Город, покинутый навсегда

По дороге к раскопкам

Утреннее солнце светило ярко и обжигало лицо, когда наш автомобиль выехал к арке с западной стороны города. Мы направляемся в Жуалынский район. Здесь в 45–50 км к юго-западу от Тараза, на правом берегу реки Терс (Терис), 3 года назад под слоем земли обнаружено древнее городище, которое долгие века оставалось практически нетронутым и покоилось буквально под ногами местных жителей.

Водитель молча давит на педаль газа, а таразский краевед, директор ТОО «Научная организация «АРК» Искандербек Торбеков, любезно согласившийся ознакомить с результатами исследований Терсской археологической экспедиции, под звук мотора подробно рассказывает о работе.

– В конце XIX века, после того как южные территории Казахстана были присоединены к Российской империи, началось активное изучение русскими учеными и исследователями новых для них земель в различных аспектах: экономическом, историческом, археологическом, – рассказывает Искандербек Торбеков. – В их числе был знаменитый историк и востоковед Василий Бартольд, который в 1893–1894 годах совершил свое знаковое путешествие по северной ветке Великого шелкового пути из Шымкента в Верный. В его задачи входило обозначение на карте как уже известных, так и еще не открытых памятников материальной культуры, археологии, средневекового и более позднего зодчества. В результате в списке объектов оказался и бугор, где в настоящее время ведутся наши раскопки. Он был зафиксирован как древнее городище. Кроме того, Бартольд дал предварительную датировку памятнику по найденным здесь осколкам керамики и другим артефактам. Исследователь отнес его к VI–X векам.

«Фольксваген» везет нас по дороге, некогда называвшейся Великим шелковым путем, по которому много лет назад путешествовали исследователи и шли караваны из Тараза в Туркестан, Отрар и другие города и обратно. Сегодня это всем известная автомагистраль Западная Европа – Западный Китай.

– Дальнейшим исследованием в этом регионе занялся историк и археолог Героним Пацевич, – продолжает мой попутчик. – Сделав разведывательные шурфы в райо­не обозначенного городища, он подтвердил датировку, которую выставил первооткрыватель. В 1970–1980 годах здесь были и разведывательные отряды областного историко-краеведчес­кого музея.

Спустя несколько километров седан выезжает на свежее асфальтовое покрытие, а затем поворачивает к населенным пунктам. Мы проезжаем мимо сел Коктобе и Косболтек. Автомобиль делает поворот направо к аулу Терс (Терис), проехав по проселочной дороге, уходит влево. По правую руку шумит роща. Водитель везет нас вдоль немногочисленных домов, которые сменяют небольшие холмы. И вот наконец перед нашим взором открывается обширная долина, посреди которой возвышается бугор, названный местными жителями Жылкышытобе. Это имя он получил потому, что им часто пользовались чабаны. Отсюда хорошо просматривается вся территория вокруг и легко следить за скотом.

Выйдя из машины, подхожу прямиком к подножию бугра. Отсюда в глаза бросается крыша навеса на его вершине, сверкающая металлом, и извилистая тропинка, ведущая наверх. Здесь Искандербек Торбеков продолжает свой рассказ.

– В 2017 году по инициативе бывшего акима Жуалынского района Бахтияра Копбосынова мы провели разведывательные работы, – говорит он. – Нами обнаружены остатки поливной керамики, на которой был нанесен орнамент, присущий только эпохе империи Караханидов. Также найдено большое количество жженых кирпичей, которые появились в тот период и известны именно как караханидские. Позже они получили широкое распространение на территории Средней Азии. Кроме того, нами вскрыты три помещения с подведенной к ним водопроводной системой, относящейся к X–XIII векам, как раз к эпохе правления вышеназванной династии.

Это было крупное по меркам средневековья городище. Ученые выделяют три периода его жизни: Бурнооктябрьское-1, Бурнооктябрьское-2 и Бурнооктябрьское-3. Первый – самый ранний из них, датируется II веком до н. э. Именно к этой эпохе относится место, где сегодня ведутся раскопки. Бурнооктябрьское-2 находится под селами Нурлыкент и Терс. Городище, датированное третьим периодом, к сожалению, исчезло. Оно располагалось под нынешними сельхозугодиями. И не раз бывало, что во время полевых работ крестьяне находили остатки керамической посуды, подтверждающие факт наличия там древнего города. Официальные границы Бурнооктябрьского пока так и не определены.

