​Модернизируем право, приближаемся к стандартам

Более двух лет мы работаем в условиях обновленного законодательства. С принятием новых Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов национальное право стало еще ближе к международным стандартам. Однако принятые меры мало затронули систему правоохранительных органов, сводясь в большей степени к их внутренним реорганизациям.

Вместе с тем, динамично развиваясь, казахстанское общество требует дальнейших преобразований, пересмотра некоторых функций и задач уголовного процесса, изменений отдельных его направлений. Об актуальнос­ти этого вопроса Глава государства Нурсултан Назарбаев высказался на совещании по реформе уголовного процесса и на открытии третьей сессии Парламента шестого созыва. Было особо отмечено, что уголовный процесс должен соответствовать современным реалиям жизни, а также обеспечивать соблюдение международных стандартов в области прав человека. С учетом этого началась работа по выходу на новый этап модернизации уголовного процесса, направленного на дальнейшую имплементацию международных стандартов и позитивной международной практики в этой сфере.

Сегодня мы стоим на пороге дальнейших реформ. Справедливости ради надо сказать, что такие реформы – общемировая тенденция. Всем известно, что перед вступлением в Европейский союз многие из стран Восточной Европы, стран Прибалтики, некоторых Балканских государств модернизировали свое право, в том числе и уголовный процесс, взяв за основу модель уголовно-процессуальных систем стран ОЭСР. Осуществляется реформирование уголовного процесса и во многих постсоветских странах – Украине, Армении, Кыргызстане, Таджикистане и других.

Вектор последующего развития отечественной уголовно-процессуальной системы ориентирован на лучшие европейские модели, обеспечившие на деле реализацию таких универсальных ценностей, как презумпция невиновности, сос­тязательность, равенство всех перед законом и судом, быстрое расследование и разрешение уголовных дел, гарантии прав личности при применении мер процессуального принуждения. Казахстан, ратифицировав ряд международных документов, обозначил свою приверженность к общемировым ценностям и взял на себя соответствующие обязательства.

Мы намерены внедрить в национальное законодательство лучшие мировые практики, обеспечив полноценный механизм реализации гарантий прав личности в уголовном процессе. Безусловно, на дальнейшую модернизацию уголовного процесса оказывает огромное влияние изучение позитивного международного опыта. Нельзя также отрицать, что в эпоху глобализации все глубже проявляются тенденции конвергенции, сближения и унификации уголовно-процессуальных систем различных государств.

На основе норм международного права создаются новые институты, заимствуются оправдавшие себя институты зарубежных стран, оптимизируются уже имеющиеся организационные структуры. Так, новый Уголовно-процессуальный кодекс РК, помимо иных новшеств, ввел в уголовный процесс институт следственного судьи, осуществляющего оперативный судебный контроль в ходе досудебного производства. Нововведение было воспринято юридической общественностью и обществом в целом с одобрением и поддерж­кой.

Практическая реализация полномочий следственными судьями подтвердила оправданность введения данного института, о чем свидетельствуют объективные статистические и иные данные. Только за 8 месяцев текущего года следственными судьями рассмотрены свыше 41 тыс. ходатайств органов досудебного производства, что на 7% больше аналогичных показателей 2016 года. В том числе по новым полномочиям, введенным в рамках реализации 22-го шага Плана нации, рассмотрено более 19 тыс. ходатайств, среди которых превалируют санкции на выемку. Следственными судья­ми выдано 2 553 санкции на обыск, 717 санк­ций на личный обыск. Кроме того, следственные судьи с января по сентябрь рассмотрели 1 250 жалоб на решения, действия прокурора, органов следствия и дознания, из которых 26,6% признаны незаконными

В то же время спектр не охваченных судами, ограничивающих конституционные права и свободы граждан вопросов, подлежащих судебному конт­ролю, все еще продолжает оставаться достаточно ощутимым. Поэтому необходимо и дальше прорабатывать вопросы развития института и расширения его компетенции в целях обеспечения полноценного оперативного судебного контроля на стадии досудебного производства.

В Концепции правовой политики РК на период с 2010 до 2020 год констатируется поэтапная передача всех этих функций судам. Однако не обозначены их конкретные сроки, что вызывает разного рода высказывания, намекая на отдаленную перспективу передачи таких полномочий следственному судье.

Ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основоположных свобод, ст. 17 Международного пакта о защите гражданских и политических прав закрепляют постулат, что государство может вмешиваться в частную жизнь человека только на основании законной процедуры, коей является судебный контроль. По рекомендации международных институций и десятилетиями выработанных общепринятых стандартов ряд стран постсоветского пространства еще 10–15 лет назад выразил принципиальную позицию по вопросу расширения судебно-контрольных полномочий на стадии досудебного производства по уголовным делам.

Так, в России наложение арес­та на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами осуществляются по УПК РФ от 18.12.2001 года. Изменения, предусматривающие компетенции судьи в выдаче разрешений на проведение ряда важнейших специальных розыскных мероприятий, были внесены в УПК Молдовы еще весной 2003 года. В Грузии в досудебном производстве санкции на проведение тайных следственных действий выдают только суды.

При этом объем судебного контроля над проведением негласных следственных действий (НСД) достаточно большой: в Латвии все предусмотренные законодательством 11 мероприятий проводятся только по разрешению суда, в Украине – 9 из 12. К таким странам также можно отнести Молдову, Литву, Эстонию, Россию.

