Беспокойная «Галия»

Бекмухамед вспоминает, как на вечеринках вместе со своими соучениками декламировал строфы из этих эпических поэм на казахском и чагатайском языках. В 1906 году, когда ему исполнилось 10 лет, он один приехал в Петропавловск и поступил в казахское медресе, которым тогда заведовал высокообразованный человек Мухаммеджан Бегишев, в совершенстве владевший арабским, персидским и русским языками. В этой религиозной школе Бекмухамед познакомился и подружился со своим одноклассником Магжаном Жумабаевым.

Вместе с Магжаном

В медресе они углубленно изу­чали учение Мухаммеда (хадисы), толкование Корана, литературу Востока, грамматику тюркского и арабского языков, логику, географию и математику. Товарищи читали стихи на казахском языке, изданные в Казани мусульманской типографией. В то время татарские издатели особое внимание обращали на казахскую степь, названную еще Марко Поло «океаном поэзии».

Однако вскоре выяснилось, что Петропавловское медресе делало упор только на гуманитарные науки, а Магжан и Бекмухамед хотели получить более обширные знания. Поэтому решили поступать в уфимское медресе «Галия», где преподавали алгебру, геометрию и множество других предметов.

Там, в Уфе, они встретились с будущими казахскими общест­венными деятелями и писателями Беимбетом Майлиным, Абдрахманом Мустафиным, Аубакиром Жайшибековым, братьями Оразаевыми, башкирами Шайхзадой Бабичем и Сайфи Кудашем.

«Шайхзада Бабич, будущий классик башкирской литературы, и Магжан Жумабаев, восходящая звезда казахской поэзии – стали гордостью этого медресе», – записал в своих воспоминаниях Бекмухамед.

В 1911 году писатель и будущий революционер Галимжан Ибрагимов, один из любимых наставников уфимских шакирдов, на первой странице своего романа «Қазақ Қызы» («Дочь степи») в качестве эпиграфа поставил четверостишие своего ученика Магжана.

И в самом деле, как вспоминает Бекмухамед, юноша Магжан, обогащенный в медресе знаниями Востока, поражал интеллектом своих современников. Он в совершенстве владел многими языками арабо-персидского и тюркского происхождений, переводил стихи великих поэтов Средневековья.

Среди одаренных юношей мед­ресе «Галия» был и будущий казахский поэт, талантливый и скромный, отзывчивый Беимбет Майлин. Когда Беимбету исполнилось два года, отец его, Жармагамбет, умер, мать одна кормила семью, и мальчику в семь лет пришлось пойти в батраки. Однако страстная жажда знаний помогла ему вопреки нужде и бесправию самому овладеть грамотой, а затем пробиться в город Уфу. Его знаменитая повесть «Шұғаның белгісі» (Памятник Шуги) впервые увидела свет в этом городе, в медресе «Галия», на страницах рукописного журнала «Садак». Беимбет не понаслышке знал о тяжелом и бесправном положении казахской молодежи. Вот и героиню его повести Шугу силой разлучают с бедным джигитом Абдрахманом, и она умирает.

Ребята часто ставили спектак­ли и концерты, где Шайхзада и Беимбет выступали с разными юмористическими рассказами, стихами, Магжан читал свою любовную, пейзажную лирику, а Бекмухамед пел казахские и башкирские народные песни.

«Мы все выступали на трех языках – казахском, башкирском, татарском. Разумеется, казахские шакирды владели ими легко и свободно», – отметил в своих записках Бекмухамед.

Он отметил еще одно любопытное обстоятельство: так, Шайхзада в юности в основном любил писать стихи на казахском языке, а Магжан – на татарском. Обучение вскоре принесло свои плоды. В 1910 году в Казани вышла книга Бекмухамеда «Сборник стихов о просвещении», а в 1911-м – книга Магжана «Шолпан».

После окончания медресе «Галия» Бекмухамед переехал в Павлодар, где познакомился с Абике Сатпаевым – дядей будущего академика Каныша Сатпаева, у которого брал уроки русского языка.

Впоследствии товарищ Беимбета и Магжана стал одним из первых членов Союза писателей Казахстана и выпустил книгу «Өткенде» («В прошедшем») о своей молодости. А его старший сын Ермек Серкебаев стал певцом, народным артистом СССР.

Одногруппником Магжана и Жумабая в медресе «Галия» был и будущий народный комиссар просвещения Казахстана Нугман Манаев. Он стал первым переводчиком экономических трудов Сталина на казахский язык, что, однако, не уберегло его от расстрела в 1938 году.

А другой одногруппник Беимбета Майлина и Магжана Жумабаева, Жиенгали Тлепбергенов, в 1925 году стал редактором актюбинской газеты «Кедей» («Беднота»), а в 1926 году – ответственным редактором Северо-Казахстанской областной газеты «Бостандық туы». В 1929 году работал замес­тителем директора Института народного просвещения в Кзыл-Орде, затем – редактором новой казахстанской газеты «Сыр бойы».

