​Асимметрии и вызовы глобального развития

Все давно накапливалось

Экономические явления и процессы, происходящие в глобальной экономике, не могут находиться в равновесном состоянии. Более того, под влиянием трансформационных изменений в глобальной экономике накапливаются асимметрии, нарушая равновесие, создавая определенный дисбаланс в его развитии. Асимметричность является характерной чертой глобализации и, как следствие, мирового экономического развития. Можно утверждать, что определяющей чертой современного периода экономического развития являются значительный рост масштабов, серьезное обострение и углуб­ление противоречий капитализма.

Противоречия и асимметрии глобального экономического развития имеют два аспекта. Во-первых, это источник постоянного развития мировой экономической системы. Во-вторых, это перманентный конфликт интересов экономических субъектов мирового хозяйства, например, между транснациональными корпорациями (ТНК) и государствами, международными организациями, региональными интеграционными объединениями. Наряду с этим действия глобальных игроков (ТНК и некоторых развитых стран), направленные на ограничение возможностей реализации экономических интересов развивающихся экономик и формирующихся рынков, всегда вызывают закономерное противодействие со стороны последних.

Наиболее масштабными асимметриями, порождаемыми глобальными противоречиями, думается, являются следующие. Преж­де всего, это углубление асимметрий между глобальной экспансией ТНК и экономическим суверенитетом стран мира. ТНК ориентированы на реализацию их стратегий глобальной экспансии. Это влечет за собой наиболее опасный вызов национальным государствам, так как ослабляется их роль в международных экономических отношениях. Проявляется это, например, в значительном сужении возможностей государств проводить самостоятельную политику по регулированию национальных рынков и по контролю над национальным богатством.

Как результат – глобальный капитал, значительная часть которого сконцентрирована в ТНК, порождает асимметрию в масштабах производства валового внутреннего продукта (ВВП) и валового национального дохода (ВНД).

Показатель ВВП, критикуемый самыми авторитетными экономистами мира, среди которых немало нобелевских лауреатов, не отражает реальной картины экономического развития страны. Одним из ключевых показателей экономического развития является ВНД. Он представляет совокупную ценность всех товаров и услуг, произведенных в течение года на территории государства. По сути, ВНД – это ВВП плюс доходы, полученные гражданами страны из-за рубежа, минус доходы от инвестиций, вывезенные из страны нерезидентами. Разница между ВВП и ВНД представляет чистые факторные платежи, основной компонентой которых является доход от инвестиций, а гораздо меньшая доля приходится на чистую оплату труда, выплачиваемую иностранным гражданам, работающим в определенной стране. Естественно, большая часть этой заработной платы репатриируется из страны пребывания.

ВНД страны может быть существенно меньше, чем ВВП, если значительная часть получаемых в стране доходов вывозится из нее иностранными компаниями или гражданами. Наоборот, если граждане данной страны владеют большим количеством ценных бумаг иностранных компаний или правительств и получают по ним доходы, то ВНД окажется больше, чем ВВП. Для большинства стран мира показатели ВВП и ВНД различаются незначительно и зачастую считаются взаимозаменяемыми.

Но в ряде стран, в особенности с доминирующей сырьевой структурой национальных экономик, разрыв между показателями ВВП и ВНД значителен. К примеру, в России разница между показателями ВВП и ВНД в 2015 г. составила 36,0 млрд долларов США, а накопленная разница за период 1990–2015 гг. – минус 614,5 млрд долларов США (в текущих ценах). Приведенная разница представляет в основном легальный отток доходов от инвестиций. В Норвегии этот показатель имеет положительное значение и составляет 39,6 млрд долларов США. Как видим, ситуа­ция в Норвегии существенно благоприятнее, чем в России. Не случайно, в рейтинге стран по уровню жизни (оценивается по восьми параметрам) Норвегия в 2015 г. занимает 1-е место, как и четыре предыдущих года, а Россия – 58-е среди 142 стран мира.

