Бесценная реликвия

Ядкару Исмагиловичу Багаутдинову 91 год. Несмотря на столь солидный возраст, он продолжает трудиться слесарем по обслуживанию средств измерений в Центральной лаборатории авиаремонтного завода № 406 гражданской авиации.
Сюда он пришел в 1957 году.

– Дома каждый день просят уволиться и отдыхать как другие мои ровесники, – замечает с улыбкой аксакал.

Он не может объяснить, что именно каждый день тянет его на работу. Человек обеспеченный, в деньгах не нуждается. Просто осознает свою нужность на производстве. Переживает, что нет смены, нет специалистов, готовых заменить его.

Начинал с деревянного ПО-2

На завод попал случайно. С другом Ришатом Валиевым демобилизовались почти одно­временно. В 1956 году в поисках работы парни отправились на завод химических соединений, открывавшийся в Актюбинске как раз в тот период. Приняли шихтовщиками в опытный цех. Наступила зима, из-за снежных заносов частенько не ходили автобусы. В город с промышленной зоны приходилось возвращаться пешком. Поразмыс­лив, друзья уволились.

Перед самым Новым годом попытали счастья в авиаремонтной базе, к тому же Ришат служил в авиации. В отделе кадров им посоветовали подойти в начале наступающего года. Приняли на работу 3 января 1957-го, как раз в день рождения Ядкара. Он сразу попросился в приборный цех, но там не оказалось вакансии. Для начала отправили комп­лектовщиком в первый цех, где восстанавливали деревянные самолеты ПО-2.

Авиаремонтные мастерские были основаны в 1939 году. Первоначально здесь производили текущий и профилактический ремонт самолетов У-2, ПО-2, С-2, ЯК-12, ПР-5 и авиадвигателей М-11. В годы войны освоили капитальный ремонт этой и другой летной техники. В 1958 году стали принимать вертолет МИ-1, самолет АН-2 и авиадвигатели АИ-1РФ, которые затем отправляли в Болгарию, Германию, Чехословакию, Объединенную Арабскую Республику. Эти изменения кос­нулись и Ядкара, его перевели дефектовщиком на новый участок предприятия, которое в мае 1964 года было преобразовано в завод № 406 гражданской авиации.

– Самолет, прибывший на капитальный ремонт, принимают по акту, затем передают в цех разборки, где его разбирают по стендам, отдельно раскладывая бензосистему, электрические и другие узлы и агрегаты. Тщательно промыв, дефектируют, по аналогии с медициной – ставят диагноз. По результатам осмотра я определяю, что подлежит ремонту, а что является браком. Дефекты бывают разные, что-то можно устранить сразу, что-то требует основательного подхода, окончательное решение принимает техотдел, – вкратце объясняется суть работы дефектолога.

Каждый раз с освоением новой техники Ядкар Исмагилович набирался профессионального опыта. Постепенно ему стали доверять работу на более сложных участках. В середине 60-х прак­тику решил подкрепить теорией, поступил в Егорьевское авиационно-техничес­кое училище, что в Московской области. Заочно проучился на техника-механика.

В 1974 году на заводе приступили к ремонту вертолетов МИ-2. Хорошо разбиравшегося в приборах Багаутдинова перевели в лабораторию по средствам измерений. Этот период для него выдался самым напряженным. Пришлось отправиться в Минеральные Воды на 411-й завод к коллегам по метрологической службе для полного изучения агрегатов.

В ожидании смены

– Самое главное в моей работе? – переспрашивает мастер. – У нас по всем стендам графики, все средства измерения должны каждый год в срок проходить государственную поверку в филиале Национального центра экспертизы и сертификации, некоторые инструменты отправляем в разные города России.

В этот момент к беседе подключаются коллеги Ядкара Исмагиловича.

– Надо протестировать каждый инструмент. Прежде этим занимались несколько человек, одни уволились в поисках лучшей зарплаты, другие вышли на пенсию. Измерительных инструментов у нас очень много: электрооборудование, теплотехнические, механические, геометрические, линейно-угловые. Он все доводит до ума, если стекла разбитые или другая поломка, сам берется ремонтировать. Иначе в мастерской с нас деньги возьмут, а приборы потом могут не пройти поверку и мы вынуждены будем повторно везти их, лучше он сам все сделает, – вводит в курс начальник Центральной заводской лаборатории – главный метролог Татьяна Григорьевна Потах.

Она перечисляет главные черты характера старшего товарища: высокая ответственность, аккуратность, доскональное знание своего дела. Почти в каждом цехе завода трудятся по три-пять дефектовщиков, все они идут за советом к Багаутдинову.

– В 90-е, когда воровали все, что можно вынести с производства, Ядкар Исмагилович сохранил все приборы. Из этой лаборатории ничего не растащили, поэтому если сегодня где-то чего не хватает, сразу к нему обращаются. После его проверки никогда не выявляют брак, – добавляет инженер-метролог Светлана Ивановна Меденцова.

Кстати, женщины почти ровес­ницы, их возраст перевалил за 70-летний рубеж. На завод они пришли в 70-х минувшего века.

– Нам смены нет, приходят новички, которые ничего не умеют, потому не задерживаются. Некоторые во время учебы в колледжах даже штангенциркуль в руках не держали. Знающий дело ищет место, оплачиваемое достойно, что уж скрывать. От нас зависит точность работы приборов измерения. Если мы, не дай Бог, что-то пропустим, то может случиться катастрофа, – делятся они.

