Сомнения – лучший «антисептик»

Уровень медиаграмотности, критического мышления, эмоционального интеллекта и даже предпочтения в соцсетях – все это объясняет,

почему один человек ищет правду и проверяет факты, а другой верит слухам и сам же их создает. Информационное пространство во всем мире,
и в Казахстане тоже, давно стало своеобразным полем боевых действий – фейки, вбросы, манипуляции, провокации и совсем неочевидные причины того, кому все это выгодно. О том, как не стать жертвой в информационных битвах и что стоит учитывать, потребляя ежеминутно цифровую информацию, говорят участники сегодняшнего «Эксперт-совета» «КП».

ПРОВЕРЯЙ ФАКТЫ

Маргарита Бочарова, постоян­ный журналист команды FactCheck.kz и других проектов, направленных на развитие медиа­грамотности, соредактор первого школьного учебника по медиаграмотности в нашей стране. Опытный фактчекер считает, что сегодня не получится однозначно оценить уровень медиаграмотности казахстанского общества, поскольку оно разнородное. И все же, по мнению эксперта, широкого запроса на такой навык у наших соотечественников нет.

– В феврале – марте прошлого года мои коллеги из Бюро экспресс-мониторинга общест­венного мнения DEMOSCOPE опросили чуть больше тысячи казахстанцев, чтобы выяснить их отношение к новостям о пандемии. Лишь треть опрошенных заявила, что им легко определить, что правда, а что нет. Остальные либо затруднились ответить (32%), либо заявили, что им трудно определить, что в новостях о коронавирусе правда, а что нет (39%). Другими словами, две трети казахстанцев не могут более или менее уверенно ориен­тироваться в окружающей их информации. Наверное, именно поэтому мы в FactCheck.kz еже­дневно получаем от наших подписчиков в соцсетях запросы на проверку той или иной новости, сообщения или поста.

Думаю, широкого запроса на медиаграмотность в казах­станском обществе пока, к сожалению, нет. Когда я в рамках Shyndyq подкаста (первого в Казахстане подкаста о фактчекинге и медиаграмотности. – Прим. «КП») беседовала с медиатренером Бактыгуль Бурбаевой, она рассказала, что в регионах интерес к теме, как правило, демонстрируют школьные учителя, журналисты и активисты местных неправительственных организаций разных профилей. К счастью, эти целевые группы смогут (если, конечно, продолжат популяризировать медийную грамотность) оказать влияние на многих других: школьников, своих читателей⁄зрителей⁄слушателей и бенефициаров.

Несколько лет назад я брала интервью у сотрудников Красного Полумесяца. Они рассказывали про обучение основам первой помощи и отметили, что взрослые в этом смысле не слишком надежны. Из десяти в среднем только двое придут домой и выполнят все рекомендации экспертов по подготовке к чрезвычайным ситуациям. А вот с детьми все по-другому. Дети, рассказали мне в Красном Полумесяце, прилежно несут полученные знания домой, и взрослые вынуждены собирать со своими чадами пресловутый тревожный чемоданчик, составлять семейный план на случай землетрясения.

Мне кажется, с медиаграмотностью примерно такая же история. Мы должны «использовать» детей в самом лучшем смысле этого слова, чтобы они принесли основы информационной грамотности домой – своим мамам и папам, тетям и дядям, бабушкам и дедушкам, младшим брать­ям и сестрам. По доброй воле наши родители едва ли пойдут изу­чать медиаграмотность, и в этом смыс­ле я больше верю в подрас­тающее поколение. Их как минимум больше, чем журналистов и медиаэкспертов, пытающихся продвинуть в общество навыки медиаграмотности. Именно поэтому я решила не отказываться от возможности поучаствовать в редактуре соответствующего учебного пособия.

Думаю, этот проект (даже если достигнет своей задачи минимум – охватит только школьников) в ближайшей перспективе продемонстрирует свою эффективность, потому что речь идет о довольно многочисленной возрастной группе. Сегодня в Казахстане подростков 10–14 лет численно больше, чем представителей любых других возрастов.