Словом, медресе «Галия» готовила не только священнослужителей.

Необычное медресе

Это и в самом деле было не­обычное высшее мусульманское учебное заведение. Оно резко отличалось от прежних и получило название «новометодного». Может быть, поэтому из него вышло гораздо больше революционеров, народных трибунов и политических деятелей, чем священнослужителей.

В учебную программу этого медресе было введено много научных дисциплин, а преподавание религии, по воспоминаниям учеников, было освобождено от схоластики и велось на основе логики. В то же время изучение религиозных дисциплин не уступало по своей насыщенности программам богословских факультетов университетов Востока.

Помимо этого, учащиеся детально знакомились с историей и политикой, особенно глубоко изучалась жизнь восточных народов.

Также на высоком уровне преподавались языки, особенно арабский и татарский. В то время, ввиду отсутствия учебников на башкирском и татарском языках, все учебные дисциплины изучались на арабском, турецком, русском. Поэтому каждый окончивший медресе «Галия» хорошо знал турецкий и мог свободно разговаривать на узбекском, казахском, туркменском, уйгурском.

«Новометодное» учебное заведение основал сын бедного татарского крестьянина, получивший, однако, хорошее образование за рубежом, ученый и философ Зияэт­дин Камалетдинов. Он окончил египетский университет Аль-Азхар, был учеником знаменитого в начале прошлого века мусульманского ученого-богослова Мухаммеда Габдухина.

В уфимских медресе Камалетдинов преподавал тафсир, жизнеописания Мухаммеда, а также психологию.

Кроме того, в Уфе он активно работал в газете «Мир ислама», выполнял обязанности редактора. Издание призывало тюркские народы России к знанию, науке и культуре, ставя в пример передовые народы. Свои сочинения он подписывал сокращенно: Зия Камали.

Основатель медресе нового типа Зия Камали стал талантливым и прогрессивным педагогом, одним из организаторов первых школ и курсов для мусульманских женщин.

В начале октября 1906 года в новое медресе «Галия» проводились приемные экзамены, а уже 10 числа этого месяца в подвале мечети второго прихода города Уфы состоялись первые занятия. Этот день стал официальным открытием медресе «Галия». В первом учебном году в медресе было принято только 70 учащихся, а преподаватели не получали жалования, работали бесплатно. Целью его было дать образование мусульманской молодежи и приобщить ее к культуре независимо от национальности. Поэтому в нем училась молодежь из татар, казахов, башкиров, туркменов и черкесов. Медресе было школой с 6-летним обучением: первые три года считались подготовительными, а последние три – основными курсами.

Для демонстрации на практике преимуществ новых методов обучения в медресе «Галия» в январе 1907 года его организаторы провели публичные экзамены для своих учеников. Публика, собравшаяся послушать экзаменуемых, осталась довольной, и все пришли к единому мнению – в ближайшее время построить специальное помещение для нового медресе. Строительство его завершилось в октябре 1908 года.

В государственном архиве города Нур-Султана хранятся также увлекательные воспоминания Магдана Магади, шакирда медресе «Галия», также служившего в нем заведующим библиотекой. В советское время он работал биологом в Башкирском институте усовершенствования учителей.

Как записал Магади, в начале XX века мусульманам запрещалось читать газеты, ходить в театр, слушать песни и музыку. Зия Камали, несмотря на то что он был крупным религиозным авторитетом, всегда отвергал подобные запреты, убеждая, что духовные потребности человека нисколько не мешают религии.

Стихи и музыка

В медресе «Галия» впервые в мусульманском религиозном заведении были организованы музыкальные кружки.

Шакирды учились играть на мандолине, гитаре, скрипке, в результате создался прекрас­ный оркестр. Также хорошо и слаженно работали литературные кружки, где читались стихи известных поэтов, а затем и произведения самих шакирдов.

При медресе начали проходить настоящие литературные вечера, на которых бывали известные поэты и литераторы тех лет. К примеру, Мажит Гафури, учительствовавший в казахских степях и занимавшийся сбором образцов народного творчества казахов. Приходил и Сагит Рамиев, поэт, который перевел на татарский язык революционные песни: «Смело, товарищи, в ногу», «Вы жертвою пали», «Марсельеза». Русский критик начала ХХ века Пинкевич писал, что произведения Рамиева сравнимы с лучшими образцами европейской литературы. Кроме того, Сагит Рамиев перевел на татарский язык стихи Шиллера, трагедию Гейне «Альмансор», «Соху и Пушку» Демьяна Бедного, сочинения Толстого, Некрасова и других русских писателей.

Зачастую он выступал в качест­ве исполнителя старинных татарских песен, читал стихи. На одном из вечеров в медресе «Галия» в январе 1908 года Сагит прочел написанное им в стиле рифмованной прозы стихотворение «Время зари». Оно прозвучало как набат, призыв к народу проснуться от вековой спячки, включиться в борьбу за просвещение и прогресс.

