Участие в музыкальных конкурсах – залог успешной карьеры
2272
Раушан Найзабаева
– Существует один важный на сегодня принцип в судействе, которым, на мой взгляд, следует руководствоваться в первую очередь. Исполняя кем-то написанную музыку, мы в ответе за то, как точно мы донесли мысль композитора, насколько наша интерпретация убедительна. Как не исказить его замысел, не теряя своей индивидуальности?
– Слушая молодых исполнителей, я стараюсь оценить их умение передать стиль и язык композитора. Передать это искренне, без нарочитости. Воссоздание музыкальной мысли, "оживление" текста, зачастую так скупо выписанного на страницах партитур, подвластно музыкантам с подлинно художническим нутром. Я нахожусь в поиске талантов, которые стараются преодолеть "земное притяжение" клавиатуры, и, обладая безусловной технической свободой, рвутся к раскрытию композиторского замысла согласно законам красоты, законам пропорции. В идеале хочется услышать исполнителей, которые пропускают музыку через себя – каждую ноту, каждую паузу, стирая временные пространства, разделяющие нас и композитора.
– Какими умениями или талантами в Вашем представлении обладает хороший пианист?
– Музыкант должен обладать достаточно широким спектром способностей, чтобы говорить через века наравне с великими, а то и вовсе быть равновеликим. Прежде всего, это наличие нутра. Ведь "где нет нутра, там не поможешь потом", говорил Гете. Нутро музыканта – это особый мир, сотканный из тончайших струн. И в момент исполнения на сцене этот внутренний инструмент начинает звучать. И оттого, насколько сильно желание у музыканта поделиться этим внутренним звучанием, зависит и его звук, его посыл в зал. Многие говорят своим ученикам на репетициях в больших залах: "Посылай звук на самый последний ряд!". И все начинают элементарно громко играть. А ведь настоящие музыканты производят этот посыл не столько пальцами, сколько, прежде всего, нутром, заставляя зал не дышать. Хороший музыкант, как мне кажется, зарождается именно в этих глубинах. Ну, а если говорить более прозаично, то, несомненно, необходим и ум, и отменный слух, и четкая координация, и чувство ритма, и музыкальный вкус, развитый годами и, конечно, харизма. Это те киты, на которых строится исполнительское искусство.
– Какую пользу приносит пианистам участие в конкурсах? Что изменится в их жизни? Важнее ли то, что они встретят своих единомышленников или то, что пообщаются с педагогами?
– Конкурсы ставят перед молодыми исполнителями новые цели, достигая которые, они растут как музыканты в первую очередь. Также они получают возможность сыграть в больших залах, что немаловажно для их опыта. Слушая своих сверстников, они понимают лучше и свой уровень. Нельзя сбрасывать со счетов и важность общения с музыкантами во время мастер классов и концертов. Но есть еще один, наиболее важный момент, о котором невозможно не сказать. Он касается тех, для кого в итоге мы и воспитываем музыкантов. Большие конкурсы, получая резонанс в прессе, приводят людей к классической музыке, воспитывая их вкус, даря им возможность поддержать молодых музыкантов. И чем значительнее конкурс, чем выше его уровень, тем легче воплотить идеи просветительства, которые все-таки должны стоять во главе угла для организаторов. Я очень рад, что в Астане имеется конкурс такого уровня, и, становясь все более известным, он привлекает не только молодых интересных людей, но и широкую публику. Ведь без слушателей, наше искусство не может существовать, так как оно призвано не только исцелять нашу душу, но и просвещать умы.
– Насколько конкурсы важны в карьере пианистов, и в каких именно Вы бы рекомендовали участвовать? Как их выбирать?
– Каждое выступление музыканта, а тем более конкурс, – это шаг в неизвестность. И тут важны, безусловно, и подготовка, и настрой, а зачастую и просто удача. Мы все очень разные люди, и по-разному воплощаем и понимаем идею успеха. Некоторым просто необходим "конкурсный адреналин" и пусть маленькие, но победы. Другие же, будучи замечательными пианистами, не всегда оцениваются однозначно, а зачастую не только не попадают в финал, но даже не проходят конкурсный отбор. Тут и можешь судить, насколько внутренне силен человек, может ли он совладать с собой после неудачи и двигаться дальше, или он позволит этой ситуации взять верх. Количество конкурсов выросло настолько, что только ленивый теперь не участвует в них. Как бы вы не относились к конкурсам, но на сегодня для молодого пианиста – это возможность быть услышанным, а удача на крупных конкурсах часто бывает залогом успешной карьеры.
