Как в Риддере приближали Победу

В Великую Отечественную войну ударная работа рудников Риддера, снабжавших полиметаллическим рудным концентратом «оборонку», во многом связана с именем Динмухамеда Кунаева.

Свинец, цинк, медь, золото, серебро – эта пятерка цветных и драгоценных металлов является «коронкой» подземных богатств Рудного Алтая. Как известно, в Великую Отечественную девять из десяти пуль, выпущенных по врагу, были отлиты из казахстанского свинца.

На республику приходилось 86% всего производимого в советской стране свинца, в том числе 40% давал Риддер. И с каждым днем металла требовалось все больше.

На сайте военно-исторического общества России выложен любопытный документ – доклад Управления вооружения наземной артиллерии Главного артиллерийского управления РККА от 20 августа 1941 года. В тексте нет названий заводов, выпускающих боеприпасы, – они в силу секретности обозначены номерами. Зато приведены красноречивые цифры по плановым заданиям.

Например, завод №259 при мощности 160 тыс. корпусов 4-миллиметровых бронебойных снарядов получил задание на август-сентябрь в 2 млн 40 тыс. изделий. Комбинат №179 указан как производство, имеющее миллионные мощности. Планы для Харьковского тракторного завода в том же августе-сентябре определены в 25 тыс. корпусов 122-миллиметровых бронебойных снарядов.

Другими словами, «оборонка» ждала тысячи тонн металла! На востоке Казахстана свинец, из которого делали пули, выплавляли на металлургическом производстве в Риддере. Черновую медь как важнейшую добавку в стойких и прочных сплавах для военной техники получали на Иртышском медеплавильном заводе в поселке Глубоком. Металлургические печи работали круглосуточно, главной задачей рудников была бесперебойная поставка рудного сырья.

Как она решалась? В экспозиции историко-краеведческого музея Риддера представлены мемуары легендарного партийного руководителя Казахстана Динмухамеда Кунаева(на снимке справа). С осени 1939 года по 1942- й он был в числе руководителей местных рудников и посвятил этому периоду главу в своей книге «О моем времени».

В тексте приведена масса исторических деталей. Молодой семье Кунаевых дали жилье в 4-квартирном доме. В музее есть его архивное фото – бревенчатое двухэтажное черное строение, как сказали бы сегодня, барачного типа. Здесь, как написано в книге, Динмухамеду Ахмедовичу выделили две маленьких комнаты, обставленные выданными в пользование столом, стульями и кроватью. Прямо во дворе молодая хозяйка Зухра посадила огород, семья купила на подъемные деньги корову, садовый и кухонный инвентарь. «У нас появились свои овощи, молоко и масло», – пишет автор.

В мемуарах Динмухамеда Ахмедовича 1940-й назван предгрозовым. В стране экономику спешно переводили на военные рельсы, все понимали, что война неизбежна. На рудниках постоянно вводили новшества – увеличивали число забоев, сокращали расстояние перекидки руды от забоя до рудоспуска, внедряли более прочные победитовые буры и многоперфораторное бурение, раскручивали социалистическое соревнование бригад – куда ж без него.

В музее хранятся довоенные черно-белые снимки рабочих в горной выработке: на них роба, в руках инструменты, на головах фибровые каски странной формы. Фото наивные, явно постановочные, – горняки улыбаются, на лицах ни одного грязного пятнышка.

На деле за смену кожа проходчиков покрывалась толстым слоем пыли, поднимаемой во время бурения. Надежных респираторов в ту пору, как несложно догадаться, не было, люди по многу часов находились в закрытом пространстве. Не просто находились – выполняли и перевыполняли норму. Например, горняки Тайжанов и Сарманов постоянно выдавали по 250–280% нормы! На тему здоровья в ту пору рассуждали мало, горных рабочих косил силикоз – так называемая каменная болезнь легких.