Полагаем, что безотлагательное законодательное закрепление полномочий по санкционированию НСД следственным судьей в наиболее полной мере отражает понимание необходимости реальной защиты конституционных прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве. Сейчас уже вопрос передачи всех санкций суду, в том числе и на негласные следственные действия, не вызывает сомнения.

Такое понимание было выработано в рамках работы межведомственной рабочей группы по модернизации уголовного процесса. Оно реализовано в законопроекте. Обсуждаются вопросы порядка получения санкций, процедуры направления таких материалов в суд и рассмотрения их судами, возможности обжалования и другие детализирующие вопросы.

Еще в период разработки нового уголовно-процессуального кодекса обсуждались вопросы создания специализированных судов следственных судей. Многие подчеркивали важность дистанцирования следственного судьи, осуществляющего судебный контроль в досудебном производстве, от судей, рассмат­ривающих дело по существу. На данном этапе поддержаны наши предложения о выделении их отдельно в специализированный суд.

Одним из основополагающих моментов нынешней реформы можно отметить пересмотр сроков задержания. То есть без постановления следственного судьи задержание возможно только на срок до 48 часов. В исключительных случаях данный срок может длиться до 72 часов. В отношении несовершеннолетних – на срок до 24 часов.

Такие положения реализованы уже во многих странах. Например, в УПК Латвии, Эстонии содержатся такие нормы. В Германии задержанный незамедлительно, но не позднее следующего дня после задержания должен быть представлен судье. Со временем, я думаю, и у нас появится возможность приблизиться к таким стандартам.

Есть что перенять у европейских и других стран и в плане обеспечения полноты состязательности. У них сторона защиты в правах, за исключением отдельных ограничений, практически приравнена к стороне обвинения. Сейчас в СМИ освещаются дис­куссии по этому вопросу. Однако однозначно можно утверждать, что необходимо кардинально пересмотреть данный институт с точки зрения его содержания и развивать принцип состязательности сторон.

В той же Грузии по УПК адвокат обладает правом самостоятельного сбора доказательств, за небольшими изъятиями. Применительно к Казахстану можно говорить о развитии уголовно-процессуального права по пути максимально возможного внедрения элементов состязательности на стадии предварительного расследования и в суде, а также решения при этом проблемы несмешения процессуальных функций.

Межведомственной рабочей группой также поддержаны предложения Верховного суда по устранению избыточных про­цедурных правил. В целях упрощения производства по уголовным проступкам и преступ­лениям небольшой тяжести вводится приказное производство.

Практика показала, что во многих странах доля дел, рассмат­риваемых в обычном процессе, очень низка (в Америке – всего 5%), основная доля дел рассмат­ривается в упрощенных производствах. Приказное производство по УПК Эстонии максимально упрощено, так как применяется по очевидным правонарушениям, где ясны обстоятельства предмета доказывания. Ничего не оспаривается, соответственно, и не требует доказывания. По УПК Германии суммарное производство (аналог приказного производства) осуществляется в связи с уголовными проступками и не предусматривает судебного разбирательства.

По разрабатываемому законопроекту в Казахстане основаниями для приказного производства являются доказанность вины, согласие с квалификацией действий и размером причиненного ущерба, если санкция совершенного уголовного правонарушения предусматривает наказание в виде штрафа. Возможность приказного производства связана с заявлением соответствующего ходатайства подозреваемым, гражданским ответчиком и выражением согласия с ним потерпевшего и гражданского истца.

Есть ряд ограничений, когда приказное производство не может применяться. В частности, когда речь идет о совершении правонарушения в состоянии невменяемости, либо правонарушение совершено несовершеннолетним, если может применяться ряд обязательных дополнительных наказаний, как конфискация имущества, лишение звания, ранга, чина, госнаград, выдворение за пределы государства. Досудебное производство по таким делам не может превышать пяти суток, а рассмотрение представленных материалов судьей должно завершиться в срок до трех суток с момента поступления дела в суд.

Анализ уголовных дел показал, что в первом полугодии в производстве судов республики находилось 10 549 дел об уголовных проступках. Это более чем одна треть всех уголовных дел. При этом каждое 12-е дело рассматривалось в трех и более судебных заседаниях, каждое из которых в среднем длилось от получаса до полутора часов. За вышеуказанный период в производстве судов находилось также 2 213 уголовных дел о преступлениях небольшой тяжести, что составило 7,7 %.

Учитывая, что в приказном производстве судья будет рассматривать уголовное дело единолично, без проведения судебного заседания, можно ожидать, что введение приказного производства привнесет ощутимую процессуальную экономию, обеспечит оперативность расследования и рассмотрения уголовного дела и исполнение судебного акта. Как бы то ни было, попытки построе­ния новой модели уголовного процесса, используя при этом положительный зарубежный опыт, и прежде всего стран ОЭСР, вполне обоснованы. Однако не стоит забывать, что при выработке наиболее оптимальной модели процесса необходима тщательная проработка всех взаимоувязанных вопросов с учетом нашего исторического опыта, национального менталитета и традиций.

В целом уверен, что практическая реализация перечисленных нововведений еще больше приблизит нашу страну к стандартам ОСЭР, обеспечит действенную правовую защищенность граждан и снизит репрессивность уголовного процесса. Будет усилена гарантия защиты гражданина, надлежащего обеспечения его конституционных прав и свобод.