Есть такие крупнейшие и важные конкурсы для пианистов, как конкурс Чайковского в первую очередь, конкурс королевы Елизаветы в Бельгии, конкурс Вана Клиберна в Америке, конкурс Шопена в Варшаве. Я не буду перечислять все, они достаточно знакомы и широко освещаются прессой. Стать участником конкурса такого ранга не так легко. Надо уже быть профессиональным исполнителем, иметь высочайший уровень. Но есть еще и конкурсы для юных исполнителей по всему миру, например конкурс Cooper International Competition в Оберлинской консерватории, где главный приз для победителя – это возможность сыграть с одним из самых уникальных коллективов мира – с Кливлендским оркестром. Помимо всего, многие получают стипендию на обучение в этой престижной консерватории. Я судил этот конкурс несколько раз и имел возможность услышать талантливых ребят со всего мира. Они очень молоды, но уже умеют очень многое.
Что говорить, мы прекрасно видим, как снизился возраст пианистов, которым технически доступны такие произведения как "Аппассионата" Бетховена, соната-фантазия "По прочтении Данте" Листа и другие вершины фортепианного искусства. К 13 годам, на сегодняшний день, пианист не должен испытывать никаких технических трудностей. Ну а воспитание нутра, вкуса и остальных составляющих, о которых мы говорили выше, занимает, безусловно, всю жизнь. Конкурс в Астане привлекает все больше и больше исполнителей со всего мира, и это замечательная возможность для детей быть услышанными. Среди прочих конкурсов могу упомянуть конкурс Bösendorfer and Yamaha USASU International в штате Аризона, Waring International Piano Competition в Калифорнии, конкурс Владимира Крайнева в Москве. Организованный неутомимым Денисом Мацуевым конкурс Grand Piano Competition прошел с большим успехом и дал возможность детям проявить свой талант в полной мере. Этих конкурсов не так много, но они есть. И они дают молодым талантам, прежде всего, опыт, готовят их к конкурсам другого ранга, ставят перед ними недетские цели, воспитывая упорство и работоспособность.
– В каком возрасте вы начали играть на фортепиано и почему? Почему вы продолжили именно профессиональные занятия?
– Я родился в семье замечательных музыкантов, так что выбор был сделан самой судьбой, наверное. Как и многие мои коллеги, я учился в специальной музыкальной школе, затем в консерватории, встретив на своем пути много замечательных педагогов. Мой отец, Владимир Юденич – талантливейший скрипач, мама – Марина Султанова – пианистка и педагог. Музыка звучала в доме, не переставая. Но что интересно, династия Юденичей растет и дальше. Моя дочь Мария пошла по стопам деда и сейчас учится в одной из самых престижных школ мира "Кертис", являясь первой скрипкой симфонического оркестра. Мой брат по отцу, Эдуард, несмотря на свой юный возраст, выбрал нелегкую профессию дирижера, одновременно занимаясь на скрипке. Будучи стипендиатом фонда Спивакова, он завоевывает сердца слушателей не только своим возрастом, но и зрелыми прочтениями сложных произведений. Моя супруга, Татьяна, замечательная пианистка и великолепный педагог, воспитывающая новое поколение молодых музыкантов.
– Участвовали ли Вы в конкурсах? Расскажите о своем первом конкурсе или о самом значимом. Что Вы о нем помните?
– С раннего возраста я играл с оркестрами, много занимался. В 13 лет мне в очередной раз доверили исполнить концерт, на этот раз концерт Эдварда Грига. Трудно сказать почему, но с этого момента пошел отсчет моей профессиональной деятельности. Ко мне как-то в одночасье пришло понимание, что если мне доверили играть с оркестром, значит и мне надо постараться соответствовать. Произошел так называемый "момент истины". Потом было много конкурсов, и конкурс Бузони, и конкурс William Capell и, конечно, самый значимый для меня конкурс Клиберна, где я получил "золото". Но то выступление в Ташкенте задало мне направление дальнейшего пути, ведь именно тогда я впервые стал воспринимать себя человеком, который посвятит свою жизнь музыке.
