​Поделиться радостью

Мне повезло родиться в эпоху, когда понятие «моя страна» было географией огромного материка в шес­тую часть земного шара, и все составляющие этого обширного региона были легко достижимы самолетом, поездом, машиной. А главным было ощущение дома в любом пункте этого пространства. И тогда завязались удивительные узы родства, той детской, юношеской дружбы, что согревает сердце навек. Яблоневый рай среди снежных гор Алматы только теперь стал доступен как туристическое чудо всем желающим. А некогда его аромат сражал наповал друзей из Питера, Тбилиси или Еревана, Киева и Москвы, Ташкента и Баку уже на трапе самолета, дабы изумить и навсегда войти в сознание и память. Об этом все они писали, пели, говорили в письмах, книгах, песнях, по радио и TV. А ныне это же происходит в Интернете. И почти незаметно мы шагнули в новый век и новое тысячелетие. Но все изменилось…

И не только IT-технологии тому причиной. Но все же их роль в необратимом и растущем процессе глобализации не сравнима ни с чем. Скайп, все виды мобильной связи. Разве речь о связи? Разъединение на уровне сознания, то, что еще в начале ХХ века Экзюпери назвал «ментальными перегородками», разве не очевидно? Не разговор, но болтовня на языке сленга. Неумение изъясняться просто, легко, литературным языком – это удручающая картина в среде молодежи. Информации – в переизбытке. А выбор? Умение его делать – не в активе. Или нежелание чуть замедлить бег, остановиться, просто подумать, услышать тишину, стук своего сердца, голос матери, соседа, спутника…

Тогда беру книгу, старую книгу с потрепанными лис­тами. И открываю мир заново. С его музыкой, поэзией, пением птиц, невиданной красотой, добром и миром. Мне повезло открывать его с помощью потрясающих личностей. Завораживал голос Павла Зальцмана, художника, эрудита, блистательного теоретика искусств. Питерская школа и аристократизм породы сей личности был для меня юношеским первооткрытием с прицелом в будущее. Тонкая поэзия духа в книгах Константина Паустовского и Александра Грина, Михаила Лермонтова и Байрона, проза Куприна и Бунина, Хемингуэя и Антуана де Сент-Экзюпери, и великая старая классика – Шекспир, Сервантес, Лонгфелло… Синхронно звучит музыка: Моцарт, Бах, Глюк, Берлиоз, Верди… А параллельно – гортанная, взрывающая душу мелодика кюев Таттимбета, Даулеткерея, Курмангазы, безвестных и знаменитых народных жырау и сказителей – моих казахов.

В Питере, в студенчестве, пережила шоковый сюжет. Сокурсники, ребята из разных республик, на свою просьбу что-то спеть на родном языке услышали от меня русскую песню. Так далека я была от понятия «нация» и, увы, родного языка. Их негодование и смех оборвали меня. Молчание прервал студент-осетин: «Мы хотели твой язык, родной язык услышать, а ты…» Потом над столом поднялся огромный рыжий старшекурсник: «Я скажу тост на родном языке». И произнес с чувством: «Сау болайык!» А я, едва не плача от обиды, спросила: «Откуда вам знаком мой язык?» В ответ раздалось: «Это мой язык. Я – кумык». Все радовались, улыбались, а я…

Дома спросила у мамы: почему не обучили меня казахскому языку, надо мной смеются в Ленинграде. И получила в ответ: «С детства надо было читать Мухтара Ауэзова в оригинале! Ты не слушала. Вот теперь пожинаешь плоды!» Больно, стыдно, унизительно? Но эту проблему решить можешь только сам. Благо, теперь пришли осознание и большие возможности, ведь француз или англичанин, не владеющий своим языком, – это абсурд, не правда ли? А мы, целое поколение (боюсь, не одно) городских казахов, говорим почти по слогам. Кто-то жалуется, злится, ищет виноватых. А выход есть. Просто очень захотеть и начать учить – с азов, с простых примеров, и это вполне решаемая проблема. Здесь особо удобны Интернет, масса пособий, курсов, школ. И самое главное – открытие потрясающей глубины, красоты, богатства родной речи, ее несравненного аромата и музыки звучания.

Мне повезло в юности встретить художника Владимира Безелюка. Он знал казахский язык с детства. А книгу своих стихов – с юмором, иронией и тихой грустью – надписал, даря, с пожеланием изучать казахский фольклор, сказки: «…И с детства у них продолжая учиться, / Хочу я с тобою, мой друг, / поделиться!» Почти 30 лет минуло с той поры, а сегодня эти слова открыли свой пророческий смысл. И эта радость – уже навсегда.