Готовы ли школы к такому образованию? Думаю, да. Когда мои коллеги по МЦЖ MediaNet впервые в 2018–2019 годах проводили тренинги по медиаграмотности для школьных учителей и преподавателей вузов, участники сразу отметили необходимость введения этой дисциплины в школьную программу (как предмет по выбору или факультатив). Таким образом, запрос на пособие фактически сформировался с обеих сторон.

Учебное и методическое пособия по медиаграмотности лежат в открытом доступе, поэтому мы ничего не можем сказать о том, сколько раз их скачали и какому количеству людей разослали. Однако мы все же заметили, что в прошлом году благодаря введению медиаграмотности в программу восьмого класса резко возросло количество запросов учебно-методического комп­лекса. Также с весны 2021 года эксперты МЦЖ MediaNet вновь проводят тренинги для учителей – как для повышения уровня их знаний в области медиаграмотности, так и для отработки методики преподавания этой дисциплины в школах. Вот эта работа будет продолжаться.

И в целом я бы не стала говорить, что критическое мышление вовсе не свойственно казахстанским пользователям соцсетей. Подписчики FactCheck.kz успешно справляются с мониторингом виральной дезинформации, регулярно присылая нам образцы все новых и новых фейков. Наши подписчики с удовольствием читают посты на такие, казалось бы, непростые темы, как основы формальной логики, и даже благодарят нас за них. Нередко именно благодаря письмам от подписчиков мы вносим изменения и дополнения в наши материалы. То есть вокруг нас сформировалось сообщество критически мыслящих людей, и это, пожалуй, одна из главных ценностей проекта. С другой стороны, разумеется, в Сети можно найти и ровно противоположные примеры, когда вокруг, скажем, какого-то блогера или лидера мнений собираются тысячи людей, которые опасаются химтрейлов, вакцин и ювенальной юстиции. Эти люди свои способности к критическому мышлению используют, мягко говоря, довольно своеобразно и уж точно не во благо ни самим себе, ни окружающим.

Мне, конечно, приходилось разубеждать в каких-то фейках и своих родных или знакомых. Последний пример: мама зачитала мне сообщение, которое ей переслали в мессенджере, якобы от «Арыстан КНБ». В нем говорилось о том, что теперь будет вестись запись телефонных звонков, звонков и сообщений в WhatsApp, а все устройства подключены к «ведомственным системам службы прослушки и правительства CDMX». Объяснила ей, что этот фейк распространяется с разными приписками еще с 2017 года и уже дважды был официально опровергнут в Казахстане.

Но все же вне профессионального поля ко мне не очень часто обращаются, а если это происходит, то речь чаще всего о вопросах в духе «А правда, что…?». И в большинстве случаев, кстати, на эти вопросы невозможно сходу ответить: или утверждение в принципе непроверяемо или для его проверки необходимо совершить ряд манипуляций, изу­чить несколько источников. Поэтому зачастую человек в ответ от фактчекеров получает лишь наводку на способ проверки, а не сам ответ.

Добавлю, что в Казахстане есть два фактчекинговых ресурса, к которым можно обращаться, – FactCheck.kz и StopFake.kz. У нас есть и онлайн-курс по базовым инструментам сбора и верификации информации. Еще могу посоветовать Альянс русскоязычных фактчекеров на Яндекс.Кью (у них же есть свой видеокурс по фактчекингу). Также мы с коллегами из других стран записали в 2020 году серию вебинаров по медиаграмотности MEdia ME!. Кроме этого, можно обращаться к сайту mediasabak.org – этот онлайн-ресурс по развитию информационной грамотности разработали наши партнеры в Кыргызстане. Тех, кто хочет развивать медиаграмотность в интерактивном ключе (и выигрывать даже какие-то призы), заинтересует платформа Qlever. Так что однозначно – инструменты в нашем информационном поле есть, осталось только действовать.

