Путь к Абаю

«По роду своему я казах. Не пойму, питаю к нему неприязнь или люблю?» – такой вопрос задает себе Абай («Слова назидания», «Девятое слово»).

И этот, внешне противоречивый, а по сути, глубоко философичный вопрос тесно перекликается с великим вопросом тысячелетней давности не менее великого Омара Хайяма: «Оглянись на себя и подумай о том: кто ты есть, где ты есть и куда же потом?»

Но кто есть казахи как этнос? Каковы его идентифицирующие критерии и параметры? Что есть Казахстан как социум? Как можно нам познать и осознать самих себя? Отсюда самопознание казахов как самобытного этноса и Казахстана как социума – сверх­задача каждого представителя современного казахстанского общества без исключения, и преж­де всего интеллектуально-духовного, научного сообщества.

Эта проблема в течение пос­ледних 15 лет стала основным предметом исследования автора статьи, результаты которого опубликованы во многих отечест­венных и зарубежных изданиях, общей темой исследования, организованного Науч­ного цент­ра и теоретико-методологического семинара под названием «Қазақстантану – Казахстановедение».

Следует особо отметить, что казахстановедение и некоторые его собственно субъектные аспекты еще не получили в долж­ной мере научного осмысления и отражения, а отдельные из них даже не выделены в качестве самостоятельного объекта (предмета) исследования, даже само абаеведение представлено несколько однобоко, с особым акцентом на художественно-литературную его составляющую. Недостаточно выработаны еще какие-либо удобоваримые (ясные) и продуктивно работаю­щие метаэпистемологические «инструменты» (методологии и методики) казахстановедения в целом и абаеведения в частности.

Источники познания

Познание Абая (абаеведение), знание о Абае (абаезнание) точно так же, как познание и знание других выдающихся представителей казахского народа (и не только), оставивших глубокий след в его духовном наследии и внесших заметный вклад в становление нашего Отечества, дают ключ к познанию и пониманию как самого казахского народа, так и Казахстана в целом, их прошлое, настоящее и возможное будущее.

Вот что по такому поводу сказал в свое время Эйнштейн: «При изучении истории нужно подробно обсуждать тех людей, которые принесли человечеству пользу благодаря независимости их характеров и суждений».

Дело в том, что люди, о которых тут речь идет, а в данном случае об Абае, как правило, являются людьми необычными, противоречивыми, пассионарными, с ярко выраженной уникальностью их мыслей, жизненных ценностей и установок.

Более того, я считаю, что человеческий мир разрушается или прогрессивно развивается противоречивыми и пассионарными историческими личностями. И чем противоречивее и пассионарнее эти личности, тем значительнее их сила разрушения или созидания.

При этом чем значительнее противоречивость (пассионарность) эпохи и исторической личности, тем больше они предполагают применение принципа противоречия в познании и оценке их роли в истории.

«Чтобы совершить анализ обыч­ных вещей, необходим необычный ум», – говорил Альфред Уайтхед.

– А если перед нами не «обычные», а необычные исторические вещи и люди, то какой ум нужен для их анализа? – спрашиваю я.

Думаю, сверхнеобычный. Именно к этой особой категории людей, на мой взгляд, и относится наш Абай Кунанбаев.

Абай, сын Кунанбая, был и остается главным источником (ключом) и своего рода «лакмусовой бумагой» познания казахского народа.

Итак, кто такой Абай, кем и каким он был как личность, каково его наследие? Главное – он уникальный мыслитель – хаким. К слову, Абай четко различал хакима (мудреца) от ученого, например, Сократа как хакима от ученого Аристотеля, и говорил: «Не каждый ученый есть мыслитель, тогда как каждый мыслитель – ученый». Абай воистину неисчерпаем, весьма сложен, даже таинственен (метафизичен, сказал бы философ), а потому каж­дая эпоха и ее субъекты могут, в принципе, по-своему «видеть» и ведать, познавать и понимать, осмысливать и осознавать, описывать и объяснять феномен Абая во всех его гранях.

Подобно тому, как человечество до сих пор не познало до конца Лао-цзы (в течение 3 500 лет), Сократа (в течение 3 300 лет), аль-Фараби (в течение 1 150 лет), Омара Хайя­ма (в течение почти тысячи лет), точно так же на познание Абая во всем его богатстве мысли, слов и чувств уйдет не меньше времени, так как он не менее велик, чем многие его предшественники, хотя куда меньше известен миру.

В отличие от Аристотеля, который утверждал, что «каждый больше сын своего времени, чем сын собственного отца», мы понимаем и воспринимаем Абая одновременно как достойного сына и собственного отца (досто­славного Кунанбая), и своего переломного времени, и сына (уверен) будущих эпох. Не это ли великолепное его качество как достойного сына не только своего народа, но и всего человечества, причем трех эпох: прошлой, нас­тоящей и будущей?

В этом своем статусе Абай, по моему разумению, достиг, как и Лао-цзы, Сократ, аль-Фараби, Омар Хайям, высшей ступени самоидентификации человека, когда все они, нисколько не забывая свое этнопроисхождение, гордясь им, а порой довольно жестко критикуя свой народ (по принципу «сын түзелмей – мін түзелмейді», то есть «нет самокритики – нет исправления»), тем не менее стремились воспевать и возвеличивать общечеловеческие идеалы и ценности, часто в ущерб самим себе.