Существует гипотеза, что это была столица государства кангюев Битян. По другой версии, это мог быть город Баркуаб, что в переводе с арабского языка также, как и казахское название Теріс, означает «обратнотекущая». Но не исключено, что это был вовсе другой населенный пункт кангюйской цивилизации.

– Это место посещали многие арабские путешественники и исследователи. В их числе был и знаменитый географ Ибн Хордадбех, – рассказывает Искандербек Торбеков. – Все они писали, что это было большое поселение, находившееся на северной ветке Великого шелкового пути, на реке Баркуаб. Возможно, именно из-за последней возникла версия о городе с таким же названием. Как он именовался на самом деле, нам пока неизвестно. Но во всех государственных реестрах сегодня объект значится как городище Бурнооктябрьское, названное в честь близлежащего села, носившего такое же название. Ныне это аул Нурлыкент.

После этих слов мой собеседник предлагает подняться и увидеть все своими глазами. Взбираюсь вслед за ученым и с нетерпением жду увидеть то, что осталось от городской жизни того времени.

Добравшись до вершины, оглядываюсь. Вокруг – поля и пус­тырь, окаймленные горной цепью. Порыв ветра ударяет в лицо.

– Это часть Западного Тянь-Шаня, а это пик Манас – самая высокая точка Таласского хребта, – проводит рукой по линии горизонта Искандербек Торбеков и останавливается на вершине, возвышающейся над всеми остальными. – С другой стороны – старый Каратау. Горы образуют своеобразную чашу, в которой и находятся Жуалынская долина и городище Бурнооктябрьское. Здесь постоянно дует ветер, скапливается влага, а температура воздуха заметно ниже, чем за ее пределами. Эти условия благоприятны для выращивания сельскохозяйственных культур и выпаса домашнего скота. Те поля, что мы видим сегодня, также возделывались и несколько веков назад. Кангюи были народом, который и кочевал, и занимался земледелием, и строил города.

– А это действительно хорошее место для обзора, – произношу вслух свои мысли, глядя вниз и вспоминая о пастухах.

– Точно, – соглашается мой собеседник и, объясняя наше местонахождение, добавляет, что городище располагается на стыке трех жуалынских сел – Нурлыкент, Бакалы и Терс (Терис).

Прикоснуться к истории

Мы подходим к месту раскопок, где знакомимся с научным руководителем экспедиции, ведущим специалистом Института археологии им. А. Маргулана, кандидатом исторических наук, приехавшим из Алматы и некогда обучавшимся у академика Карла Байпакова Дукеем Талеевым, а также с тремя землекопами – Алганом Алиевым, Турсынбаем Сыдыковым и Жарасом Досымбеком, нанятыми из числа местных жителей.

В прошлом году ими были вскрыты жилые и складские постройки, определены внешние крепостные сооружения, найдены башня, внутренняя крепостная стена и остатки обходного коридора. Сегодня все это законсервировано.

В настоящее время экспедиция работает на месте обнаруженного комплекса, состоящего из нескольких комнат. Предназначение постройки еще не определено. По словам археологов, возможно, это было культовое или жилое здание кангюйских земледельцев. Утверждать точно они пока не берутся.

– В нынешнем году мы исследуем северо-восточную часть комплекса, – говорит Дукей Талеев, показывая на место работы. – Спустились на 2 метра и дошли до участка двора. Нами обнаружены остатки пола и очага. Из найденных артефактов можно выделить осколки архаической керамики трех ветвей кангюйской культуры, большая часть которой относится к Отырар-Каратауской, кости животных, трехгранный черешковый наконечник стрелы, сломанные зернотерки разных размеров и форм, топоры и другие каменные орудия труда, назначение которых еще не определено. Также здесь вскрыто захоронение, датированное VII–VIII веками. Вместе с останками мужчины обнаружены предметы из железа: две маленькие поясные бляшки и нож, которые, к сожалению, очень плохо сохранились. На мой взгляд, эта могила относится к домусульманскому периоду, потому как после принятия ислама с умершими ничего уже не оставляли.

