Что происходит в «красной» зоне?

Дальше надеваю белый противочумный костюм, черные сапоги и две пары зеленых перчаток. Вместо очков мне выдают защитный пластиковый экран. Его преимущество еще и в том, что при дыхании он не запотевает.

Через несколько минут в таком снаряжении становится жарко. Пот стекает по спине, но спасает хлопковое белье. И еще прохладный дезинфекционный раствор, которым время от времени обрызгивают всех журналистов – посетителей госпиталя.

– Все готовы? Тогда пошли! – командует заведующий инфекционным стационаром Руслан Ишигов. Он тоже уже успел облачиться в антиковидный костюм. Теперь его сложно отличить от других врачей – разве что по фамилии на бейдже.

Вход в «красную» зону обозначен плакатом с желтым знаком «биологическая опасность». Открывается дверь, а за ней – светлый коридор обычной больницы. Поначалу и не скажешь, что здесь «разгуливает» опасный вирус. По коридорам ходят обычные пациенты – в халатах и в тапочках. Складывается впечатление, что это не они болеют, а мы – люди в белых шуршащих костюмах.

Надеялись, что само пройдет

Заходим в большую палату на первом этаже госпиталя. Здесь лежат пять пациенток. В распоряжении каждой из них деревянная кровать, тумбочка, на которой стоит бутылка с водой, и кислородный концентратор. Аппараты больнице подарил спонсор. Свидетельство тому – логотип горнодобывающей компании, которая работает в Карагандинской области.

Пенсионерка Римма Амургалинова натягивает на лицо кислородную маску, но, увидев людей в белых костюмах, поспешно ее снимает.

– С утра была температура – 39 градусов. Но мне сделали укол, поставили систему, и все прошло, – говорит Римма Сиязбаевна. – Вот этот аппарат меня спасает. Я сильно кашляла. У меня было 36% поражения легких. В больнице меня подключили к аппарату, подающему кислород, и дыхание восстановилось.

Пациентка не знает, где подхватила коронавирус. Возможно, ее заразил кто-то из родных. Когда поднялась температура, пенсионерка подумала, что простыла, и стала лечиться горячим чаем и парацетамолом. Но лучше ей не становилось. Поэтому пришлось вызвать скорую, которая и привезла ее в инфекционный стационар.

– Я надеялась, что все само пройдет, но не прошло, – добавляет женщина. – Прививку не делала. Морально я не была к ней готова. Но думаю, что через некоторое время после выздоровления все же буду вакцинироваться. Мне кажется, лучше привиться, чем вот так болеть и мучиться. Еще хочется пожить.

С пенсионеркой согласна другая пациентка ковидного госпиталя – Нелли Жаксимбаева. Она лежит в палате одна. Рассказывает, что поступила в больницу с высокой температурой и давлением. Легкие были незначительно поражены вирусом. Но несмотря на это, ощущалась сильная слабость. Пациентка жалеет, что не сделала прививку от COVID-19.

– Я гипертоник. Несколько раз собиралась сделать прививку, но все не получалось, – признается она. – Хочу обратиться к тем людям, которые ходят на тои и не выполняют санитарные требования. Так нельзя. Посмотрите на врачей! Посмотрите, в каких условиях они работают! Как будто у нас тут военный госпиталь. Мне кажется, что у медиков мучений больше, чем у пациентов. Потому что они и за нас переживают, и ходят в этой робе сутками. Врачей очень жалко.

Выходя из палаты, я подумала: «Почему своими историями болезни делятся только женщины? Неужели в госпитале не лежат мужчины?» Оказалось, представители сильного пола в инфекционном стационаре есть. Только они не хотят огласки. Пообщаться с журналистами согласился только один пациент – Федор Неснов. Он лежит в одной палате с женой. Супруги заболели одновременно. Сначала лечились дома, надеясь, что пронесет, а потом попали в больницу. У него легкие поражены на 48%, у нее – на 44%.

– Мы поступили сюда 16 августа, и уже на вторые сутки нам стало лучше, – рассказывает Федор Неснов. – Нам поставили капельницы, дали лекарства, и мы перестали кашлять. За нами хорошо ухаживают и уделяют много внимания. Спасибо врачам!

