«Жеті жарғы» – свод законов Великой степи

Великая степь всегда жила по своим законам. Роль суда и отправителей правосудия исполняли бии и ханы, правители.

В своих решениях вершители судеб опирались на свод законов, собранных правителями разных лет. Как, например, свод законодательных актов, известный как «Қасым ханның қасқа жолы» – «Праведный путь Касым-хана» – систематизированный труд хана Касыма. По сути, это кодекс, основанный на традиционных для казахского народа правилах жизни, быта и уклада, составленный с учетом требований времени, но в рамках исконных традиций.

Не менее известен трактат «Есім ханның ескі жолы» – «Есима исконный путь», который также представлял из себя свод законных актов, регламентирующих все сферы жизни степняков.

Самым последним и наиболее полным законодательным документом до принятия Конс­титуции после установления советской власти является «Жетi жарғы» – труд Тауке-хана.

Время правления Тауке-хана пришлось на конец XVII – начало XVIII века. То была благословенная эпоха для казахского народа. Авторитетный, умеющий постоять за себя, дружелюбный, но готовый к бою при покушении, трепетно чтящий свою историю, соблюдающий свои традиции, степной народ внушал уважение.

Немалую роль в этом сыграл свод законов – «Жетi жарғы». Это был дополненный, усовершенствованный, построенный на основе законов при Касым-хане – «Қасым ханның қасқа жолы», трактат, основанный на исламском законе – адат.

Для кочевого народа важную роль играло животноводство, а значит, пастбища, водопои. И в корне многих споров – дау – лежали именно эти вопросы. Поэтому один из главных разделов – это «Жер дауы», закон о земле. В нем обговаривались решения споров о пастбищах и водопоях. Также в своде были разделы, регламентирующие семейно-брачные отношения с указанием прав, обязанностей, в том числе имущественных.

Существовали разделы о воин­ской повинности, о судебном процессе, обговаривающие порядок разбирательства, закон о наказаниях за разные преступления, вроде Уголовного кодекса, также действовали закон о выплате құн (компенсации за тяжкие преступления) и знаменитый закон о вдовах – «Жесір дауы», где регламентировались права сирот и вдов.

100 овечек за палец!

«Жеті жарғы» Тауке-хана – один из самых ярких правовых памятников в истории казахского народа. Эксперты признают, что «Жеті жарғы» – это структуированный, включающий в себя все сферы жизни, направленный на защиту основных прав любого человека, законодательный труд.

Почему же называется «Жеті жарғы»? Закон состоял из 7 разделов, в которых были отражены все сферы жизни: семейно-бытовые, родоплеменные, называя современным языком, это был единый кодекс, где были представлены ответы за любое деяние гражданского или уголовного характера. Слово «жарғы» с древнетюркского означает «указ, закон, власть», а в известном «Кодекс Куманикус» (письменный памятник куманского (половецкого) языка начала XIV века) «жарғы» переводится как «спор», «жизнь», «правила жития».

«Жеті жарғы» получил высокую оценку историков, этнографов, юристов. К примеру, известный этнограф А. Левшин называл
Тауке-хана «Ликургом Казахской орды», сравнивая с древнеспартанским законодателем, которому древние писатели единогласно приписывают политическое устройство, господствовавшее в Спарте в течение нескольких веков.

В эпоху правления Тауке-хана Казахская степь переживала не самые простые времена. Внешние угрозы со стороны Джунгарского ханства усиливались, соседи со стороны Азии вели довольно агрессивную политику.

Хану Тауке нужно было не только держать народ в узде единства, но и ослабить родовые распри. Полностью трансформированная система правления в Казахском ханстве обнажила проблемы и необходимость реформирования судебно-правовой системы.

Эта работа и была проведена при Тауке-хане, найдя свое закрепление в своде законов «Жеті жарғы».

Этот свод был разработан при участии трех великих казахских биев – представителей основных регионов и родов: Толе-би (Старший жуз), Казыбек-би (Средний жуз) и Айтеке-би (Младший жуз) – в начале XVII века. Письменный вариант знаменитого свода законов «Тәуке ханның заңдары» сохранен в экспозиционных залах музея в комплексе мавзолея Ходжи Ахмета Яссауи.

