Певец свободы

Қаракесек

Одними из самых зрелищных событий в степи были ярмарки, куда съезжался народ со всех уголков. Разношерстный люд продавал скот и шерсть, покупал, совершал бартер. В 50 км от современного центра Тайыншынского района проходила знаменитая Тайынша көл жәрмеңке.

Помимо торговцев и купцов, на ярмарки приезжали известные акыны, сал и серi. На одной из таких ярмарок, куда прибыли известные и признанные авторитеты песенного искусства Біржан сал, Ақан сері и другие, выступил 14-летний подросток. Чистый, как родник, голос и несомненный талант его невозможно было не заметить и не признать. Слушавшие его мэтры одобрительно загудели, выкрикивая «Беу!», и это еще больше вдохновило юношу. Так на широкой сцене просторной степи дебютировал Мади Бапиулы, получив бата – благословение от старших и признанных коллег.

Он жил открыто, смотря в лицо врагам, бросал вызов сильнейшим и побеждал. Был на «ты» с самыми выдающимися представителями казахского песенного, музыкального творчества. Дружил с акынами, певцами, сал и серi, палуанами и батырами.

Он написал песни, которые дошли до наших дней, не затерялись в пыли веков. Не это ли показатель истинного таланта человека, чья жизнь была непрос­той, а смерть окутана тайной?

История его рода восходит к знаменитому Казыбек-би, которого называли қаз дауысты – золотоголосым за его необычайно насыщенный голос. В наше время знатоки искусства пения наверняка определили бы, какой тональности был голос у известного бия.

А тогда оценку давал народ, безошибочно и точно угадывая талант человека. Отец Мади был одним из сыновей Алшинбай-би, чей образ довольно широко описан в романе «Путь Абая» Мухтара Ауэзова.

Это его внучку Дильду засватал Абаю отец Кунанбай.

«Алшекен – так уважительно называли Алшинбая, давнего друга ага-султана. Года два назад дружба между ними укрепилась сватовством: Кунанбай засватал для Абая совсем юную Дильду, внучку Алшинбая. Таким образом, он и на самом деле должен был стать тестем Абая. С приез­дом Кунанбая в Каркаралинск Алшинбай уже не раз навещал его. Все старшины округа вспоминали Алшинбая с большим почтением. И его имя иначе, как «Алшекен», не произносили. Алшинбай был сыном известного бия Тленши, предком которого был Казыбек би. Таким образом, невеста Абая, Дильда, оказывалась весьма знатного происхождения. Калым за такую невесту, соответственно, был немалым: большие косяки лошадей и стада верблюдов уже перегнали от Кунанбая в аул Алшинбая. Многие предполагали, что не только сватовство соединило этих двух могущественных владетелей, сделало их закадычными друзьями» («Путь Абая», М. Ауэзов).

Отец будущего акына Бапи был человеком небогатым, поэтому по существовавшей традиции их семья кочевала вместе с аулом брата отца – Какабая, который был зажиточным. Отношения с богатым родственником у Мади были непростые. Владелец тучных отар видел в юном племяннике надсмотрщика своих слуг. А юноше, у которого было сердце акына, это было не по душе.

Стремясь подчинить его себе и для проверки на пригодность на роль слепого орудия, не гнушающегося подлости, Какабай несколько раз поручает Мади откровенно плутовские, разбойничьи дела. Но такие делишки были противны Мади, шли вразрез с его взглядами на жизнь, поэтому он отказался.

Какабая, чьи поручения выполнялись беспрекословно, и никто не смел ему перечить, это очень задело, он затаил на Мади обиду.

Родственник Какабай был волостным, блеск власти, пусть даже такой небольшой, породил в нем жажду раболепия. Народ боялся его, зная, что он способен на темные дела. А Мади своим талантом, своей честностью, справедливостью снискал настоящее уважение среди простых людей. Слава Мади затмила авторитет Какабая, построенный на страхе. А этого он снести не мог и начал гнусную кампанию против родного племянника.

Мади наивно полагал, что Какабай не будет ему вредить, все же родственник, и поначалу не подозревал, какие козни он строит вокруг него. Но вскоре почувствовал, что вокруг его шеи затягивается петля, поэто­му откочевал от дяди, начав самостоятельную жизнь.