Чистые факторные платежи в Норвегии начиная с 2001 г., за исключением кризисного 2008 г., имеют положительное значение. Но до 2001 г. в Норвегии происходил заметный легальный отток доходов от инвестиций. В России этот показатель на протяжении всего периода находится в отрицательном диапазоне. Причем максимальное значение легального оттока доходов от инвестиций (4,55% от ВВП) в России приходится на кризисный 1998 г. (рисунок 1).

Большая часть глобального национального дохода приходится на развитые страны. В среднем на развитые экономики приходится почти три четверти, на развивающиеся страны и формирующиеся рынки – менее трети мирового ВНД. В 2015 г. на долю стран с высоким уровнем доходов приходилось более двух третей глобального показателя, со средним уровнем доходов – около трети, а на страны с низким уровнем доходов – всего 0,5% (рисунок 2).

На Северную Америку и Европейский союз приходится по четверти мирового ВНД. В совокупности эти два региона пользуются половиной глобального валового национального дохода. Даже по приведенным цифрам очевидны асимметрии в распределении доходов по группам стран и регионам. Это свидетельствует о значительном межстрановом неравенстве доходов в глобальной экономике.

Усиление разрыва между самыми бедными и самыми богатыми странами формируют и наращивают глобальные асимметрии не только в экономике. Это явление характерно для многих сфер общественной жизни – образовательной, научной, культурной.

Рассмотрим углубление асимметрий между ТНК и национальными экономическими структурами. Транснациональный сектор современной мировой экономики в настоящее время – это свыше ста тысяч материнских (головных) компаний и порядка 900 тыс. подконтрольных им зарубежных аффилиированных предприятий, рассредоточенных по всему миру. Для сравнения: к началу 90-х годов прошлого столетия в мире насчитывалось порядка 35 тыс. ТНК и чуть более 150 тыс. зависимых от них иностранных предприятий. За последние двадцать пять лет количество головных ТНК троекратно увеличилось, а число их зарубежных филиа­лов – почти пятикратно. Приведенные данные свидетельствуют, что за два десятилетия наблюдается существенное увеличение числа иностранных аффилиированных предприятий по сравнению с ростом количества головных компаний. При этом динамика роста филиалов ТНК заметно выше, чем темп роста материнских компаний.

О масштабах деятельности ТНК в современной мировой экономике говорят следующие их показатели. Общий объем продаж зарубежных филиалов и дочерних предприятий ТНК в 2015 г. приблизился к отметке 37 трлн долл. По оценкам ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию) суммарная добавленная стоимость всех ТНК составляет более четверти мирового валового продукта. В 2015 г. на зарубежные филиалы, в которых трудятся 79 505 тыс. человек, приходилось 7 903 млрд долларов США, что составляет одну десятую глобального ВВП и 36,5 мирового экспорта товарами и услугами. Из 25,0 трлн долл. суммарных объемов ПИИ, накопленных к 2015 г., подавляющая часть находится под контролем ТНК.

Не случайно мир, в котором мы живем, называют миром транснациональных корпораций. Именно крупные ТНК являются основным структурным элементом национальных экономик большинства развитых стран мира. Мировые рынки, постоянно находящиеся в процессе передела и перераспределения сфер влияния, давно уже прочно заняты ведущими ТНК, обладающими огромными финансовыми, производственными, технологическими и иными ресурсами. Учитывая очевидное стремление крупных корпораций к процессам слияний и поглощений, можно предположить, что в ближайшем будущем вероятно появление транснациональных суперкорпораций, могущих составить серьезную конкуренцию крупнейшим национальным экономикам.

Сейчас становится очевидным, что действия крупных ТНК по характеру и формам проявления в международной политике и мировой экономике во многом начинают совпадать с деятельностью национальных государств. Такой тезис не следует рассматривать как их отождествление, но по меньшей мере это позволяет говорить о некоторой аналогии и идентичности их действий. Среди зарубежных исследователей даже бытует мнение, что в перспективе крупнейшие ТНК станут единственной доминирующей силой глобальной экономики, сменив национально-государственные образования в качестве основных ее субъектов.