Чтобы иметь представление о главном законе Степи, приведем пару простых примеров.

Одним из суровых было наказание за убийство человека. Так, за убитого родственника родственники могли запросто убить виновного в смерти, потому что закон «кровь за кровь» считался приемлемым. Учитывая, что органов надзора за исполнением законности не было, роль исполнителей возлагалась на род пострадавшего.

Приговоренных к смертной казни убийц умертвляли через повешение на горбе верблюда.

Но можно было также обойтись лишь оплатой құн – возмещения ущерба в материальном эквиваленте. Так, за убитого человека виноватая сторона должна была выплатить 1 000 голов скота. Штраф за убийство женщины, девушки оценивался по-другому – оплата была почти вдвое меньше. Мужчины, джигиты – это были воины, что во времена бесконечных угроз и войн было актуально, поэтому ценились они дороже.

К слову, к разряду тяжких прес­туплений относилось и изнасилование. И наказание за него было равнозначным как за убийство.

В 10 раз меньше платили за увечья какой-либо части тела. Так, за сломанный большой палец штраф составлял 100 овечек, а вот мизинец оценивался «всего лишь» в 20 парнокопытных!

В 7 раз повышалась оплата, если убитым или пострадавшим оказывался представитель ханской семьи, династии правителей – торе, султанов. То есть вместо 1 000 виновный должен был выложить уже 7 тыс. голов!

Поводом для штрафа мог послужить также длинный и злой язык. Клевета и злословие не поощрялись и карались. Так, за оскорбление нужно было выложить 9 голов скота, а если ругательство сопровождалось и руко­прикладством, то количест­во уже возрастало до 27 голов!

Самый гуманный суд

Одним из важных факторов построения эффективного правового государства является формирование правового сознания, основанного на тысячелетних традициях, созвучного ментальности степного народа.

Вердикты степного суда, как правило, не оспаривались, отправление правосудия было на высоком уровне. В чем был секрет эффективного законодательства, нерегламентированного, но реально работающего?

Больше значение имеет то, что все формы взаимодействия, взаимоотношений в казахском общест­ве основывались на народных традициях, родоплеменной взаимосвязи. Сложная, разветвленная внутренняя структура задавала тон общественным отношениям, в том числе при разрешении конфликтных ситуаций. А это в свою очередь повлияло на формирование правовой культуры степняков. В чем ее отличие от нынешней культуры? Не ­секрет, что нынче люди чаще всего обращаются в суд с намерением покарать обидчика, взыскать с него ущерб, в том числе и пресловутый моральный и материальный. Тогда как во времена наших предков основной целью обращения к биям было намерение реабилитировать свои доброе имя и репутацию, потому как для степняка честное имя было дороже всего. Для него имя служило всем: гарантом, ценностью, честью, авторитетом. Единожды потеряв доброе имя, запятнав репутацию, восстановить было практически невозможно. И нередко таким людям приходилось вести отшельнический образ жизни, кочевать вдали от всех, а это было сродни смерти, потому что родственные, родовые связи были сильнее и важнее всего. Осуждение соплеменников было худшим наказанием и грозило одиночеством не только для оступившегося, но и его детей, внуков.

Поэтому неудивительно, что основной целью степного правосудия являлось примирение враждующих сторон. То есть озвучивались решения, как правило, устраивающие обе стороны, а не приговор. При этом решения нередко были нестандартными с точки зрения современной юриспруденции, но понятными народу, созвучными их внутренней ментальности и сознанию.

Почему не оспаривались решения степных судей? Потому что решения принимались с учетом всех особенностей, нюансов дела, максимально справедливо. Вынести несправедливый вердикт для бия означало крах его «карьеры». Потому что уже через сутки, а то и раньше, о его неблаговидном поступке, то есть искаженном или лоббированном решении, узнавала вся округа, и слава «неправильного» бия разносилась по всей степи. Если провести аналогию с современностью, это равносильно лишению лицензии для адвоката или нотариуса.

