты залов. Следовательно, ему ничего не угрожает.
– И все-таки важно ли кинорежиссеру, если исключить финансовую составляющую (сборы от проката), «дыхание зала»? Вы за или против премьер онлайн?
– Конечно, большое кино нужно смотреть исключительно в кинотеатрах. Да и то не во всех. Не везде залы с современными проекторами одинаково хорошо выстроены. Где-то звук плохой, где-то – картинка. Иной раз даже на серьезных кинофестивалях случаются проблемы с эталонами. Чего уж говорить о залах в торговых центрах. Но хотя бы так.
А смотреть большое кино по мобильнику я вообще считаю святотатством. Что ты там увидишь или услышишь? Комп или сотка – это для сериалов.
– В чем опасность того, что зрители и слушатели станут пассивными потребителями культурного продукта на дому? Или тревожиться не о чем?
– Понимаете, есть осведомленность и есть постижение. Есть информированность, а есть познание. То есть глубина. Что кому выбирать – дело каждого. Если человека устраивает суррогат, то, пожалуйста, сиди в Сети, тебе все покажут и расскажут. Это как заказать пиццу на дом. А если ты хочешь прикоснуться и прочувствовать, попытаться понять самому, то тут придется приложить усилия.
– Справляемся ли мы с лавиной информации о коронавирусе? При всей избыточности информации, может быть, чего-то не хватает?
– Не хватает?.. Мне кажется, наоборот. Перекормили… И это, пожалуй, единственное, что беспокоит меня меньше всего. Я написал пару материалов на этот счет в Facebook и тему для себя закрыл.
– Заметили ли Вы появление в Сети интересных досуговых форм? Например, картинный флешмоб по «воссозданию» известных полотен в домашних условиях?
– Опять же… Это, наверное, забавно и как-то может развлечь. Но я не смотрю на искусство только как на развлечение. Я из «олдскульных» товарищей. И когда в телефоне звучит Моцарт как позывной или Вивальди в качестве ожидания ответа – меня это слегка веселит, но больше смущает.
Под Курмангазы сегодня разносят бараньи головы на тоях…
– А что такое, на Ваш взгляд, массовая культура? Из чего она складывается, и как массы должны (или могут) осваивать классику?
– Если в двух словах, то я понимаю масскульт как фастфуд. Тоже еда, тоже можно потреблять, но тут само название говорит за себя – fast, то есть «быстро, скоро». То есть «повара» не очень много времени потратили и не сильно заморачивались, чтобы ее приготовить.
А значит, ты должен понимать, что она не очень полезна для здоровья. Такая пища создает ощущение сытости, в ней много всяких вкусовых добавок, которые формируют у людей привыкание. И сегодня в Америке борьба с ожирением одна из серьезнейших социальных проблем. Кстати, уже не только в Америке…
Что касается классических видов искусств, будь то театр, кино, музыка, живопись или литература, то здесь совершенно другие подходы. И чтобы это стало частью твоей духовной жизни, нужна соответствующая подготовка. Нужны усилия для постижения и еще большие усилия для создания произведения искусства. И тут спешке не место.
А вообще, я считаю, что в стране должна сложиться соответствующая обстановка, когда бы люди стали искать альтернативный продукт – «не фастфудовый». Только в таком случае можно будет рассчитывать на оздоровление. Сейчас же мы наблюдаем, что биг-мак победил.
Вот примерно такую аналогию можно провести, если говорить о месте масскульта и классики в жизни общества. Выбор всегда за человеком – что ему ближе.
– Если снимут фильм про «время коронавируса», каков будет его жанр?
– Нам бы подошел жанр трагикомедии.
– Впервые за последние десятилетия мы будем отмечать День Победы без парада, возложения цветов, акций памяти. Что для Вас значит этот праздник, формат которого, к слову, тоже не раз менялся?
– А вы знаете, может, так даже лучше. Все-таки это особая дата. И в этот день мне хочется просто молчать. Хочется вспоминать и благодарить, а не ходить строем под фанфары и барабанный бой.
Возможно, я ошибаюсь. Все-таки это праздник. Однако этот праздник достался чересчур дорогой ценой, и у этого праздника есть обратная сторона. И мне думается, она значительно перевешивает. Это больше день скорби, памяти и покаяния.
– Эта весна оказалась необычной для всех. Мы живем надеждой на завтрашний день. Ермек Каримжанович, чем занимаетесь на карантине Вы?
– Мой график жизни ничуть не изменился. Я как был по большей части затворником, так и остался. А заниматься всегда есть чем. Это мои архивы, мои рукописи, мои черновики, наработки, заготовки… В перерывах – чтение. Музыка. Спорт.
– Что-то перечитывали или знакомились с новыми авторами? Какая музыка звучит в Вашем доме?
– Перечитываю я постоянно. У меня есть свой список авторов, который не изменился за последние, скажем, 30 лет. К сожалению, он редко пополняется.
А музыка звучит самая разная. И не всегда это Бетховен с Бахом. Иной раз я люблю послушать рок.
Современную музыку не слушаю. Подсунули как-то Скриптонита. Мол, наш парень, из Казахстана… Посидел я минут двадцать, послушал… Ничего не понял.
– А все-таки по чему особо скучаете?
– Мне всего достаточно. Все, что нужно, под рукой. Архивы, библиотека, фонотека и так далее. Единственно, конечно, не хватает встреч с теми людьми, в чьем живом общении я нуждаюсь. Но иногда и разлуки полезны.
