Почему дорожает гречка? И отчего Митькин больше не ходит на митинги?
1022
Такая вот «семантика»
Встретились как-то Бубкин и Колюжный возле магазина и заспорили о семантике. Правильней-то как будет: «в лоб» или «по лбу»?
– В лоб, – уверенно произнес Бубкин.
– По лбу, – закипятился Колюжный.
– Ну и дурак тогда ты, – сказал Бубкин.
А Колюжный на это отвечать ничего не стал. Схватил камень и... хрясь!
Но у нас вообще-то разговор не об этом криминальчике. Тут все гораздо интереснее...
Мимо проходил Чапкин. И услышал одно: «По лбу!»
– Так, – справедливо решил Чапкин. – Если кричат про полбу, то она подорожает, а следом подорожает гречка, а потом – спички, а потом – соль, а потом – рис, а потом – доллар, а потом...
Озаренный собственной экономической гениальностью, Чапкин, забежав в магазин, накупил пять тележек товаров, а придя домой, с ходу залез в соцсети:
– Про полбу слышали?
– А что?
– Дорожает. А гречка – это ж вообще!
– Серьезно?
– Да бегите уж в магазин, скоро все закончится.
Граждане, понятное дело, толпами устремились в магазин.
...Неподалеку от входа в него, огороженный специальной полицейской лентой, тихо лежал Бубкин. А Колюжный, уже в наручниках, смурно глядел на толпы бегущего в универмаг народа и понимал: сегодня он точно что-то упустил.
А еще по-прежнему беспокоила Колюжного семантика, теперь уже чисто потребительская: ну вот как правильно-то будет: продавцы «в карман к нам лезут» или посредники «по карману бьют»?
Думал он об этом и в тюрьме. Но «инфляционные ожидания» заключенного нацбанку не особо интересны.
Вертолетик
Вышел как-то Тявкин в трусах на балкон, а тут вертолет летит.
– Не так-то просто, сволочь, летает, – решил Тявкин. – Вот ведь вчера говорили, будто ковидную гадость распространяет.
Испугался Тявкин. Залез в шкаф. Обмотался одеждой. Вначале три маски надел. Потом еще пять. Но мало показалось, мало.
– Нет, не проведешь, – с улыбкой явного превосходства протянул, задыхаясь, Тявкин, натягивая еще одну маску и сверху противогаз.
Дышать и впрямь стало тяжело. И Тявкин понял: это ж еще и антикислород распространяют.
…После засунутых в нос и горло ватных тампонов Тявкин осознал: вот она – его победа над всемирным заговором правителей! Но насладиться эйфорией не удалось.
Тявкин задохнулся и умер.
В это же время вышел на балкон этажом выше Зынкин.
– Ух ты, вертолетик, – сказал Зынкин и, счастливо улыбаясь, вдохнул полной
грудью. – Лето. Красотища. А воздух!..
Впрочем, через неделю воздух испортился. Посредством вентиляционной решетки смрад источал труп Тявкина из шкафа. Но потом труп унесли.
А Зынкин жил еще долго. И всегда радовался пролетавшему над домом вертолетику.
Булыжник пролетариата
Митькин с детства любил быть в гуще масс и всегда бежал туда, где собиралось больше трех. Правда, нередко за энтузиазм оказывался бит, ибо наличности не имел, а собравшиеся на троих, оказывается, вовсе и не митинговали, а употреблять собирались.
Впрочем, Митькин никогда не расстраивался.
Вот и тут, увидев с балкона тусующихся граждан, выскочил из квартиры и засеменил навстречу. На этот раз водкой не пахло. Зато в воздухе витали лозунги, разносимые ветром от мужика с большущим рупором.
Смысл фраз Митькин не понимал, на зато как радостно становилось на душе от совместного хора.
– Поддерживаем! – вопил Митькин. – Ата! Ату! Долой!
Тут два десятка митингующих куда-то пошли. И Митькин, само собой, за ними.
«Булыжник – оружие пролетариата», – всплыла вдруг в Митькином мозгу социалистическая фраза. И так захотелось ему прочувствовать ее воочию, что рванулся он за кирпичом.
Увидел. Схватил. Споткнулся. Да всей мордой об асфальт.
Полежал. Встал. Из носа красная жижа, под глазом – фонарь. А тут тебе и известность.
– Это ж вы из-за власти пострадали? – вопрошают подоспевшие журналисты-скорописцы.
– Звласте, звласте, – поприветствовал их беззубым по причине разбития ртом Митькин.
– Точно, подтверждает – из-за власти пострадал, – заорали борзописцы, кинувшись сочинять очередные вирши.
А следом и полиция подоспела:
– Ага, с булыжником!
...Несколько суток провел Митькин в СИЗО в компании уголовников. Их сленг он не понимал, но все равно пытался что-то радостно прошепелявить. За что был бит в оставшиеся зубы.