– Как Вы развивали свою технику? Сколько Вы занимались в детстве перед конкурсом? И сколько занимаетесь сейчас? Есть ли рекомендации, сколько нужно заниматься каждый день?
– Здесь трудно дать один совет для всех, каждый из нас индивидуален, и в своих подходах, и в своем умении сконцентрироваться на задаче. Один будет сидеть долго и неэффективно, другой за час может свернуть горы. Поэтому надо воспитывать, прежде всего, способность организовать процесс. Научить ученика заниматься эффективно – это первостепенная задача педагога. Пусть это будет 2-3 часа, но они должны быть наполнены осмысленной работой, а не проигрыванием и зазубриванием. Кто из нас хотел просиживать в детстве за роялем свои счастливые детские деньки? Мой отец, видя, что при всей любви к музыке я неохотно ползу к инструменту, однажды сказал мне, что теперь мне надо работать 6 часов за инструментом ежедневно. Звучало нереально, но я твердо ответил, что смогу. И тогда он сказал: "Посмотрим..." и поставил шахматные часы. Как только я замолкал, он нажимал на кнопку. Останавливался я, останавливались и часы. Я просидел за инструментом весь день, измученный, я "накопил" всего… 4 часа работы! Это, видимо, встряхнуло меня и дало свои плоды. Так я учился разумно использовать свое время, за что я благодарен и педагогам и, конечно, своему отцу. Не знаю, как бы я справился со всеми своими сегодняшними творческими проектами, уделяя время и студентам, и своей семье, если бы я не научился ценить время. Чтобы поддерживать себя в форме, я занимаюсь по 3-4 часа в день, если не занят на конкурсах или мастер классах.
– Станислав, победы нас окрыляют, а как быть с поражениями? Поделитесь своим опытом выхода из творческого кризиса и советом с юными музыкантами?
– В моей жизни случалось много побед, но были и поражения. В те моменты тебе кажется, что перед тобой закрываются двери и больше никогда не откроются. Молодым людям трудно поверить, что этот опыт спустя какое-то время может поменять знак минуса на знак плюс. И, тем не менее, это так. Как ни странно, но благодаря именно этим проигрышам в моей творческой судьбе случались интересные повороты. Оглядываясь назад, я понимаю, что получал бесценный опыт, который мне был необходим. Эти моменты формируют тебя как личность. Поэтому не надо терять веры в себя и впадать в депрессию. Надо идти только вперед, принимая ситуацию такой, какая она есть.
– Слушая молодых исполнителей, я стараюсь оценить их умение передать стиль и язык композитора. Передать это искренне, без нарочитости. Воссоздание музыкальной мысли, "оживление" текста, зачастую так скупо выписанного на страницах партитур, подвластно музыкантам с подлинно художническим нутром. Я нахожусь в поиске талантов, которые стараются преодолеть "земное притяжение" клавиатуры, и, обладая безусловной технической свободой, рвутся к раскрытию композиторского замысла согласно законам красоты, законам пропорции. В идеале хочется услышать исполнителей, которые пропускают музыку через себя – каждую ноту, каждую паузу, стирая временные пространства, разделяющие нас и композитора.
– Какими умениями или талантами в Вашем представлении обладает хороший пианист?
– Музыкант должен обладать достаточно широким спектром способностей, чтобы говорить через века наравне с великими, а то и вовсе быть равновеликим. Прежде всего, это наличие нутра. Ведь "где нет нутра, там не поможешь потом", говорил Гете. Нутро музыканта – это особый мир, сотканный из тончайших струн. И в момент исполнения на сцене этот внутренний инструмент начинает звучать. И оттого, насколько сильно желание у музыканта поделиться этим внутренним звучанием, зависит и его звук, его посыл в зал. Многие говорят своим ученикам на репетициях в больших залах: "Посылай звук на самый последний ряд!". И все начинают элементарно громко играть. А ведь настоящие музыканты производят этот посыл не столько пальцами, сколько, прежде всего, нутром, заставляя зал не дышать. Хороший музыкант, как мне кажется, зарождается именно в этих глубинах. Ну, а если говорить более прозаично, то, несомненно, необходим и ум, и отменный слух, и четкая координация, и чувство ритма, и музыкальный вкус, развитый годами и, конечно, харизма. Это те киты, на которых строится исполнительское искусство.
– Какую пользу приносит пианистам участие в конкурсах? Что изменится в их жизни? Важнее ли то, что они встретят своих единомышленников или то, что пообщаются с педагогами?
