Летят утки

Как гром в апреле! В столицу в адрес республиканской организации охотников и руководителей охотхозяйств – зовется КАНСОНАР – тогда полетели телеграммы из областей с просьбой объяснить, что происходит.

Чтобы объяснить, надо самим разобраться. В КАНСОНАРе есть профессиональные биологи, зоологи, юристы, охотоведы. Вот они и попросили Минсельхоз показать то самое биообоснование. По мере его изучения чувства кансонаровцев сменялись одно другим. Самое легкое из которых было недоумение. Поскольку документ был составлен с грубыми нарушениями не только действующих правил, но и законов.

Естественно, КАНСОНАР подал в суд на неправомерность приказа № 265 от 24 ноября 2016 года о запрете весенней охоты, подписанного исполняющим обязанности председателя Комитета лесного хозяйства и животного мира Минсельхоза К. Устемировым.

На суде выяснилось следующее. Например, по правилам, утвержденным самим Минсельхозом, биологическое обоснование готовится в течение года на данных проведенного учета численности животных, мониторинга объектов животного мира, среды их обитания. На судебном заседании сами исследователи из АСБК признались, что в регионы Казахстана даже не выезжали. Никаких видео- и фотоматериалов они не представили, а лишь ссылки на архивы Комитета лесного хозяйства и животного мира.

Чем дальше в лес, тем больше дров. Я бы добавил «наломаешь». Материалами дела было установлено, что один из составителей биообоснования – эксперт по гусеобразным, кандидат биологических наук С. Н. Ерохов – уже много лет проживает в Санкт-Петербурге, что в России, и никакого участия в проведенном АСБК так называемом исследовании не принимал.

Идем дальше. Своей подписью биообоснование утвердил заместитель директора Института зоологии, кандидат ветеринарных наук М. Ж. Сулейменов. Когда же началось разбирательство, то М. Ж. Сулейменов скромно пояснил, что в данный документ Институт зоологии внес лишь подпункт 3.9, обосновывающий запрет весенней охоты на медведя. Если взять весенний запрет за целое, то всего лишь 3% его будет касаться косолапого. А 97% – водоплавающей и боровой дичи. Так что же тогда подписывал уважаемый М. Ж. Сулейменов?

Еще дальше. Нормы статьи 20 Закона РК «О правовых актах» предписывают, чтобы государственные органы проекты нормативных правовых актов, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан, направляли для обсуждения в общественные советы, которые, в свою очередь, образуются согласно Закону РК «Об общественных советах». Комитет лесного хозяйства и животного мира нарушил это требование закона, организовав общественные слушания уже пос­ле подписания и официального опубликования приказа.

А теперь – дальше некуда: ответчик в лице комитета Минсельхоза согласно Закону «О государственных закупках» должен был провести все необходимые процедуры для закупа услуги по подготовке биологического обоснования. На судебном же заседании представители комитета были вынуждены признать, что такие процедуры не проводились, и соответствующий договор с АСБК не заключался. Вот так дела…

Читатель, кто одержал верх в суде, ты сразу догадался, коль запрет на весеннюю охоту действует уже 4 года. Правда, те, кто принимал участие в том судебном процессе, рассказали мне об одной детали. Позитивной. Судья, когда оглашал решение, в зал старался не смотреть. Это хороший признак: значит, совесть у человека есть.

Да, комитет Минсельхоза (теперь этот комитет вошел в Министерство экологии, геологии и природных ресурсов РК) одержал победу. Теперь давайте посмотрим, какая у этой победы цена.

Читаем справку представительства КАНСОНАР по Карагандинской области за 2017 год. Убытки от запрета весенней охоты, связанные с реализацией путевок, обслуживанием охотников (прокат техники, амуниции, различных услуг), уплатой членских взносов и некоторыми другими причинами, составили как минимум 25 млн тенге. Понесли убытки и разорились 46 охотхозяйств. И самое, на мой взгляд, интересное в этой справке: в графе «количество фактов браконьерства» стоит прочерк. То есть фактов не выявлено. А знаете почему? Потому что выявлять стало некому. Владельцы охотхозяйств были вынуждены уволить своих егерей или совсем, или на весенний сезон.

Это Карагандинская область, не самый, скажем так, охотничий регион. В Атырауской убытки в 5 раз больше. Их охотхозяйства к тому же потеряли связь с такими престижными иностранными турфирмами, как DHD-voyages, «Селоданг» (Франция), «Руссия Турс» (Германия), «Арарайзен» (Нидерланды) и другими, с которыми они тесно сотрудничали больше 10 лет.

