Мурат АУЭЗОВ: Культурная связь должна продолжаться

– Мурат Мухтарович, много лет назад вы занимались творческой реабилитацией Магжана Жумабаева. Сегодня вы держите в руках перевод его стихов на татарский язык. Какие чувства испытываете?

– Согласитесь, это естественно и закономерно, когда один из ярчайших поэтов Магжан Жумабаев признается современниками как великий казахский лирик. В истории с Жумабаевым сплелись и величие, и трагедия, и драма казахской словесности XX века. Долгие годы Магжан был как бы отлучен и от казахского читателя, и от читателя большого тюркского мира. Однако эта несправедливость не могла длиться вечно, ведь такого масштаба поэты, думаю, опекаемы Всевышним. Чуть раньше или чуть позже его стихи обязательно появились бы на свет и на казахском языке в полном объеме, и на языках братских тюркских народов. Поэтому я очень рад тому, что татарские поэты обратили внимание на его творчество.

Татарский язык для меня близкий и родной. Моя мама была татаркой. Несмотря на бесконечные ссылки и достаточно тяжелую в те годы жизнь, она сумела как-то сохранить журнал «Шура» со стихами Габдуллы Тукая и других татарских поэтов. С детства мой слух был настроен на восприятие как казахской, так и татарской поэзии…

Я успел прочитать этот сборник. Отмечу, переводы сделаны не просто качественно, но и с душой. Нет сомнений в том, что это было некое творческое сопереживание Поэту. Видимо, тюркские мотивы его поэзии оказались близки переводчикам.

Что касается творческой реабилитации Жумабаева… Когда в Москве впервые прозвучали на русском языке стихи Магжана, их очень высоко оценили русские поэты. А потом начался период разгрома Алашорды, репрессий нашей интеллигенции. Естественно, вопрос о переводе на русский и другие языки был закрыт. А Жумабаев был из числа людей, которые не притягивают к себе сердца чиновников или политических деятелей. Но люди благородной души, настоящие творцы, имеющие дело с казахской литературой, никогда не смогли бы обойти такую фигуру, как Магжан.

После политической реабилитации Жумабаева его поэзия была все же недоступна для читателей. Много лет спустя гражданскую миссию взял на себя татарин Хайрулла Махмудов, один из крупнейших казахстанских филологов, профессор, доктор наук. Помогал ему коллега по КазГУ, лингвист Александр Жовтис. Вместе они подготовили материал для журнала «Восток». Я видел ту верстку – взволнованное предисловие Махмудова и вдохновенные переводы Жовтиса. Увы, публикация так и не увидела свет, ее попросту заменили на другую. Жовтиса уволили с работы, а Махмудов получил очень строгое взыскание.

Жесткими противниками возвращения Магжана в казахскую поэзию стали вдруг некоторые люди, занимавшие в 60–70-е годы высокие социальные посты. Они были поэтами, которые, как выяснилось, присваивали себе стихи Жумабаева. Свой поступок объясняли попыткой сохранить наследие Магжана для будущих поколений. Но плагиат есть плагиат, потому, дабы не быть уличенными, они и строили всякие преграды.

…Шел 1957 год. В Алматы возвращались вдовы репрессированных. Моя мама была дружна с супругой Жумабаева – Злихой-апай. Как-то меня попросили привести Злиху-апай домой. По дороге она рассказывала о своих поездках за Магжаном в ссылку. Помню, как меня поразила эта высочайшая преданность избраннику судьбы. Позже мы – я, поэт Олжас Сулейменов и прозаик Сатимжан Санбаев – при поддержке директора литфонда Габбаса Кабышева старались помочь ей материально. Литфонд выписывал небольшую сумму, а мы добавляли деньги из своей зарплаты. Минимум раз в месяц навещали Злиху-апай, обязательно с цветами. Тогда-то и появилась идея собрать стихи Магжана из архивов. После довольно трудоемкой работы получилось два машинописных тома текста. Они и стали основой для последующей деятельности Махмудова и Жовтиса.

Огромную роль в творческой реабилитации Магжана сыграл татарский и башкирский поэт Сайфи Кудаш. Я читал его переписку с Злихой-апай. Очень убедительное письмо с просьбой творческой реабилитации Жумабаева Сайфи Фаттахович написал Динмухамеду Кунаеву. Кудаш говорил о том, что Магжан – великий поэт. И не только казахский, но и всего тюркского мира. Кстати, сам Кунаев, как стало известно, великолепно знал поэзию Магжана Жумабаева с молодых лет, часто цитировал его и читал стихи на память.

Сегодня Жумабаева переводят много и часто не совсем адекватно. Но случаются настоящие удачи, к числу которых можно отнести и сборник на татарском языке.

– Казахско-татарская культурная связь, которую нынче называют модным выражением «глубоко интегрированная», существует не одно столетие…

– Уверен, мы все – представители старшего поколения казахов – благодарны татарской интеллигенции, внесшей в конце XIX – начале XX века вклад в повышение нашего, так сказать, уровня информированности. Благодаря татарам мы получали из Казани и Уфы различные издания. Это был благотворный процесс для казахских писателей. Не случайно в свое время Мухтар Ауэзов боролся за Ленинскую премию для Мусы Джалиля. За этим стоит и признание татарской культуры, духовности вообще в жизни казахов.

Безусловно, культурная связь должна продолжаться. Это будет полезно для новых поколений как казахов, так и татар. Причем взаимодействие должно быть во всех сферах.

Недавно по инициативе Казахстана Генеральная Ассамблея ООН провозгласила Международное десятилетие сближения культур. Понятное дело, в культуре невозможно что-то решать лишь с помощью административных рычагов. Должно быть какое-то внутреннее тяготение, от сердца к сердцу. У каждого из тюрков, как мне кажется, где-то в душе живет любовь ко всему тюркскому. Надо распахнуть эти двери и шагнуть друг другу навстречу…

Мне очень хотелось бы, чтобы открывший для нас многое, в том числе формирование нашего социального самосознания, Магжан Жумабаев стал своеобразным мостом к братьям – татарам и башкирам.

Ринат АБДУЛХАЛИКОВ