Несмотря на заметное отставание масштабов деятельности крупнейших ТНК от наиболее развитых стран мира, давно известно, что первые являются технологически более развитыми и мобильными, экономически эффективными, успешными в финансовом отношении. Вследствие этого крупнейшие мировые ТНК становятся более могущественными и влиятельными организационными структурами глобальной экономики. Характерно, что деятельность ТНК, которая направлена прежде всего на получение высоких прибылей, нередко выходит за рамки привычного представления людей, традиционно структурированных по политико-правовым и национально-государственным критериям.

Отношение чистых факторных платежей к ВВП Норвегии и России, 1990–2015 гг. (в процентах)

Можно предположить, что возможное появление качественно новых субъектов международных экономических отношений, не стесненных никакими географическими границами, может в корне изменить положение дел не только в мировой экономике, но и в политической сфере.

В погоне за получением устойчивой и долгосрочной сверхприбыли ТНК готовы использовать для достижения своих целей все имею­щиеся у них ресурсы, в том числе и неэкономического характера. Не секрет, что крупнейшие ТНК уже сейчас решают вопросы нового экономического и политического передела мира, невзирая на интересы национальных государств. В перспективе эта тенденция будет только усиливаться. Это, в свою очередь, не может не вызывать серьезную озабоченность со стороны национально-государственных образований. В связи с этим небольшой экскурс. В 1975 г. был создан специализированный Центр ООН по ТНК. Здесь рассматривались и обсуждались различные аспекты деятельности ТНК и их взаимодействия с отдельными странами. Однако через некоторое время Центр ООН по ТНК был преобразован в составное подразделение Конференции ООН по торговле и развитию. Это было равнозначно их ликвидации, так как нынешняя работа ЮНКТАД носит исключительно научно-рекомендательный характер. Можно предположить, что эта реорганизация не обошлась без активного влияния со стороны крупнейших мировых ТНК, не заинтересованных в каком-либо внешнем контроле за своей деятельностью. Это свидетельствует, по меньшей мере, о двух существенных моментах: во-первых, о том, насколько сложно в настоящее время создать и наладить эффективный международный контроль за деятельностью ТНК; во-вторых, национальные государства постепенно утрачивают влияние на процессы развития ТНК. Второе обстоятельство особенно важно для менее развитых государств, поскольку их отношения с ТНК складываются значительно сложнее, чем отношения ТНК с развитыми государствами.

Добавим, что планируемые к подписанию соглашения о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) США – ЕС и Транстихоокеанском партнерстве, инициированные США, направлены на коренное изменение конфигурации глобального экономического пространства. Проще говоря, они направлены на реализацию и защиту интересов крупнейших ТНК, в том числе игнорируя Всемирную торговую организацию.

Современность: не экономика, а политика

Проблема неравенства доходов, представляющая глобальный вызов современности, приобретает всеобщий характер. Неравенство в доходах во всех обществах проистекает из сочетания двух составляющих: во-первых, неравенства в трудовых доходах, во-вторых, неравенства в доходах с капитала. Чем более неравномерно распределяется каждая из этих составляющих, тем выше общее неравенство. Неравенство в капитале всегда намного сильнее, чем неравенство в труде. Собственность на капитал и доходы, которые из нее проистекают, гораздо более концентрирована, чем трудовые доходы.

За последние десятилетия рост неравенства доходов в мире приобрел угрожающие размеры. Результаты исследований, проводимых различными авторитетными организациями, показывают, что 60% респондентов по всему миру считают неравенство основным вызовом современности.

Этому можно найти подтверждение в фундаментальном исследовании лауреата Нобелевской премии Дж. Стиглица («Цена неравенства. Чем расслоение общества грозит нашему будущему». М., 2015 г.): «Показатели неравенства последнего времени достигли угрожающего уровня… нестабильность последних лет тесно связана с набирающим обороты ростом неравенства». Это утверждение можно легко подтвердить убедительными статистическими данными.