Часовых дел мастер

В ходе беседы замечаю на столе аксакала два будильника советской поры. Оказалось, это его давнее увлечение – ремонтировать часы. Заразил им его другой друг, профессиональный мастер. Обыч­но уделяет хобби обеденный перерыв. Знакомые, зная об этом, периодически подкидывают ему кропотливую работу, благо зрение всегда было хорошее.

В коллекции за десятки лет собралось большое разнообразие. К примеру, морские подарил старший брат Исхак. Он после школы поступил в Московский институт рыбной промышленности. Будучи главным конструктором морского научно-производственного общества по технике производственного рыболовства два года работал в Йемене. На корабле по океану не единожды пересек экватор.

Есть авиационные, в ходе ремонта обнаружили бракованный хронометр, позже мастер отремонтировал и его. Достались однажды ему и золотые часы.

– Я даже в армии чинил. Когда учился в полковой школе, за необычным занятием застал старшина и вскоре заглянул с часами начальника полковой школы. Потом несколько раз обратился начальник снабжения, когда-то служивший в Китае. Перед демобилизацией он подарил большие карманные золотые часы. Но я не стал рисковать и передарил их, – рассказал коллекционер.

Атомная бомба

Армейская тема получила продолжение. Ядкар Исмагилович, уйдя в глубокие воспоминания, рассказал об особом эпизоде жизни. В 1952 году его призвали в армию, отслужил три года.

В сентябре 1954 года ему пришлось стать невольным участником широкомасштабных войсковых тактических учений с применением ядерного оружия под названием «Снежок», которые прошли на полигоне «Тоцк-2» в Оренбургской области. Позже он узнал, что это было единственное в истории Вооруженных сил СССР экспериментальное войсковое учение с применением атомной бомбы.

– В тот день мы расположились в глубоких окопах, лежали лицом вниз. Нам приказали закрыть глаза. И хоть находились мы в 18 километрах от эпицент­ра взрыва, все равно ощутили блеск, яркий свет. После взрыва дали команду: «Выходить, строиться!», но никто не поднимался, все были испуганы, ведь земля продолжала дрожать. Нам нужно было занять огневые позиции, но на их месте разгорелся пожар. Все это сложно вспоминать. В тот день я увидел маршала Георгия Жукова на правительственном наблюдательном пункте, который мы оборудовали накануне, – вспомнил Ядкар Исмагилович.

Перед взрывом он устанавливал множество разных приборов. Так как служил вычислителем в артиллерии, на учениях всегда находился рядом с командиром батареи, передавал ему данные.

– Семья командира батареи жила в Тоцких лагерях, ее, как и другие, переселили в Сорочинск на время учений, но от взрывной волны стеклом ранило сына. Командир приказал мне отвезти анализы мальчика в Бузулук, но их там признали нормальными, – добавил собеседник.

Нет худа без добра

В столь подробной беседе не избежать было истории семьи Ядкара Исмагиловича. Его родители родом из Казани, в Актобе пере­ехали в 1922 году. Обосновались на Тамдинской, 27, этот адрес глубоко врезался в память. Отец работал кондуктором на железной дороге. Однажды в его состав, стоявший на станции, врезался другой поезд. Во время крушения Исмагил Багаутдинов вылетел из тамбура и потерял сознание. На суде по неизвестным причинам, ему, свидетелю, дали три года наказания. Мама, услышав приговор, потеряла сознание. Но нет худа без добра. Когда началась Великая Отечественная война, отца как судимого не призвали на фронт, а отправили на железную дорогу бригадиром состава, который курсировал между Хромтау и Орском.

– Этот момент всплыл, когда брата отправляли за границу. В автобиографии он не стал указывать подробности из жизни семьи, но от чекистов ничего не утаишь. Все же они дали «обро, и во время длительной командировки в Южный Йемен Исхак переписывался с отцом на арабском языке, об этом как-то узнали местные коллеги. Их сильно удивил этот факт, оказалось, наши родители хорошо владели этим языком с детства, – добавил Ядкар Исмагилович.

Чтобы вновь вернуться к давним событиям, ему пришлось сделать небольшую паузу. Справившись с нахлынувшими эмоциями, продолжил рассказ.

– Когда отец вернулся домой, нам стало жить намного легче, веселее. После войны он работал везде, где мог, старался поднять нас на ноги. Хоть и жили в городе, с детства познали сельский труд: держали скот, косили сено. Во время войны зимы были такими холодными, что чернила замерзали, пока добегали до школы. Я пропускал занятия, потому что надо было трудиться по дому. Старшая сестра работала учетчицей в колхозе, недалеко от города, благодаря всему этому и выжили. Наша семья многодетная: четыре сына и три дочери, поэтому мама никогда не работала, ей хватало забот с нами. Сейчас остались лишь я и сестра. Чего только не было в моей жизни… – с горечью заметил Ядкар Исмагилович.

...Одно из значений татарского имени Ядкар, как подсказали его дочери, – реликвия. Соприкоснувшись с судьбой вечного труженика авиаремонтного завода, соглашаешься, он и есть реликвия уходящего времени. В его жизни переплелось многое, о чем мы должны помнить и обязаны ценить. Таких людей – интеллигентных, добрых, терпеливых – немного. И жаль, что нет им смены…