СЛЕДИ ЗА ЭМОЦИЯМИ

Фейки, слухи и провокации в Сети находят благодатную поч­ву по разным причинам. И низкий уровень медиаграмотности– важная, но не единственная. Один из факторов – неумение пользователей Сети управлять своими эмоциями. Так считает сертифицированный тренер по развитию эмоционального интеллекта, директор ТОО «International Academy of Emotional Intelligence» Асель Муратова.

– В Казахстане тема управления своими эмоциями только начинает развиваться, даже в целом психология только-только начала набирать обороты. Поэтому эмоциональная грамотность в нашем обществе страдает – ведь даже соответствующих материалов (исследований, тренингов) на казахском языке практически нет.

Эмоциональный интеллект – это не только способность управлять своими эмоциями, но и умение распознавать эмоции окружающих, а также попытки манипуляции вашими эмоциями извне. И тренеры моего профиля развивают в людях четыре навыка, один из ключевых – анализ возникновения эмоций. Почему люди попадают в зависимости, финансовые пирамиды, оказываются в ситуации, когда ими манипулируют, вызывая, например, на забастовки?

Существуют стадии эмоций, при которых человек собой уже не управляет. Допустим, человек в состоянии злости может спорить конструктивно и отстаивать свои права, а вот в гневе уже нет, зато может кого-то убить. В восторге человек может что-то купить, а потом пожалеть об этом. Приведите людей в эти состояния – и вам будет легче управлять ими.

Могу рассказать лично о своем опыте – о забастовках, с которыми мне пришлось столкнуться больше 20 лет назад, когда я работала на нефтегазовых место­рождениях.

На своих тренингах я рассказываю о том, что причина возникновения конфликтов – разные ценности и убеждения сторон. А вот в основе манипуляций (в виртуальном пространстве или реальном мире – неважно) лежит то, что кто-то провоцирует нас на определенные действия, зная о наших принципах и играя на них. В моем случае было так: на месторождении появился молодой человек, который стал час­то говорить о том, что казахов кормят хуже, чем зарубежных специалистов. Играли на ценнос­тях патриотизма, родной земли.

Свели все к тому, что если вы завтра пойдете в столовую, то вы не патриот. И вот однажды я приехала на смену, пошла в столовую, а там чуть ли не 10 тысяч человек стоят и не заходят. Автобусы, на которых нас подвозили, уже уехали, но если я сделаю шаг вперед – внутрь здания, то мне придется несладко. В итоге я тоже там стояла среди протес­тующих. И если кем-то в толпе управлял гнев, то мною управлял страх.

Еще один случай, свидетелем которого я была, произошел на Тенгизе, и это даже освещали на CNN. Кто-то начал играть на тезисе «турецкие компании не ценят казахстанских работников, не уважают нашу страну». И в том случае уже дошло до насилия. В разгар ситуации главный посыл конфликта опирался вроде бы на благородный патриотизм. Но уже позже стала просачиваться информация, что у зачинщиков была своя цель – опорочить репутацию конкретной компании, чтобы потом занять ее место. Возможно, это неправда, но я говорю о том, что в тот момент мало кто из протестующих рабочих был в состоянии что-либо анализировать.

В задачи тренера по эмоциональному интеллекту входит научить человека анализировать свои эмоции и понимать – ты сам пришел к этим эмоциям или тебя к ним привели, когда ты предсказуемо реагировал на источники извне и тобой было легко управлять. Попасть в эмоциональное рабство от других людей не так сложно. Мир маркетинга ведь на этом построен: человеком управляет эмоция, а не логика. В основе поведения человека лежит либо страх, либо желание получать удовольствие. И все маркетологи, которые разрабатывают какие-либо игры, каналы продаж, приложения, это понимают. Так же как и соз­датели финансовых пирамид, сект – они-то как раз имеют высокий уровень эмоционального интеллекта. В этот ряд можно поставить тех, кто создает продуманные фейки, манипулятивные вбросы в сети. Соцсети – по сути неуправляемые и неконтролируемые – идеальная площадка для таких провокаций. И речь не о слухах – один предположил, второй пересказал, а именно о посылах с просчитанной реакцией от неподготовленного общества.