Ученые сравнивают Бурнооктябрьское городище с похожими памятниками истории Коккай­нартобе и Шультобе, относящимися к кангюйскому периоду. Если судить по планировке постройки, археологическим материалам и топографии памятников, то у них много общего. Но два открытых ранее заметно меньше, чем обнаруженный объект.

Установлено, что в Шультобе и Коккайнартобе некогда были культовые комплексы с крестообразными помещениями.

– Возможно, это здание имело такое же предназначение, – предполагает Дукей Талеев. – Но утверждать точно не дает в первую очередь планировка, которая отличается. Мы обнаружили шесть комнат, которые расположены параллельно. Другая особенность – здание двухэтажное. В двух дальних комнатах был обнаружен провал вниз. Когда мы начали расчищать, наткнулись на сводчатую кладку нижнего этажа.

Археолог ведет меня в постройку, которой некогда пользовались люди эпохи средневековья. Чтобы зайти в нее, нужно немного наклониться. Пройдя сквозь проем, оказываешься в просторном помещении. Как выяснилось, это центральная и самая большая из найденных комнат. Ее ученые открыли самой первой. Длина комнаты составляет 8 м, ширина – 3 м, а высота – 3,5 м. Толщина глиняных стен варьируется от 2 до 2,2 м. Помещение имело куполообразное сводчатое перекрытие из сырцового кирпича, которое даже частично сохранилось.

– Весь потолок был сводчатым, за счет чего комната выглядела подобно коридору. Кирпичи уложены ребром. В некоторых местах, где откололась штукатурка, хорошо видна кладка, – показывает наверх Искандербек Торбеков.

Здесь в правом дальнем углу учеными обнаружен человечес­кий череп без нижней челюсти. По мнению российского антрополога Егора Китова, он принадлежал молодой женщине в возрасте 18–20 лет. Примечательно, что череп был искусственно деформирован при жизни: затылочная часть несколько вытянута. Такая традиция существовала на территории южного Казах­стана в I–II веках, что совпадает с общей датировкой. Зубы отправлены на анализ в Японию, результата пока нет. Ожидается, что по его итогам можно будет более точно сказать о возрасте, поле и времени жизни человека.

Пройдя прямо до конца комнаты, можно увидеть смежное квадратное помещение площадью примерно размером 2 х 2 м. В него ведет небольшой стрельчатый проход. Это пока единственный дверной проем такой формы в комплексе.

Из главной комнаты также можно попасть в еще одну, чуть поменьше. Ее длина равна 7 м, а ширина – 2 м. Вход в нее очень маленький. По версии некоторых ученых, это мог быть техничес­кий проход.

– Когда мы вели раскопки в этой комнате, в углу обнаружили крупную и среднюю гальку, сложенную толстым слоем. Ее предназначение нам пока непонятно, – рассказывает Дукей Талеев. – Кроме того, у порога мы нашли кусок обгоревшей доски и остатки угля. Образцы были переданы на углеродный анализ в Россию, где по европейскому методу определили, что они относятся ко II веку. Предположительно именно в это время комплекс приостановил свою деятельность. А когда он был построен, неизвестно. Но мы считаем, это мог быть примерно I век до нашей эры. Для более точного определения датировки необходимо провести дополнительные изыскания.

В конце этой комнаты есть ниша, по форме напоминающая дверной проем. По мнению научного руководителя экспедиции, возможно, это и был центральный вход, искусственно заложенный кирпичами из-за аварийного состояния здания. На эту мысль наталкивает и подпирающая стена, пристроенная к основной.

Отсюда по левую сторону виднеется проход в четвертое помещение шириной 3 м, длиной и высотой по 3,5 м. Здесь очень темно. Без фонаря не обойтись. В этот момент обращаю внимание, что во всем комплексе нет ни одного окна. Также не найдено следов отопительной системы, как и очагов внутри помещений. Дукей Талеев предполагает, что, возможно, это здание вовсе не отапливалось, а тепло позволяли сохранить толстые стены и маленькие дверные проемы. Кстати, археологи пока не знают, использовались здесь деревянные двери или нет.

Мы включаем свет и начинаем рассматривать помещение. Здесь четко прослеживается сводчатый потолок. Как выяснилось, это единственная комната, которую удалось сохранить полностью с неповрежденной крышей. Этому способствовал другой способ расчистки. После обнаружения контура двери археологи, подобно шахтерам, стали выносить землю, копая изнутри.