Теперь на митинги Митькин не выходит, а увидев с балкона больше трех, даже с детьми, гневно шепчет: «Бувывников на вас не хватает»…
@nest
Встретились как-то Бубкин и Колюжный возле магазина и заспорили о семантике. Правильней-то как будет: «в лоб» или «по лбу»?
– В лоб, – уверенно произнес Бубкин.
– По лбу, – закипятился Колюжный.
– Ну и дурак тогда ты, – сказал Бубкин.
А Колюжный на это отвечать ничего не стал. Схватил камень и... хрясь!
Но у нас вообще-то разговор не об этом криминальчике. Тут все гораздо интереснее...
Мимо проходил Чапкин. И услышал одно: «По лбу!»
– Так, – справедливо решил Чапкин. – Если кричат про полбу, то она подорожает, а следом подорожает гречка, а потом – спички, а потом – соль, а потом – рис, а потом – доллар, а потом...
Озаренный собственной экономической гениальностью, Чапкин, забежав в магазин, накупил пять тележек товаров, а придя домой, с ходу залез в соцсети:
– Про полбу слышали?
– А что?
– Дорожает. А гречка – это ж вообще!
– Серьезно?
– Да бегите уж в магазин, скоро все закончится.
Граждане, понятное дело, толпами устремились в магазин.
...Неподалеку от входа в него, огороженный специальной полицейской лентой, тихо лежал Бубкин. А Колюжный, уже в наручниках, смурно глядел на толпы бегущего в универмаг народа и понимал: сегодня он точно что-то упустил.
А еще по-прежнему беспокоила Колюжного семантика, теперь уже чисто потребительская: ну вот как правильно-то будет: продавцы «в карман к нам лезут» или посредники «по карману бьют»?
Думал он об этом и в тюрьме. Но «инфляционные ожидания» заключенного нацбанку не особо интересны.
Вертолетик
Вышел как-то Тявкин в трусах на балкон, а тут вертолет летит.
– Не так-то просто, сволочь, летает, – решил Тявкин. – Вот ведь вчера говорили, будто ковидную гадость распространяет.
Испугался Тявкин. Залез в шкаф. Обмотался одеждой. Вначале три маски надел. Потом еще пять. Но мало показалось, мало.
– Нет, не проведешь, – с улыбкой явного превосходства протянул, задыхаясь, Тявкин, натягивая еще одну маску и сверху противогаз.
Дышать и впрямь стало тяжело. И Тявкин понял: это ж еще и антикислород распространяют.
…После засунутых в нос и горло ватных тампонов Тявкин осознал: вот она – его победа над всемирным заговором правителей! Но насладиться эйфорией не удалось.
Тявкин задохнулся и умер.
В это же время вышел на балкон этажом выше Зынкин.
– Ух ты, вертолетик, – сказал Зынкин и, счастливо улыбаясь, вдохнул полной
грудью. – Лето. Красотища. А воздух!..
Впрочем, через неделю воздух испортился. Посредством вентиляционной решетки смрад источал труп Тявкина из шкафа. Но потом труп унесли.
А Зынкин жил еще долго. И всегда радовался пролетавшему над домом вертолетику.
Булыжник пролетариата
Митькин с детства любил быть в гуще масс и всегда бежал туда, где собиралось больше трех. Правда, нередко за энтузиазм оказывался бит, ибо наличности не имел, а собравшиеся на троих, оказывается, вовсе и не митинговали, а употреблять собирались.
Впрочем, Митькин никогда не расстраивался.
Вот и тут, увидев с балкона тусующихся граждан, выскочил из квартиры и засеменил навстречу. На этот раз водкой не пахло. Зато в воздухе витали лозунги, разносимые ветром от мужика с большущим рупором.
Смысл фраз Митькин не понимал, на зато как радостно становилось на душе от совместного хора.
– Поддерживаем! – вопил Митькин. – Ата! Ату! Долой!
Тут два десятка митингующих куда-то пошли. И Митькин, само собой, за ними.
«Булыжник – оружие пролетариата», – всплыла вдруг в Митькином мозгу социалистическая фраза. И так захотелось ему прочувствовать ее воочию, что рванулся он за кирпичом.
Увидел. Схватил. Споткнулся. Да всей мордой об асфальт.
Полежал. Встал. Из носа красная жижа, под глазом – фонарь. А тут тебе и известность.
– Это ж вы из-за власти пострадали? – вопрошают подоспевшие журналисты-скорописцы.
– Звласте, звласте, – поприветствовал их беззубым по причине разбития ртом Митькин.
– Точно, подтверждает – из-за власти пострадал, – заорали борзописцы, кинувшись сочинять очередные вирши.
А следом и полиция подоспела:
– Ага, с булыжником!
...Несколько суток провел Митькин в СИЗО в компании уголовников. Их сленг он не понимал, но все равно пытался что-то радостно прошепелявить. За что был бит в оставшиеся зубы.
Теперь на митинги Митькин не выходит, а увидев с балкона больше трех, даже с детьми, гневно шепчет: «Бувывников на вас не хватает»…
@nest