– Конкурсы ставят перед молодыми исполнителями новые цели, достигая которые, они растут как музыканты в первую очередь. Также они получают возможность сыграть в больших залах, что немаловажно для их опыта. Слушая своих сверстников, они понимают лучше и свой уровень. Нельзя сбрасывать со счетов и важность общения с музыкантами во время мастер классов и концертов. Но есть еще один, наиболее важный момент, о котором невозможно не сказать. Он касается тех, для кого в итоге мы и воспитываем музыкантов. Большие конкурсы, получая резонанс в прессе, приводят людей к классической музыке, воспитывая их вкус, даря им возможность поддержать молодых музыкантов. И чем значительнее конкурс, чем выше его уровень, тем легче воплотить идеи просветительства, которые все-таки должны стоять во главе угла для организаторов. Я очень рад, что в Астане имеется конкурс такого уровня, и, становясь все более известным, он привлекает не только молодых интересных людей, но и широкую публику. Ведь без слушателей, наше искусство не может существовать, так как оно призвано не только исцелять нашу душу, но и просвещать умы.
– Насколько конкурсы важны в карьере пианистов, и в каких именно Вы бы рекомендовали участвовать? Как их выбирать?
– Каждое выступление музыканта, а тем более конкурс, – это шаг в неизвестность. И тут важны, безусловно, и подготовка, и настрой, а зачастую и просто удача. Мы все очень разные люди, и по-разному воплощаем и понимаем идею успеха. Некоторым просто необходим "конкурсный адреналин" и пусть маленькие, но победы. Другие же, будучи замечательными пианистами, не всегда оцениваются однозначно, а зачастую не только не попадают в финал, но даже не проходят конкурсный отбор. Тут и можешь судить, насколько внутренне силен человек, может ли он совладать с собой после неудачи и двигаться дальше, или он позволит этой ситуации взять верх. Количество конкурсов выросло настолько, что только ленивый теперь не участвует в них. Как бы вы не относились к конкурсам, но на сегодня для молодого пианиста – это возможность быть услышанным, а удача на крупных конкурсах часто бывает залогом успешной карьеры.
Есть такие крупнейшие и важные конкурсы для пианистов, как конкурс Чайковского в первую очередь, конкурс королевы Елизаветы в Бельгии, конкурс Вана Клиберна в Америке, конкурс Шопена в Варшаве. Я не буду перечислять все, они достаточно знакомы и широко освещаются прессой. Стать участником конкурса такого ранга не так легко. Надо уже быть профессиональным исполнителем, иметь высочайший уровень. Но есть еще и конкурсы для юных исполнителей по всему миру, например конкурс Cooper International Competition в Оберлинской консерватории, где главный приз для победителя – это возможность сыграть с одним из самых уникальных коллективов мира – с Кливлендским оркестром. Помимо всего, многие получают стипендию на обучение в этой престижной консерватории. Я судил этот конкурс несколько раз и имел возможность услышать талантливых ребят со всего мира. Они очень молоды, но уже умеют очень многое.
Что говорить, мы прекрасно видим, как снизился возраст пианистов, которым технически доступны такие произведения как "Аппассионата" Бетховена, соната-фантазия "По прочтении Данте" Листа и другие вершины фортепианного искусства. К 13 годам, на сегодняшний день, пианист не должен испытывать никаких технических трудностей. Ну а воспитание нутра, вкуса и остальных составляющих, о которых мы говорили выше, занимает, безусловно, всю жизнь. Конкурс в Астане привлекает все больше и больше исполнителей со всего мира, и это замечательная возможность для детей быть услышанными. Среди прочих конкурсов могу упомянуть конкурс Bösendorfer and Yamaha USASU International в штате Аризона, Waring International Piano Competition в Калифорнии, конкурс Владимира Крайнева в Москве. Организованный неутомимым Денисом Мацуевым конкурс Grand Piano Competition прошел с большим успехом и дал возможность детям проявить свой талант в полной мере. Этих конкурсов не так много, но они есть. И они дают молодым талантам, прежде всего, опыт, готовят их к конкурсам другого ранга, ставят перед ними недетские цели, воспитывая упорство и работоспособность.
– В каком возрасте вы начали играть на фортепиано и почему? Почему вы продолжили именно профессиональные занятия?