При этом разрешить спор между двумя мог не только бий. Сог­ласно неписаному закону степи, спорящие могли обратиться за помощью в разрешении спорного дела к любому уважаемому человеку, знающему тонкости степного законодательства, а также владеющему ораторским мастерством. Обязательным условием была также безупречная репутация человека, незапятнанного в нечестных делах.

Есть очень интересный пример из жизни великого оратора, златоуста Болтирик-шешена, известного своими справедливыми решениями. Как-то между казахами и проживающими по соседству киргизами случилась тяжба. Исторические точности неизвестны, но так случилось, что в мирное время казахские джигиты убили киргизского. Следствием этого стала непрек­ращающаяся тяжба, взаимные обвинения росли как снежный ком, припоминались обиды много­летней и многовековой давнос­ти. Уставшие от бесконечного раздора представители двух народов обратились к оратору Болтирик-шешену. Выслушав обе стороны, мастер слова спросил у казахов, есть ли у них сын. Получив утвердительный ответ, спросил у киргизов, есть ли у них взрослая дочь. Услышав, что есть девушка на выданье, ответил: «Вот решение вашего спора!» Стороны последовали совету оратора, стали сватами, а значит, породнились. Тяжбе был положен конец.

Интересно и со знанием дела о судебной системе писал великий этнограф, ученый Чокан Валиханов в своем труде «Записка о судебной реформе. Суд биев в древней народной форме».

Он провел удачную аналогию между народным признанием силы и авторитета биев и силой таланта гениев музыки, литературы. По его мнению, «значение биев основано на частном авторитете, который приобретают они так же как в Европе поэты, ученые и адвокаты. Шекспир и Гете признаются всеми великими поэтами, но мнение о гениальнос­ти их основано не на декретах правительств, а на формальном выборе народа».

Существовали и особые обряды, означающие начало или конец судебных тяжб. К примеру, если сейчас начало и конец судебного заседания оглашают­ся специальным молотком, то в старину знаком о начале разбирательств у бия служили камчи, брошенные с обеих сторон.

В конце процесса бий разрезал сплетенные в одну белую и черную нити – ала жіп. Это несло в себе особый сакральный смысл. Это означало, что положен конец распрям, служило своеобразным гарантом исполнения решения. Стоит отметить, что в понятие «ала жіп» казахи вкладывали большой смысл. Одним из обязательных напутствий детям и сейчас является пожелание не переступать его, то есть не брать чужого, не причинять никому вреда – ала жіпті аттамау.

Народный устав!

В правовой летописи казахского народа есть немало имен, золотыми буквами вписанных в историю.

Одним из них является Барлыбек Сыртанов – выпускник факультета востоковедения Санкт-Петербургского университета, автор первой «конституции» казахов.

К сожалению, его имя не столь популярно и известно большей частью тем, кто трудится в сфере юриспруденции. Хотя этот человек – деятель, больше ста лет назад представивший особые предложения по правовой и судебной реформе в документе «Устав казахского народа».

О нем есть небольшая информация в книге «Судебная власть в Казахстане. История и современность» Кайрата Мами.

В 1910–1913 годы Барлыбек подготовил устав, по которому Великая степь завершала свое колониальное пребывание под игом царской России и становилась суверенным государством.
Основными мыслями его труда были предоставление полной свободы казахскому народу и продолжение партнерских отношений с Россией только в качестве доминиона.

Тогда, в дореволюционной России, подобная мысль была не просто смелой, она была без преувеличения революционной.

Востоковед по образованию, Барлыбек Сыртанов обладал глубокими академическими знаниями в юриспруденции, был трудолюбив, честен, достаточно амбициозен.

Предложенный им «Устав…» состоял из 25 пунктов и был сос­тавлен настолько грамотно и профессионально, что до сих пор удивляет даже самых лучших юристов и правоведов.

Особую роль он отводил судебной власти. Главным требованием для обеспечения прозрачной и честной работы судов и судей он называл свободу. К примеру, согласно «Уставу…», судья не должен был принадлежать ни к какой партии или политической организации.

А самой высшей ценностью ­Барлыбек Сыртанов называл права и свободы каждого человека. И как показало время, был прав.