Казахстанское общество, к сожалению, как раз не подготовлено. На Западе, в Европе давно разработаны специальные методики, инструменты диагнос­тики, тренажеры для развития эмоционального интеллекта. Во всех крупных компаниях, в некоторых странах в полиции и на госслужбе при приеме на работу претендента тестируют на эмоциональный интеллект. СНГ пока к этому только идет.

Мы, небольшое казахстанское сообщество экспертов данного профиля, пытаемся стучать во все двери, вплоть до Министерства образования. И благодаря нашим инициативам уже внед­ряется обучение эмоциональному интеллекту школьников с седьмого класса. Подростки, кстати, всегда были в группе риска по манипуляциям – во время гормональных всплесков эмоциями управлять сложнее. Да и в целом молодежь в силу своей неопытнос­ти более уязвима, нежели взрос­лый человек, прошедший через разные ситуации и жизненные обстоятельства. А еще в группе риска – люди, находящиеся в финансовом кризисе, потому что им в такой момент просто не до управления эмоциями и анализа. Этим тоже пользуются манипуляторы и провокаторы, преследующие свои цели.

Добавлю, что, помимо школьников, мы обучаем еще и педагогов, в рамках локальных проектов работаем и с родителями, готовим материалы по заказу полиции. И все же необходима комплексная работа на уровне государства, чтобы повышать эмоциональный интеллект всего казахстанского общества и создавать условия для противодействия манипуляциям, фейкам и другим методам информационных войн.

КОНТРОЛИРУЙ ЛАЙКИ

Проблема фейковой лавины в соцсетях усугубляется алгоритмами работы этих площадок. По сути, они создают для каждого пользователя индивидуальную картину мира, далекую от объективной. Социальные сети, заточенные под продажи, автоматически подстраиваются под предпочтения пользователя. Но вот касается это не только рек­ламы товаров и услуг, но и информационного блока. Как это коснулось «Казахстанской правды», рассказывает редактор нашего сайта Евгений Федотов.

– Пролайкав, прокомментировав несколько фейковых публикаций или постов, размещенных на популярных, но одиозных пабликах, которые в погоне за просмот­рами просто не фильтруют информацию, вы в разы повышаете шансы на то, что искусственный интеллект соцсети завтра покажет вам нечто подобное. И наоборот: таргетированный подход приводит к тому, что контент, к которому пользователь не проявил «технического» интереса, постепенно исчезает из его поля зрения.

К чему это может привести? Группы населения, получая однобокую информацию, воспринимают ее как объективную картину мира, а так как в окружении находятся люди, поддерживающие эту картину мира, создается ощущение того, что так думают все казахстанцы.

В соцсетях существуют аккаунты, которые копируют наше название Kazpravda.kz – прямо используют исторически сложившийся бренд с 100-летней историей, но при этом распрост­раняют недостоверную или провокационную информацию. Мы внимательно отслеживаем информационное поле и реагируем на эти факты.

Но не обходится без подводных камней. Например, мы не можем несколько месяцев получить статус подлинности для нашего аккаунта в Instagram – ту самую синюю галочку верификации, которая сообщает пользователю о том, что эта страница принадлежит именно тому, кем названа. Мы направляли несколько заявок через форму обратной связи, но в отведенные сроки не получили ни одного ответа.

Все это время в Сети действуют наши клоны, вносящие смуту в информационное пространство. Ведь люди зачастую не вникают в детали – клон это или официальный аккаунт, они просто видят бренд Kazpravda и воспринимают все, что с ним связано, как официальную информацию по линии государства. И даже синяя галочка в шапке профиля не сильно повлияет на внимательность подписчиков, но зато позволит нам использовать законодательство об авторском праве и юридически обжаловать само существование клонов. Таковы реалии соцсетей.