– Я родился в семье замечательных музыкантов, так что выбор был сделан самой судьбой, наверное. Как и многие мои коллеги, я учился в специальной музыкальной школе, затем в консерватории, встретив на своем пути много замечательных педагогов. Мой отец, Владимир Юденич – талантливейший скрипач, мама – Марина Султанова – пианистка и педагог. Музыка звучала в доме, не переставая. Но что интересно, династия Юденичей растет и дальше. Моя дочь Мария пошла по стопам деда и сейчас учится в одной из самых престижных школ мира "Кертис", являясь первой скрипкой симфонического оркестра. Мой брат по отцу, Эдуард, несмотря на свой юный возраст, выбрал нелегкую профессию дирижера, одновременно занимаясь на скрипке. Будучи стипендиатом фонда Спивакова, он завоевывает сердца слушателей не только своим возрастом, но и зрелыми прочтениями сложных произведений. Моя супруга, Татьяна, замечательная пианистка и великолепный педагог, воспитывающая новое поколение молодых музыкантов.
– Участвовали ли Вы в конкурсах? Расскажите о своем первом конкурсе или о самом значимом. Что Вы о нем помните?
– С раннего возраста я играл с оркестрами, много занимался. В 13 лет мне в очередной раз доверили исполнить концерт, на этот раз концерт Эдварда Грига. Трудно сказать почему, но с этого момента пошел отсчет моей профессиональной деятельности. Ко мне как-то в одночасье пришло понимание, что если мне доверили играть с оркестром, значит и мне надо постараться соответствовать. Произошел так называемый "момент истины". Потом было много конкурсов, и конкурс Бузони, и конкурс William Capell и, конечно, самый значимый для меня конкурс Клиберна, где я получил "золото". Но то выступление в Ташкенте задало мне направление дальнейшего пути, ведь именно тогда я впервые стал воспринимать себя человеком, который посвятит свою жизнь музыке.
– Как Вы развивали свою технику? Сколько Вы занимались в детстве перед конкурсом? И сколько занимаетесь сейчас? Есть ли рекомендации, сколько нужно заниматься каждый день?
– Здесь трудно дать один совет для всех, каждый из нас индивидуален, и в своих подходах, и в своем умении сконцентрироваться на задаче. Один будет сидеть долго и неэффективно, другой за час может свернуть горы. Поэтому надо воспитывать, прежде всего, способность организовать процесс. Научить ученика заниматься эффективно – это первостепенная задача педагога. Пусть это будет 2-3 часа, но они должны быть наполнены осмысленной работой, а не проигрыванием и зазубриванием. Кто из нас хотел просиживать в детстве за роялем свои счастливые детские деньки? Мой отец, видя, что при всей любви к музыке я неохотно ползу к инструменту, однажды сказал мне, что теперь мне надо работать 6 часов за инструментом ежедневно. Звучало нереально, но я твердо ответил, что смогу. И тогда он сказал: "Посмотрим..." и поставил шахматные часы. Как только я замолкал, он нажимал на кнопку. Останавливался я, останавливались и часы. Я просидел за инструментом весь день, измученный, я "накопил" всего… 4 часа работы! Это, видимо, встряхнуло меня и дало свои плоды. Так я учился разумно использовать свое время, за что я благодарен и педагогам и, конечно, своему отцу. Не знаю, как бы я справился со всеми своими сегодняшними творческими проектами, уделяя время и студентам, и своей семье, если бы я не научился ценить время. Чтобы поддерживать себя в форме, я занимаюсь по 3-4 часа в день, если не занят на конкурсах или мастер классах.
– Станислав, победы нас окрыляют, а как быть с поражениями? Поделитесь своим опытом выхода из творческого кризиса и советом с юными музыкантами?
– В моей жизни случалось много побед, но были и поражения. В те моменты тебе кажется, что перед тобой закрываются двери и больше никогда не откроются. Молодым людям трудно поверить, что этот опыт спустя какое-то время может поменять знак минуса на знак плюс. И, тем не менее, это так. Как ни странно, но благодаря именно этим проигрышам в моей творческой судьбе случались интересные повороты. Оглядываясь назад, я понимаю, что получал бесценный опыт, который мне был необходим. Эти моменты формируют тебя как личность. Поэтому не надо терять веры в себя и впадать в депрессию. Надо идти только вперед, принимая ситуацию такой, какая она есть.