Теперь считаем. В стране 14 регионов. Убытки за год умножаем на 4 года. Уже миллиарды. А сколько не уплачено в бюджет? Сколько недополучили авиакомпании и отели? Сколько тысяч егерей, водителей, сотрудников охотхозяйств потеряли работу? А ведь все эти люди за редким исключением – сельчане. А как посчитать убытки от браконьерства обычного и браконьерства нового типа – протестного? А чем измерить градус настроения 200-тысячной армии охотников? Вопросов – несть числа.

В этом месте я хотел написать «экономическая диверсия». Но не стал. Ведь диверсия – это тщательно спланированный акт. А спланировать, тем более тщательно, может специалист, профессионал. А у нас – где они? Кто руководит той же охотой? В абсолютном большинстве случаев – менеджеры. Без профессионального опыта, зато с несколькими образованиями. Что и как они будут тщательно планировать?

Так что это никакая не диверсия. Может, полудиверсия. Без злого умысла. По незнанию. По простоте… За это ведь строго не наказывают. Пожурят маленько. Так ведь?

К сожалению, это не только охоты касается. На какое дело ни посмотришь – у руля специалист широкого профиля (хотя чаще не профиля, а фаса). И рулить может абсолютно всем. Не напоминает анекдот? «Дивизией сможешь ­командовать? Смогу! А армией? Смогу! А фронтом? Смогу!» Нет, чтобы честно сказать: не готов, Василий Иванович. Дай время сноровку обрести да опыта набраться.

Теперь главное. Достиг ли приказ-запрет своей цели? Дело в том, что он и не мог достичь. Вот что гласят открытые научные данные: весенняя охота служит причиной не более 6% всей смертности охотничьих птиц. А остальная смертность обусловлена естественными и антропогенными, не связанными с охотой факторами.

Охотоведы могут добавить, что весенняя охота на селезней, вальдшнепа, самцов глухаря и тетерева на току основана на избирательном изъятии самцов, не принимающих участия в насиживании и воспитании потомства и, таким образом, не наносит ущерба популяции.

А специалисты в области биологии еще добавят то, что передовой мировой опыт регулирования охоты на водоплавающих птиц основывается на подходе ко всему ареалу, включая зимовки, пути миграции и места гнездования.

И последняя реплика к злополучному биообоснованию. Недавно в России попытались навязать дискуссию о запрете весенней охоты. Несколько СМИ и аналогичные нашему АСБК организации. Так вот, им вежливо напомнили, что в России весенняя охота продолжается 10 дней и строго регламентирована. А во Франции охота длится 6 месяцев, в Великобритании, Нидерландах – 5 с половиной, в Испании и Дании – 5 месяцев и так далее. Но главные цифры здесь другие. В европейской части России уток добывается 4 млн (из них более 3 осенью). А в Европе – 17 млн! В России – 200 тыс. вальдшнепов (из них 150 весной), а в Европе – 4 млн! Как говорится, почувствуйте разницу. Так что в Российской Федерации весеннюю охоту отменять никак не собираются. Скорее, наоборот, есть тенденции расширять.

И еще такой факт для нашего упомянутого комитета и господ из АСБК. Уток, гусей и другую птицу, мигрирующую через Казахстан, в других странах не очень-то и жалеют. Например, в Иране водоемы перекрывают сетями и загоняют в них уток и гусей. Вполне допускаю, что кто-то из загоняльщиков, радуясь большой добыче, шлет мыс­ленный привет казахстанским защитникам биоразнообразия.

Как обстоят дела в Казахстане с охотой в целом, постараюсь рассказать попозже. А на этот материал прошу обратить внимание Председателя Верховного суда Ж. К. Асанова в части обоснованности решения суда, о котором говорилось выше.

Хочу также обратиться к владельцам охотхозяйств, фирм, что занимаются интурохотой и многим другим, кого коснулся приказ-запрет. Как считаете, не стоит ли потребовать возмещения понесенных за 4 года убытков? На самом деле те, кто принимает решения, должны нести за них ответственность. Согласны?

И разрешите в заключение, на старый мотив:

Летят мимо утки,

А я думку гадаю:

Чиму-то всим можно,

А я не стреляю?