Асимметрии глобальной экономики и возникающие в этой связи вызовы рельефно проявляются при сравнении показателя ВНД на душу населения, исчисленного по паритету покупательной способности (ППС). По данным на 2015 г., разрыв между самым высоким и низким значением данного показателя по ППС был весьма значительным – 235:1 (в Катаре $140 720 против 600 в Центрально-Африканской Республике). В группе стран с высоким уровнем дохода среднее значение данного показателя в 2015 г. составило $42 564,3, что в 27,7 раза выше, чем средний показатель в странах с низким уровнем доходов (1 535,1).

Дж. Стиглиц убежден, что необходимо обеспокоиться растущим неравенством и его социальными, политическими и экономическими последствиями. Он также убежден, что необходимо обеспечивать одновременно рост и равенство, что создаст условия для государства всеобщего процветания. Индекс GINI, характеризующий неравенство доходов, очень высок в США: в период 1986–2013 гг. он вырос с 38 до 41. По мнению Дж. Стиглица, «…именно политика правительства США оказывается главным источником неравенства», в результате чего «20% самых богатых зарабатывает (после уплаты налогов) больше, чем остальные 80% американцев».

Вызовы, с которыми сталкиваются развивающиеся страны и формирующиеся рынки, еще более значительны. Рост неравенства, несомненно, очевиден в Китае и Индии. Индекс GINI вырос: в Китае с 29 в 1981 г. до более чем 42 в ­2010-м, в Индии – с 31 в 1983 г. до 34 в 2009 г. В Аргентине индекс GINI в начале 90-х годов прошлого столетия составлял 47, который стабильно возрастал до 2003 г., достигнув значения 54. Однако к 2013 г. его значение снизилось до 42. Практически во всех латиноамериканских странах неравенство доходов очень быстро растет. Справедливости ради следует отметить, что в Бразилии неравенство уменьшается в результате инвестиций в образование и программы по защите бедных (особенно бедных детей). Не секрет, что в этих и других развивающихся странах изменения в уровне неравенства сопряжены с международными правилами игры (в том числе диктуемые ТНК), которые не подвластны отдельным странам. Здесь главную роль играет не экономика, а политика – это международные правила, которые управляют глобализацией. Приведем очевидный пример. Когда эти правила разрешают богатым странам субсидировать своих богатых фермеров, мировые цены на сельскохозяйственные продукты падают. В результате страдают многие из беднейших и бедных стран, ориентированных на сельское хозяйство. Таких примеров множество.

Совершенно очевидно, что главная характеристика установившейся мировой системы – это принципиальное неравенство стран и цивилизаций. Растущий социально-экономический и культурный разрыв между верхними и нижними слоя­ми мирового сообщества станет еще более очевидным, если сопоставить доходы отдельных богатейших людей планеты с доходами целых стран. Оно наглядно видно из следующего соотношения. Согласно опубликованному в начале 2016 г. докладу международной благотворительной организации Oxfam (объединение из 17 организаций, работающих в более чем 90 странах по всему миру), частично присутствующие в списке Forbes 62 человека владеют состоянием, сопоставимым с бюджетом половины человечества.

Иначе говоря, 62 богача настолько же богаты, насколько объединенная группа из 3,6 млрд человек, проживающих на планете. Этот вывод основан на изучении финансовых отчетов Credit Suisse и детальном ознакомлении со списком богатейших людей мира, по версии журнала Forbes. Сопоставив полученные цифры, экономисты сделали заключение, что 1% людей обладает состоянием, сопоставимым с деньгами 50% населения. 62 владельца капиталов богаче всех бедных жителей различных стран, включая развивающиеся и ведущие государства мира. Пять лет назад соотношение было другим – на одной чаше весов находились 388 бизнесменов, число которых из-за кризисов и перетока капиталов за четырехлетний период сократилось до 62. Суммарное состояние этих олигархов превысило $1,76 трлн на конец 2015 года. К настоящему моменту соотношение изменилось, но далеко не в пользу бедных. За минувшее пятилетие активы миллиардеров увеличились на 44%, а у остальных жителей планеты снизились на 41%. Половина «супербогатых» людей живет в Соединенных Штатах, еще 17 человек – из Европы, Китая, Бразилии, Мексики, Японии и Саудовской Аравии. Возглавляет рейтинг Билл Гейтс, состояние которого оценивается почти в 80 млрд долларов США.