– Да, к нам постоянно заходят и медсестры, и лечащий врач, и заведующий госпиталем. Все очень отзывчивые. Мы очень благодарны врачам! – добавляет его супруга Галина. Видно, что она чувствует себя немного хуже, чем ее муж. Федор беседует с нами, сидя на кровати, а его жена – лежа в постели, рядом с которой стоит капельница.

Польза прон-позиции

Последним пунктом нашего посещения стала реанимация. Здесь 18 коек. Большинство из них заняты, но есть и свободные. Возможно, потому что за последние двое суток в реанимации скончались 5 пациентов.

Фотографировать в реанимационном отделении нам запретили из этических соображений. Во-первых, потому что пациенты находятся в тяжелом состоянии. Во-вторых, из-за того, что они полностью раздеты. Зато врачи позволяют посмотреть, как происходит обход тяжелобольных.

– Наташенька, ты меня слышишь?! – громко спрашивает врач-реаниматолог Елена Антоненко, стоя возле кровати, на которой на животе лежит тучная женщина. Она дышит с помощью кислородной маски. Со стороны заметно, что ей тяжело.

– Слышу! – глухо, через маску, отвечает пациентка.

– Давай! Громко разговаривай со мной, девочка. Как дела?

– Хорошо.

– Что хорошего?

– Маска…

– Маска будет мешать, моя девочка. Но снимать ее нельзя. У тебя диабет. Наташ, потерпи!

По словам врача-реаниматолога, пациенты на животе лежат по 16 часов в сутки. Если они находятся без сознания, то медики переворачивают их сами. Такое положение по-научному называется прон-позиция. Она рекомендована всем пациентам с COVID-19, страдающим дыхательными расстройствами. Доказано, что, когда больной лежит на животе, у него кислород лучше поступает в те зоны легких, которые слабо вентилируются в позиции на спине.

– Когда человек лежит на спине, нижние отделы его легких не аэрируются, – объясняет врач-реаниматолог Елена Антоненко. – В них живет и размножается вирус, а потом к нему присоединяются бактерии. Поэтому пациент умирает не от коронавирусной инфекции, которую мог бы перенести в легкой форме, а от тяжеленной бактериальной пневмонии.

Елена Станиславовна, продолжая обход, направляется к кровати, на которой в прон-позиции лежит худощавый мужчина.

– Отдай мне маску! – с улыбкой говорит она пациенту. – Снимай! Я хочу на тебя посмотреть.

Мужчина поднимается и снимает маску.

– Вот! – ободрительно продолжает врач. – А вчера не отдавал. Ругался со мной, говорил: «Нет, доктор! Маска мне нужна!» Пойдешь домой? Или сегодня еще у нас полежишь?

– Пойду домой! – с воодушевлением отвечает ей пациент, но, видимо, понимает, что еще недостаточно окреп.

Этот мужчина попал в реанимацию с 66-процентным поражением легких. Он лежал в прон-позиции и выполнял все другие рекомендации врачей, поэтому пошел на поправку. У него улучшилось настроение и даже появилась на­дежда, что скоро вернется к родным.

– В реанимацию больной может попасть даже с 10-процентным поражением легких, – отмечает Елена Антоненко. – В каком случае? Если у него коморбидное состояние, то есть когда одновременно имеется несколько заболеваний, и одно усиливает другое. А если присоединяется пневмония, то пациент утяжеляется по своему основному заболеванию. Причем до такой степени, что те лекарства, которые он обычно принимал, ему не помогают. И на пневмонию препараты тоже не действуют.

Но люди борются за жизнь, и врачи им помогают. А еще медики просят казахстанцев не верить домыслам антиваксеров и сделать прививки от COVID-19. Они действительно защищают от коварного вируса. В этом на собственном примере убедились сотрудники ковидного госпиталя, размещенного в областной клинической больнице. Все его врачи вакцинированы и здоровы. Хотя они и контактируют каждый день с носителями коронавируса, а значит, рискуют заразиться.