Мудрость народа ковалась веками в походах и войнах, в борьбе за землю, в спорах и поисках истины. Казахи умели отличать белое от черного, несмотря на внешние факторы, понимали, что два потомка одного рода, происходящие от Казыбек-би, представляли собой два разных мира.

Какабай стал пленником богатства, для него искусство было пустым звуком, он знал и признавал лишь материальное. Мади же был полной его противоположностью – благородный певец, ценящий свою свободу и всей душой любящий свой народ, свою землю, чье сердце слушало голос совести и чести, а не звон злата.

Поэтому народ искренне любил Мади, оказывал ему почет не по казенной необходимости, а от чистого сердца. Это был сокрушительный удар по самолюбию Какабая. И он сделал первый подлый удар – добился наветами и клеветой того, что Мади был выслан из Каркаралы в Атбасар. По некоторым источникам, певец там сидел в тюрьме. Именно в Атбасаре родилась его знаменитая песня «Қаракесек», полная горечи за несправедливое наказание и пронизанная духом непокоренной воли.

Сұрасаң руымды Қаракесек,

Досымнан дұшпаным көп

қылған өсек.

Үстінде шәйі мамықтың

толықсушы ем,

Жатқаным қу қара жер

болып төсек

Міндім де қаракөкпен

жылыстадым,

Бардым да Қараөткелге

жыл қыстадым.

Науқасым жанға батып

жатқан кезде,

Болмады жан ашитын

туысқаным.

В 1914 году в возрасте 34 лет Мади вернулся в Каркаралы. После долгого и вынужденного отсутствия он надеялся отдохнуть и набраться сил в родном ауле, но прибыв в урочище, где стоял его дом, увидел, что все сож­жено дотла Какабаем. В гневе Мади вместе с верными друзьями направляется к пастбищам, где пасутся несметные отары Какабая, и забирает скот в качестве расчета за адский многолетний труд, когда они с отцом пасли поголовье родственника.

Прознав о его возвращении, Какабай не унимается и снова делает все для того, чтобы избавиться от Мади. Силами полицейских жандармов, которых, по сведениям из некоторых источников, Какабай щедро отблагодарил, Мади снова отправляют в тюрьму по навету его дяди.

Сведений о жизни Мади сохранилось мало, поэтому существуют противоречия относительно данного периода его жизни. Так, некоторые считают, что Мади сидел в тюрьме в далеком Казалы, другие называют Акмолу, третьи – Каркаралы.

Как бы то ни было, факт его пребывания за решеткой остается фактом.

«Барады бұл түрмеде күнім өтіп,

Бір күні ажал шіркін

келер жетіп

Жасымнан аяғымды

тарта баспай,

Кетті ғой Қақабайға

тізем өтіп».

С сожалением и горечью акын пишет эти строки, находясь под стражей, попав туда из-за зависти родственника по крови, очернившего его, отомстившего за то, что он, Мади, родился не таким, как он, не поклонялся «золотому тельцу», а жил и творил, повинуясь своему таланту.

Однако поэт не покоряется судьбе и злому року. Он поет так, словно выступает на самой лучшей сцене, поет настолько душевно и пронзительно, что надзиратели не запрещают ему петь. Тоскуя по родному аулу, он пишет песню «Үшқара», которая, как и другие его песни, разо­шлась по степи, а слава о Мади шагала впереди него.

Мади втайне совершает подкоп и сбегает из тюрьмы, не захотев проводить свои дни в тесной каморке казенного дома, куда его упекли без причины. И на воле он пишет «Шіркін-ай», опьяненный долгожданной свободой и вольным воздухом. Песня позже так же, как и «Қаракесек», была включена в первые казахские оперы Евгением Брусиловским.

Одиночество в толпе

В более чем 300 км от Каркаралы раскинулись горы Едырей, у подножия расположен одно­именный аул.

Чтобы добраться до гор, нужно проделать большой путь. По дороге вы увидите аул имени Ныгмета Нурмакова, государственного деятеля, председателя Совета Народных комиссаров Киргизской АССР, которого репрессировали по ложному обвинению и расстреляли, как и многих выдающихся личнос­тей в прошлом веке. Похоронен Ныгмет Нурмаков в Москве, на Донском кладбище, в одной братской могиле с Алиханом Букейханом, к слову, уроженцем Каркаралы.

Если проехать в глубь горной цепочки, минуя живописные пейзажи, скалистые холмы, лесной массив, то попадаешь в небольшое урочище. Окруженная со всех сторон горами местность удивительно красива.