– Толщина комнатного свода равна 40 сантиметрам, – комментирует Дукей Талеев. – Мы думаем, что примерно такая же толщина потолка была по всему комплексу. Но не исключено, что она могла быть и больше.

В дальней стене снова видна ниша, которая, возможно, когда-то служила проходом в еще одну комнату.

Мы возвращаемся в центр. На противоположной стороне вижу другой сводчатый проход. Он оказался самым высоким – 1,6 м. Пройдя через него, мы попадаем в не менее просторное помещение. Его длина – 7 м, ширина – 2 м. Именно здесь найдены кости животных, каменные орудия труда и осколки керамики.

Отсюда в последнюю маленькую комнату размером 2,5 х 2,5 м ведет очень длинный и узкий проход. Протискиваюсь вслед за Дукеем Талеевым. Он показывает вниз и говорит, что именно здесь хорошо виден первый ярус строе­ния. Тут же обнаружены следы возможного пожара.

Большое будущее

Предположительно, нижний этаж по планировке повторяет верхний, и его высота составляет также около 3–3,5 м. На сегодня он раскопан только наполовину, поскольку есть большой риск, что постройка может разрушиться. На одном участке ученые спустились на глубину 4,5 м от уровня раскопок. Дальнейшие работы по углублению, по словам Дукея Талеева, невозможны из-за отсутствия должной фиксации стен и потолка. Но археологи не теряют надежду, что им все же удастся продолжить спуск.

– Центральный комплекс обращен линиями на восток. С учетом этого мы ищем основной вход в здание. Пока, к сожалению, не удалось найти его, но есть догадка предположительного его местонахождения. Трудность заключается в том, что, судя по конструкции, здание пережило аварийный период. Вероятно, для предотвращения дальнейшего смещения конструкции во время ее ремонта на отдельных участках были пристроены изнутри дополнительные массивные стены. Они, если честно, несколько сбивают с толку. На втором этаже стены метровой толщины при трехметровой высоте свидетельствуют только об одном: видимо, основные стены не выдержали нагрузку, и постройка накренилась в юго-западную сторону. Именно поэтому мы обнаружили несколько контрфорсов. После того как найдется главный вход, будем определяться, что делать с нижним этажом.

– По какой-то причине люди просто ушли отсюда, – добавляет Искандербек Торбеков. – Может быть, из-за аварийного состояния здания, может быть, началась война или распространилась какая-то болезнь. Нам пока непонятно. Найденные комнаты были просто покинуты и забутованы землей и сырцовыми кирпичами.

Видимо, жители забрали все ценное и то, что может пригодиться на новом месте, поэтому учеными практически ничего не найдено. Складывается такое впечатление, что люди заложили помещения в надежде, что однаж­ды они сюда еще возвратятся. Но так и не вернулись.

Надо сказать, что жизнь в этом районе не прекратилась. Люди просто спустились вниз, на восток и северо-восток. Это подтверж­дает факт наличия культурных слоев на территории села Терс и за ним, относящихся к более позднему периоду средневековья (X–XIII векам).

Покидая место раскопок, мы делаем памятный снимок и прощаемся. По дороге назад Искандербек Торбеков вновь рассказывает о своей работе. Признаться, слушать его можно часами.

В нынешнем году на научные изыскания выделено 6 млн тенге. Примечательно, что финансируются раскопки ТОО «Научная организация «АРК» из районного бюджета в рамках программы «Рухани жаңғыру». И это первый случай в истории археологичес­ких экспедиций в стране.

С 2020 года объект вошел в прог­рамму волонтерского движения. В рамках проекта «Birgemiz: Asyl Mura» здесь работали студенты и просто любители истории из Туркестанской и Жамбылской областей. Как заверяет руководитель экспедиции, работы здесь будут продолжены.

Хотя объект еще не готов к приему гостей, начиная с 2018 года здесь побывало немало казах­станцев. Кроме того, сюда периодически приезжают группы зарубежных туристов, интересую­щихся археологией. Этот факт говорит о том, что у городища большой потенциал. Ученые уверены, что в будущем о нем заговорят на разных языках мира.