«План любой ценой, – рассказывается в мемуарах Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. – Никакие ссылки на субъективные и объективные причины в расчет не принимались. Дал план, значит, рудник сработал правильно, нет – ответишь должностью, партийным билетом».

В предвоенном 1940-м в Риддере побывал Мухтар Ауэзов. Об этом мало кто знает, но факт остается фактом: писатель приехал на Рудный Алтай, чтобы своими глазами увидеть горно-металлургические предприятия. По словам Кунаева, он встретил литератора в приемной – в рабочей одежде, сапогах, с кем-то оживленно беседующим. Гостя интересовала история горняцкого города, перемены, которые произошли после ухода концессионеров, био­графии тружеников, трудности и достижения рудников. Можно не сомневаться, что впечатления от той поездки позже пополнили творческую копилку литератора.

Инженерная мысль, трудовой героизм

В начале 1941-го Риддер переименовали в Лениногорск. Воскресенье 22 июня было рядовым днем – на рудниках занимались плановыми ремонтами. Динмухамеда Ахмедовича, вернувшегося с работы, на пороге дома встретила взволнованная жена: «По радио только что передали – война с Германией».

По данным краеведческого музея, на фронт в первые месяцы ушли 3 652 работника горных предприятий. Еще полторы тысячи специалистов были отправлены в регионы, чтобы монтировать эвакуированные с запада заводы. Производства оголились, молодых сильных мужчин не осталось. Их норму взяли на себя самые опытные, самые толковые.

Рудники объявили движение двухсотников и трехсотников, то есть тех, кто работал за двоих-троих. В числе первых ударников стала смена горного мастера Рыс­бека Оспанова. Горняк Георгий Хайдин в честь выигранной битвы под Москвой отбил 151 кубометр руды, или 2 389% нормы! Через две недели он выдал 3 322% нормы!

А еще плечо подставили женщины. Как значится в исторических документах, к декабрю 1941 года бурильщиками (!) работали 110 женщин. Абсолютно на всех электровозах трудился только слабый пол. Подземная выработка, тяжелый вибрирующий бур, пыль, осколки. Или раскаленная топка, лопата, каменный уголь…

В мемуарах Кунаева эти участки названы адскими, не каждый мужик-здоровяк там выдерживал, не говоря о хрупких дамах! Всего за время войны в Риддере-Лениногорске на горно-обогатительные производства приняли 3 700 женщин. Во многом благодаря их труду выпуск металла, по сравнению с 1940 годом, вырос. Только свинца было выдано на 21% больше, золота – на 26%, серебра – на 12%.

«Мы бились над проблемами днями и ночами, – рассказывается в книге Динмухамеда Ахмедовича. – Порой не расходились по двое-трое суток».

Насущной задачей для марк­шейдеров стал поиск богатых жил. На действующих рудниках добычу наиболее привлекательных участков завершили еще в царское время. Выход подсказала архивная документация. Оказалось, что на отработанных блоках остались так называемые целики – пласты руды, которые не трогали, чтобы поддерживать кровлю.

Можно только догадываться, как оценили бы такое решение современные специалисты, но в войну, по понятным причинам, на технику безопасности и заботу о природе закрывали глаза. Добыча на целиках позволила увеличить план на 140%, и это было главным.

Другой инженерной задачей стало оснащение клетью и подъемной машиной шахты «Новая». Объект требовалось ввести в экс­плуатацию во что бы то ни стало, а у монтажников не было ни отечественного оборудования, ни даже листового металла. К сожалению, в музее не осталось документальных фотографий, зато сохранились отчеты, что под клеть умельцы смогли приспособить отслужившую свое проходческую машину. Подъемный механизм собрали из старой немецкой установки, найденной на складе.

«Фронт требовал все новых усилий, – отмечается в воспоминаниях. – Казалось бы, все резервы задействованы, напряжение в коллективах достигло наивысшей отметки, еще чуть-чуть, думалось, и туго натянутая тетива не выдержит, лопнет… Но нет! И в этом я не раз убеждался за свою долгую жизнь: резервы человеческого духа неисчерпаемы».