Но примечательны горы не только красотой. Здесь находится пещера, в которой скрывался от своих преследователей и врагов Мади Бапиулы.

Прятаться от людских глаз его вынуждала месть обиженного на его талант родственника Какабая. Верные люди навещали акына, не выдавая его место пребывания никому.

По словам местных жителей, существует еще одна пещера, но она расположена еще дальше и найти ее намного сложней.

У входа в пещеру висит табличка с надписью, удостоверяющей, что это укромное место когда-то служило временным жилищем выдающегося акына.

Весть о революции Мади встретил в тюрьме, и он возлагал на новую власть большие надежды. Освободившись, он принимал активное участие в ее становлении. Тогда же родилась его задорная, полная оптимизма песня «Мади».

Являясь цельным и верным по натуре, свою дружественность советской власти он не скрывает и даже воюет против Колчака. Настрадавшись от самодурства Какабая и ему подобных сытых и самодовольных «хозяев жизни», Мади воспринимает новый режим с воодушевлением. И с наивностью, присущей людям, не имеющим двойного дна и живущим по принципам чести, пишет письмо, в котором рассказывает, чем промышляли занимающие посты в Каркаралы люди, считая, что они дискредитируют власть.

Однако застарелая зависть и месть не дают ему жить свободно. В 1921 году он приезжает в Каркаралы, чтобы потребовать освободить невинно осужденных людей. Но его давние враги Темиржанов и Малаев, перехватив письмо, решают его убить. Мади схватили. Конечно, он сопротивлялся, потому что задержание было незаконным, и во время потасовки ему выстрелили в затылок.

– Мади погиб от рук начальника 5-го участка Андрея Жасанова. В Каркаралы есть место гибели Мади, похоронен он на городском кладбище, – рассказывает краевед Ерлан Мустафин, исследовавший тайну смерти Мади.

После выстрела тело Мади отвезли в дом местного жителя Айтжана, у которого он останавливался, приезжая в Каркаралы. Через сутки тело перевезли в дом муллы Абиша, служившего в мечети Кунанбая. Не предавали акына земле, потому что ждали прибытия из Ушкары его жен, чтобы они могли прос­титься с ним.

– Похоронили Мади в километре от Каркаралы. Чтобы не потерять место захоронения, на могиле установили большой черный валун, привезенный его женой из родного аула. По нему позже и нашли его. Для идентификации в кисть Мади вложили перстень, чтобы не перепутать при перезахоронении, если в этом возникнет надобность. Но прах акына никуда не перевозили. Удос­товерившись по перстню в том, что это он, неравнодушные к его творчеству люди возвели памятник, – говорит Ерлан Мустафин.

Установлен памятник певцу свободы и в центре города Каркаралы. К нему традиционно приходят туристы и молодожены, приносят свежие цветы в дни торжеств.

Не иссякает поток паломников и к его пещере. Несмотря на дальнее расстояние, люди едут сюда, чтобы отдать дань почтения, ощутить энергетику акына, несломленного и непокоренного, человека со стальным характером, сумевшего взлететь над обывательским миром, сына, любившего свою Родину, свой народ и воспевавшего свободу духа и воли.

Генетическая память

У Мади было две жены, но детьми он не обзавелся, поэто­му прямых потомков у него нет. ­Но у его сестры Рахимы были дети, внуки и правнуки, которые ­проживают до сих пор в Каркаралы.

Мы встретились с одним из них, талантливым молодым юношей Ернуром Габдуманапом.

Ернуру 20 лет, он приходится правнуком Рахиме – родной сестре Мади. Парень с детства увлекается музыкой.

– Писать песни я начал лет с 15. Специального музыкального образования не имею, просто иногда что-либо задевает сильно сердце, и слова сами просятся наружу. Так появляются стихи. И музыку сам пишу: бывает, мотив рождается в голове, беру гитару и играю, – говорит Ернур.

Его песни о важном – о жизни, любви, о необходимости верить себе и в себя.

Тяга к искусству, желание творить, писать музыку и пес­ни оказались сильнее социальных установок, когда нужно соответствовать ожиданиям кого бы то ни было, кроме себя самого.

Свои произведения Ернур выкладывает в социальных сетях, слушатели делятся впечатления­ми, основная аудитория – молодежь, и это неудивительно, ведь он один из них.