От Тибета до земли Байырку

В диссертации «О языке памятника Тоньюкука и его отношении к некоторым современным тюркским языкам» ученый показал несостоятельность советской концепции «мертвых» и «живых» тюркских языков, которая искусственно прерывала преемственность тюркской письменной культуры.

В честь 100-летия талантливого ученого, доктора исторических наук Губайдуллы Айдарова (1921–2001) Международная Тюркская академия и Казахский национальный университет им. аль-Фараби провели международную онлайн-конференцию «Түркология тарланы».

– Тюркская академия переиздала научный труд выдающегося тюрколога Губайдуллы Айдарова «Язык орхонских памятников древнетюркской письменности VIII века», – сказал, приветствуя участников конференции, президент академии, доктор исторических наук Дархан Кыдырали.

Впервые фундаментальное исследование Айдарова было издано 50 лет назад. Оно представляет собой комплексный анализ рунического письма древнетюркских памятников, обнаруженных в долине реки Орхон, с переводом отдельных лексических единиц и грамматических форм на современный казахский язык. Исследования ученого не остались незамеченными, поскольку их результаты шли вразрез с тогдашней идеологической концепцией. В итоге Айдарову не дали защититься в Алматы. Ему пришлось уехать в Баку, где он блестяще выступил, причем на азербайджанском языке. Раскрывая связь рунического письма с языками современных тюркских народов, автор основывал свои исследования на таких значимых источниках, как Онгинский памятник, памятники Тоньюкука, Кюль-тегина, Бильге-кагана, Кули-Чора.

Ученый утверждал, что хотя древнетюркские племена имели диалектические отличия, но общим был язык, который остался запечатленным на орхоно-енисейских памятниках древнетюркской письменности VI–VIII веков. Конечно, в одной работе автор не мог рассмотреть все вопросы, возникавшие при исследовании этих памятников. Тем не менее он дал богатый фактический материал по исторической грамматике современных тюркских языков.

Второе издание открывается руническим текстом, высеченным в честь одного из тюркских государственных деятелей Кюль-тегина (685–731): «Небоподобный, неборожденный тюркский мудрый каган, я нынче сел на царство. Речь мою хорошенько выслушайте, вы, идущие за мной... Все мои слова, лежащие у меня на сердце, вы, смотря на памятник, знайте!»

Стела в честь Кюль-тегина имеет форму усеченной пирамиды высотой 3 м 15 см. Ее верхушка – в форме пятиугольного щита, на одной из сторон которого изображена каганская тамга, на другой – табгач­ская надпись и дата 1 августа 732 года. Один из текстов обращен к подвластным племенам и народам, различным чинам в сложной иерархии управления. Каган кратко упоминает о походах, совершенных им «для блага тюркского народа», предостерегает против «злобных людей», польстившихся на богатые дары табгачского императора и коварно советующих тюркам переселиться на юг, то есть подчиниться табгачам.

Согласно древним текстам, каган совершал военные походы вплоть до Шандунской равнины, на юге он дошел поч­ти до Тибета, на западе – до Темир-капыга (Железных ворот), на севере – до земли Байырку. В общем каган возвеличивал власть и своего предка, «покорившего народы в четырех концах света и твердо державшего племенной союз тюрков». Но «младшие не были подобны старшим, и на царство сели неразумные каганы, отчего тюркские правители поддались влиянию народа табгач и были в подчинении около 50 лет». Но Небо сжалилось и послало тюркам спасителя – отца Кюль-тегина и его брата Бильге-кагана. Именно их отцу удалось свергнуть иго и провозгласить себя ханом тюрков в 682 году.

Текст на памятнике высек родственник Бильге-кагана – Йоллыг-тегин. Он сам об этом сообщил и добавил, что «за работой провел месяц и четыре дня, покрыл подписями и украсил». И оставил еще интересную информацию о том, что Бильге-каган умер в год Собаки, в десятый месяц двадцать шестого дня, то есть 25 ноября 734 года. Похороны же были устроены в год Свиньи, в 785 году.

Рассуждая об орхоно-енисейском алфавите, Губайдулла Айдаров писал, что «енисейские памятники отражают более архаичную разновидность букв, орхонские – более поздние – характеризуются отработанным их изображением, эволюционировавшим около 200 лет». А на таласских памятниках буквы близки к енисейским.

О происхождении орхоно-енисейского письма имеются различные мнения. Одни ученые считают, что оно сложилось на основе арамейского, другие – на основе различных тюркских знаков. Айдаров же считал этот алфавит результатом развития культуры самих тюркских племен.

Важно добавить, что во втором издании указаны пометкой «ред.» некоторые спорные моменты, по которым современная тюркология имеет позицию, отличную от авторской. В заключительной части книги приводятся рунический текст памятников, их транскрипция на основе казахского кириллического алфавита, а также перевод на русский язык.