Сейчас мы вынужденно обратились в представительство Instagram по СНГ, но пока и здесь не получили результата. Как видим, соцсети действуют не всегда корректно в работе с официальными источниками информации. Да, Instagram – известная крупная компания, но и она не всегда соблюдает свои же правила.

При таком положении дел очевидна угроза – это и наш репутационный ущерб, и ущерб для имиджа государства, и, конечно, путаница для пользователей Сети.

С распространением фейковой информации пытаются бороться во всем мире, поскольку эта тенденция нарастает. И на фоне ярких социальных событий дез­информаторы, как правило, становятся более активными. Согласитесь, мы все, и я в том чис­ле, постоянно получаем фейки от знакомых и незнакомых людей через мессенджеры. И вот эта частота как раз и говорит о том, что люди редко проверяют полученную информацию, невольно становясь орудием в руках манипуляторов. Некоторые фейки поражают своей нелепос­тью, абсурдностью, казалось бы, над ними можно посмеяться и забыть. Но привычка лайкать или реагировать иным образом на провокационный контент, пересылать его только усугубляет общую проблему.

Более того, мы все чаще наблюдаем профессионально подготовленные вбросы, в достоверность которых достаточно легко поверить, если не проверять информацию. Написаны они концептуально продумано, в некоторых моментах – грамотно. Так что вырабатывать привычку проверять все, даже то, что на первый взгляд выглядит или звучит, как правда, – требование времени.

С профессиональной точки зрения я могу выделить как минимум три негативных аспекта, к которым приводят неверные предпочтения в соцсетях.

Доверившись фейкам, человек может стать жертвой мошенников. Например, не так давно распространялся фейк о том, что в Алматы мародеры завладели базами данных банков, поэтому банковские карты граждан – под угрозой, и владельцам предлагалось выполнить определенные действия, чтобы защитить свои данные и деньги. Эти действия как раз и позволяли мошенникам провернуть аферу.

Второй момент: дезинформация может спровоцировать человека на противоправные действия. Здесь можно привести такой пример: фейковые сообщения о насилии над несовершеннолетними с большим упором на эмоциональную составляющую. Впечатлительные, подверженные сиюминутным порывам под влия­нием информации люди могут довольно бурно реагировать и бежать «мстить» или «защитить». Кстати, те фейки, которые связаны с детьми, чаще всего как раз и рассчитаны на реактивный эффект.

Третий момент связан с формированием долгосрочных взглядов населения – провокаторы намеренно дискредитируют работу госорганов и в конце концов могут подрывать государственную целостность. Наверняка многие помнят рассылки о том, что в Казахстане собираются узаконить взятки, что тарифы на коммуналку должны быть выше, что внешний долг Казахстана оформят на граждан в виде кредитов и так далее. Такая информация, даже не воспринятая человеком серьезно, но вовремя не проверенная, промелькнув в сознании раз, два, три, просто накапливается в памяти. И в конце концов может стать решающим фактором для принятия человеком каких-то серьезных жизненных решений, в том числе об эмиграции. Получается своеобразная ментальная инфекция, поражающая умы пользователей и распространяющаяся так же быстро, как и новый штамм коронавируса.

Но, конечно, помимо поведения самих пользователей и формирования правильных привычек и навыков, важно наращивать и представленность официальных источников в социальных сетях. С последним в Казахстане тоже не все просто и однозначно. Например, у всех департаментов полиции есть аккаунты в соц­сетях, но нередко информация там обновляется не так быстро, как хотелось бы, это скорее реак­ция на запросы СМИ, то есть пост­информирование. Госструктуры должны не догонять, а опережать – профессионально и качественно заполняя информационное пространство, отвечая на запросы СМИ и населения. Но это уже отдельная тема для разговора.