Шакирд Сайфи Кудаш вспоминал об одном вечере в медресе «Галия», где выступал Сагит Рамиев: «Выйдя на сцену, поэт вопросительно обвел взглядом зал, словно желая узнать, что ему прочесть. Зрители сразу поняли его взгляд, и со всех сторон раздались голоса: «На рассвете»!, «Пес­ню о рубашке!», «Соху и Пушку!» …Когда Рамиев закончил читать, раздался гром аплодисментов. Молодежь неистовствовала. Казалось, она готова была восторженно слушать поэта всю ночь».

Таким образом, учащиеся «Галии» всемерно содействовали развитию литературных и музыкальных начинаний. Со временем шакирды начали организовывать спектакли и вечера в масштабе города.

Местом встреч стали залы «Сибирской гостиницы» и Дома дворянского собрания Уфы. Пуб­лика с удовольствием встречала эти культурные мероприятия, на которых блистали Магжан Жумабаев, Беимбет Майлин, Бекмухамед Серкебаев и другие ученики медресе.

Тайные встречи

А в самом медресе в качестве внеклассных мероприятий организовывались тайные лекции на запрещенные политические темы, читавшиеся главным образом преподавателями. Но иногда для их проведения приглашали и студентов светских учебных заведений. Во время таких лекций у парадного входа здания обязательно стоял сторож – односельчанин Зия Камали – Шафик Карт. По воспоминаниям учеников, особый успех имели слушания на тему нахождения народов Индии и Индонезии под игом англичан и голландцев.

Зия Камали старался привлечь на преподавательские должности самых образованных, здравомыслящих и деятельных людей Востока. Среди них – писатель и будущий революционер Галимжан Ибрагимов, преподававший татарский язык и литературу, автор изумительных произведений. Впоследствии он стал одним из лидеров партии татаро-башкирских мусульманских левых эссеров, а затем деятелем коммунистического движения.

Еще один будущий революционер – Фатих Сайфи-Казанлы преподавал историю, хорошо знал русский язык и потому свои лекции по современной истории строил на основе богатых первоисточников.

Учитель Закири Кадири, как и Зия Камали, также учился в Египте, там же издавал газету на арабском языке и боролся против английских колонизаторов. В медресе «Галия» он преподавал арабский, но не поладил с заведующим и ушел.

Часть преподавателей окончила турецкие учебные заведения, некоторые из них, по меркам Российской империи, были политически неблагонадежными, ссыльными.

С 1906 по 1916 год в медресе «Галия» обучились около тысячи шакирдов из разных краев Российской империи, но только полсотни из них стали муллами. Большая же часть выпускников – это учителя, ученые, поэты и революционеры.

Конечно, власти с подозрением относились к деятельности «новометодного» медресе. В 1907 году правительственное управление потребовало в течение 24 часов предоставить учебную программу. Разумеется, требование было выполнено в срок. В программе говорилось, что медресе было создано по религиоз­ным мотивам, следовательно, учебный план его с начала и до конца насыщен религиозными дисциплинами. И над фасадной дверью была вывеска с надписью: «Религиозная школа «Галия».

Представитель власти (попечитель), лично посетив новое медресе, убедился в его религиозном характере и заверил, что правительство не будет вмешиваться во внутреннюю жизнь школы. Однако в 1908 и 1909 годах в связи подозрения­ми в антиправительственной деятельности властями проводились полицейские облавы в учебном заведении. Медресе и все шакирды подвергались обыс­кам. Несколько раз задерживали и самого заведующего Зия Камали, увозили для проверки книги из его личной библиотеки.

Когда среди них обнаружили Евангелие, полицейские спросили его: «Вы же мусульманин – мулла, зачем вам понадобилось Евангелие?» На что Зия Камали им ответил: «Я должен знать и Евангелие, и Библию наравне с Кораном».

Не сумев собрать доказательств противозаконной деятельности заведующего, полицейские его отпустили. Подвергались задержаниям, арестам, обыскам и другие личности, имевшие отношение к этому медресе.

В 1910 году для проверки «Галии» приехала комиссия из Петербурга. Заведующий должен был предоставить ее членам подробные сведения, согласно специальной анкете, состоящей из 34 пунктов.

Словом, медресе «Галия» за все время своего существования никогда не знала покоя. Оно постоянно было под надзором инспекторов Уфимского округа. В результате постоянного давления эта школа приобрела большой опыт по сокрытию недозволенного и ни разу не была ни в чем уличена. Не нашлось предателей и среди шакирдов.

Однако богатые уфимцы, убедившись, что из медресе выходят революционеры, отказались его поддерживать, совершенно лишив школу материальной помощи. Но Зия Камали не растерялся, регулярно ездил по городам России, обращался за поддерж­кой к богатым сознательным мусульманам и организовывал сбор средств. Он также организовал «Вакыш фонды» (Фонд дарственных средств»). Сознательные казахи, татары, киргизы и башкиры, жившие в Москве и Петербурге, Зайсане, Семипалатинске и Тюмени, внесли в фонд «Галия» свыше 10 тыс. рублей. Таким образом, медресе работало за счет дарственных средств.