Требуются переводы

Главная проблема изучения творчества Абая, с которой связана его недостаточная известность в мире, состоит в следую­щем, и об этом неоднократно говорил и сокрушался Герольд Бельгер, один из выдающихся знатоков и ценителей богатейшего казахского языка и литературы: произведения Абая, соответственно их высочайшему смыслу, значению и богатству философских и художественных мыслей и оттенков, не переведены на многие языки, чем и объясняется, на мой взгляд, его малоизвестность в мире в отличие от других, ему подобных личностей, которым в этом плане повезло больше. Отсюда вывод: творчество Абая нуждается в новых переводах высочайшего качества!

Для кардинального решения этой главной и производных от нее других проблем абаеведения давно пора создать специальный исследовательский (не обычный образовательный) институт Абая, основательно и на системно-синергетических принципах занимающийся изучением феномена мыслителя во всех проявлениях его гения. Почему этого до сих пор не сделано? По такому из ряда вон выходящему факту мудрые наши предки говорили: «Қолда бар алтынның қадірі жоқ» и «Ауылдастың аузы сасық» (русский аналог: «Нет пророка в своем Отечестве»).

Кроме института Абая, который будет заниматься главным образом исследовательской дея­тельностью, совсем нелишне, даже очень необходимо создавать в столице и областных центрах страны, а со временем в малых городах и районных центрах дома Абая (не музеи) со свободным или весьма упрощенным доступом, где можно было бы проводить самые разнообразные мероприя­тия и форумы по культурному возрождению нашего Отечества в контексте общемировых социальных изменений.

А в каждом высшем учебном заведении и научных учреждениях должен быть центр по изучению жизни и творчества Абая и других выдающихся личностей, а в колледжах, школах (гимназиях, лицеях) и дошкольных учреждениях – специализированные кабинеты Абая с выполнением ряда функций Дома Абая, но относительно в локальном масштабе и с учетом возрастной психологии детей. И во всех вышеуказанных учебных заведениях без исключения должна вестись учебная дисцип­лина под названием «Абайтану» («Абаеведение»). На первых порах (пока предполагаемый институт Абая не будет создан и не будет готовить программу изучения наследия Абая на разных уровнях учебных заведений) можно пользоваться наличной на сегодня разнообразной литературой, посвященной Абаю.

Полностью одобряя издавае­мый ныне многотомник по «Абайтану» (2015–2019 гг.), посвященный главным образом художественно-литературному наследию, следует, на мой взгляд, продолжить издание многообразной исследовательской литературы отечественных и зарубежных авторов, посвященной проблемам общественной жизни, получивших отражение в произведениях Абая, с дальнейшим переводом их на другие языки.

Для этого необходимо создать вначале (до создания института Абая) редакционный совет (а не только междисциплинарный и межнаучный) с привлечением ученых и специалистов из самых различных областей знаний (естественно-научной, технической, гуманитарной, в том числе и философской) по подготовке изданий. Только тогда мы получим в будущем более или менее полную и реалистичную картину о многогранной творческой деятельности нашего великого соотечественника. И, тем самым, абаеведение станет все более объемным, системно-целостным и в большей степени будет соответствовать своему объекту, предмету и субъекту, коим выступает одновременно Абай, точнее, феномен Абая. Ведь он сам мечтал о «толық адам» (цельный, гармоничный человек):

Ақыл, қайрат,

жүректі бірдей ұста,

Сонда толық боласың елден

бөлек.

Вот изящный перевод этих строк философа-поэта Досмухамеда Нурахмета:

Ум, Силу и Сердце – не разлучай,

Тогда ты полноценен – так и знай!

Так вот, кто-кто, а именно Абай в первую очередь заслуживает того, чтобы мы его исследовали, познали, приняли и пропагандировали на весь мир как истинно цельного, гармоничного человека. А для этого, помимо вышесказанного, следует сделать еще несколько сверхважных вещей. «Слова назидания» (по сути «Слова мудрос­ти») Абая нуждаются в основательном толковании, подобно тому, как некоторые источники имеют 30–40-томные толкования.

Можно привести и другие примеры: поистине энциклопедические толкования Бронислава Виногродского учений Лао-цзы и Конфуция. Чем хуже наш Абай? Вдумайтесь: в одних только «Словах назидания» с 45 «Словами», по моим подсчетам, термин (понятие) «ғылым» (наука) встречается 86 раз, «ғалым» (ученый) – 11 раз, «білім» (знание, знания) – 54 раза. Неоднократно встречается и слово «хаким» (муд­рец), не считая другие термины и понятия, которыми оперируют те или иные частные гуманитарные науки современнос­ти. Вот тебе, дорогой читатель, энциклопедия знаний! Попутно делюсь своей потаенной мечтой: сделать «Слова назидания» карманной книгой, а ее толкования – настольной книгой казахстанца и почитателей Абая за пределами нашего Отечества.