Доля стран с высоким и средним уровнем доходов в мировом ВНД, 1990–2015 гг. (в процентах)

Было бы наивным полагать, что причины глобальных кризисов, включая нынешний, связаны только с проблемой неравенства доходов. Но определенную роль в их формировании и углублении они, безусловно, играют. Действительно, «рыночные силы играют некоторую роль в создании текущего уровня неравенства, скорее всего, потому, что они созданы политикой» (Дж. Стиглиц, 2013). Совершенно очевидно, что рост неравенства в последние десятилетия превращается в серьезную помеху глобального развития, затрагивая все экономики мира.

Затрагивая продолжающийся глобальный кризис, приведем точку зрения нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана, которая красной нитью проходит в его книге «Выход из кризиса есть!» (М., 2013). П. Кругман утверждает, что нынешняя ситуация сродни той, которую описывал Джон Мейнард Кейнс в 30-х годах ХХ века: «...экономика пребывает в состоянии хронически пониженной активности в течение длительного времени, не проявляя заметных тенденций ни к оздоровлению, ни к окончательному краху». По его мнению, «мы не используем знания, которыми обладаем, поскольку многие люди, облеченные властью, – политики, государственные чиновники, а также многочисленный класс говорящих и пишущих, формирующих общественное мнение, – по разным причинам предпочли забыть уроки истории и выводы нескольких поколений экономистов», заменив полученные познания «идеологически и политически удобными предубеждениями». Более того, большинство чиновников не знают и/;или полностью отбрасывают главный постулат Дж. Кейнса, сказавшего, что экономить следует во время бума, а не спада. Нельзя не согласиться с мнением П. Кругмана, утверждающего: «...сейчас правительства должны тратить больше, а не меньше, пока частный сектор не будет готов тянуть экономику вперед, однако возобладала политика строгой экономии, разрушающая рынок труда».

Выводы

И в заключение отметим следующее. Во-первых, неравенство – это глобальный вызов современности, а исходящие от него угрозы и риски касаются всех экономик мира, будь то развитые или развивающиеся. Взаимосвязь между экономическим развитием и неравенством в распределении доходов в обществе, думается, не должна вызывать сомнений. Но следует помнить, что на разных этапах развития влияние неравенства на рост национальной экономики бывает диаметрально противоположным. Серьезные исследователи знают примеры конца прошлого века: экономический рост сопровождался усилением и ослаблением неравенства, а высокие темпы роста национальных экономик достигались при изначально невысокой дифференциации доходов. Есть примеры, когда увеличение неравенства происходило на фоне не роста, а падения (страны Центральной и Восточной Европы и Центральной Азии в период 1985–1995 гг.), а также значительное число примеров негативного влияния неравенства на экономический рост.

Во-вторых, назрела настоятельная необходимость выстраивания адекватной экономической политики с учетом глобальных вызовов современности. Она должна включать в себя все ее органические составляющие. Это промышленная, аграрная, торговая, научно-техническая, инновационная, денежно-кредитная, бюджетная, валютная, налоговая, социальная политики, политика занятости. В Послании народу Казахстана «Стратегия «Казахстан-2050» Президент Нурсултан Назарбаев среди семи первостепенных целей выделил необходимость «перехода на новые принципы экономической политики».

В-третьих, новая экономическая политика с учетом глобальных вызовов должна быть научно обоснована, что требует непосредственного участия ведущих казахстанских ученых-экономистов. Не следует забывать, что в решении многих социально-экономических проблем развитых и большинства развивающихся стран заметную роль играет именно национальная экономическая наука. Как отмечал Глава государства в Послании 2012 г., «экономическая политика нового курса – всеобъемлющий экономический прагматизм…».

Думается, нужен прагматизм, который должен опираться на новые экономические воззрения. Это позволит комплексно решать новые, отличные от существовавших в предыдущие эпохи экономические задачи, появившиеся в результате глобализации.