В 1942 году Лениногорскому руднику было присвоено звание «Лучший рудник Казахской Респуб­лики», обогатительная фабрика стала «Лучшей фабрикой цветной металлургии СССР», свинцовый завод удостоили звания «Лучший металлургический завод Казахстана». Всего за период с 1941 по 1945 год лениногорцы-риддерцы выдали для фронта 109 743 тонны свинца.

Все путем

К началу войны на востоке рес­публики были мобилизованы не только сырьевые ресурсы. Предвоенные 1930-е стали временем строительства железной дороги, призванной соединить центр цветной металлургии с другими регионами. Действовавшая с 1915 года узкоколейка с этой задачей не справлялась.

Вот как описывает логистику транзита на Западный (Рудный) Алтай известный восточно-казахстанский историк Николай Алексеенко. Ближайшая железнодорожная станция располагалась в Семипалатинске, оттуда грузы доставляли до Усть-Каменогорска речным транспортом по Иртышу, перегружали на станции Ульба-Перевалочная в вагоны и везли по узкоколейке до Риддера. То есть дорога была медленной, проблемной, затратной.

Первым участком, обеспечившим более быстрое и надежное сообщение, стала железная дорога от российской Рубцовки до Усть-Каменогорска. Ее строительство завершили в 1936 году. Следующим стал 70-километровый отрезок от станции Ульба-Перевалочная до Риддера, построенный в ударные сроки к ноябрю 1937-го.

По воспоминаниям труженика тыла, 93-летнего жителя Глубоковского района Михаила Федорова, стройка носила название Риддерской дистанции Туркестано-Сибирской дороги.

– На 301-м, 302-м, 303-м километрах рабочие бурили гору, взрывали, делали полотно и затем ставили пути, – рассказал ветеран-железнодорожник. – С 256- го по 270-й километр пролегает сложный участок, где один за другим идут повороты радиусом по 300 метров. Это очень крутые радиусы. В мире есть отрезки с поворотами-двухсотниками, но они единичные, такие строили в исключительных случаях. Составы, которые ходят на Риддерской дистанции, включают не больше 60 вагонов, так как 61-й не вписывается в поворот.

Другими словами, дорогу проектировали и сооружали в сложнейших горных условиях.

Михаил Александрович как сейчас помнит первый день войны. Черный деревянный барак, где жили железнодорожные рабочие, высокое крыльцо, на нем бледный бригадир пути Николай Спиридонович Раенко. Говорит: «Война. Германия объявила войну».

– Электричества не было, бригадиру новость передали по телефонной связи, – поделился деталями пенсионер. – Люди по одному выходят из дома, утро, всем на работу надо, друг от друга узнают весть. Собрались все вместе, постояли молча, разошлись.

Михаилу шел 14-й год. В тот момент, по его словам, детство для него закончилось. Взрослые стали уходить на фронт, на их места брали подростков. Первая запись в трудовой книжке у Михаила Федорова сделана летом 1941-го – его взяли в бригаду рабочих, обслуживающих пути.

В обязанности подростка входила отсыпка балласта. Дело в том, что новую железную дорогу вводили в эксплуатацию спешно, в сжатые сроки. На многих участках шпалы были голыми. В жару рельсы расширялись, их выдавливало вместе со шпалами. Ребятишкам нужно было набрать на берегу Ульбы галечник, загрузить камни в носилки и поднять на пути – придавить их. Были так называемые обвальные места – горные участки, опасные каменистыми осыпями. Бригады выявляли слабые камни и устраняли угрозу. Работали весь день, с утра до ночи. Осенью, когда жара спадала, детвора помогала собирать в полях колоски.

– Дорога с широкой колеей стала важной артерией, – заключил ветеран-железнодорожник. – Она позволила в войну перевозить тысячи тонн грузов, предназначенных для военных предприятий. В те годы все было подчинено лозунгу «Все для фронта! Все для победы!».