Столица иная. Здесь, за пределами центра, все самое интересное, как правило, заканчивается. И даже там, где нет депрессивных окраин, самостроя и прочих неприятных районов, куда даже таксисты неохотно ездят, все почему-то складывается не гладко.

Город продолжает расти, и никак не получается четко обозначить этот географический стык, где урбанистика уступает права природным ландшафтам. Совсем еще недавно проспект Сарыарка в этом отношении был идеальным завершением городской черты и в полной мере соответствовал своему названию. По одну сторону дороги – город, а на противоположной стороне степь до горизонта. Ни тротуара, ни благоустройства. Настоящая степь во всей красе. Едешь и глаз не оторвать.

Сейчас все дальше и дальше от центра появляются дома и целые микрорайоны. Причем даже там, где раньше никому в голову не пришло бы строиться. Вероятно, когда-нибудь случится неизбежное – и город просто сомкнется со своими спутниками. И шутка про слияние с Карагандой и Боровым таковой быть перестанет. Но пока неизбежно натыкаешься на «край Земли», где все смотрится далеко не по-столичному. Более того, здесь многое, как правило, выглядит органично и естественно. Так, будто природа забирает свое, в то время как в центре старания­ми архитекторов, урбанис­тов и коммунальных служб все время предпринимаются попытки создать что-то несвойственное обычному укладу человека.

Любопытно, но именно на окраи­нах сегодня можно увидеть любопытный градиент: едва заметный переход от столичного лоска к целиноградской и даже акмолинской истории. Правда, к сожалению, этот переход всегда выглядит не в пользу последних, так как чаще всего попадаются на глаза развалины, в лучшем случае выглядящие как остатки потерянной цивилизации. И не всегда, увы, более развитой. Хотя, определенно, именно на стыке города и окраин могли и должны быть участки, где есть природа, дачи, тихие коттеджные поселки и другие признаки провинциальной жизни в самом лучшем значении этого слова.

Но сегодня даже самые лучшие участки на окраине города выглядят так, что всем понятно: последние два года были не самыми лучшими в истории градострои­тельства. Там, где по всем правилам должны были появиться лучшие районы, сегодня ничего интересного не происходит. Более того, даже то, что сделано, приходит в какой-то неприятный упадок.

В первую очередь такое место – набережная: в какую сторону ни отправишься, в конечном итоге финал путешествия будет омрачен странными картинами. Особенно вниз по течению.

Район снесенного нынче завода газовой аппаратуры еще 10 лет назад перестал быть окраиной. Дачи почти все снесли, набережную начали облагораживать. И довольно быстро начал вырисовываться элитный район с хорошей перспективой. Все, что может расположиться вдоль реки, в принципе во все времена имело хорошие перспективы. Но почему-то именно здесь не сложилось.

На левом берегу сплошные заборы, за которыми прячутся особняки. Такие длинные и скучные заборы – привет из 2000-х, когда строили с размахом и не стеснялись прятать от чужих глаз все то, что сегодня прекрасно видно на спутниковых картах. Дворцы, ипподромы и другие признаки хорошей жизни – как на ладони. Но вместе с тем и следы нево­образимого упадка.

Река обмелела, да так, что мес­тами ее можно перейти, не замочив ног, и заросла камышом. Уткам, живущим здесь в обилии, и рыбакам, пожалуй, это нравится. Благоустройство, сделанное, видимо, с расчетом на какую-то самую ближайшую перспективу, выглядит будто его реально делали еще в Целинограде. Особенно со стороны правого берега, где ни домов, ни людей. На карте получился шикарный остров с одним единственным заездом. Для кого эта набережная с брусчаткой, лавочками и фонарями – непонятно. Захочешь там погулять – не доберешься. Но желания особого и не возникает – слишком все дико на том берегу. А из достопримечательностей только три одиноких дворца в ваку­уме. Оторванные от реальности и полностью автономные.

На острове рядом с дворцами еще просматриваются остатки дач, выглядящие на фоне новостроек максимально контрастно. Здесь же можно встретить не только остатки Целинограда, но и Акмолинска. На крутом холме, где когда-то находилось еврейское кладбище, 6 июня 1919 года белогвардейцы расстреляли крас­ных партизан.

«В Вишневке, Журавлевке, Семеновке, Оксановке, Хмелевке, Камышинке, Таволжанке было арестовано 38 человек. Около двадцати дней они томились в акмолинской тюрьме. Ночью 6 июня 1919 года их вывели на берег Ишима к еврейскому кладбищу, расположенному на Западном выгоне Акмолинска, и расстреляли. Спастись удалось только жителю Камышинки – Ивану Ивановичу Винокурову, который, воспользовавшись темнотой, бросился в реку, переплыл ее», – так писал об этих событиях краевед Андрей Дубицкий.

Стела, установленная здесь когда-то, даже входила в список памятников, несмотря на то что находилась далеко за городом. В период массового сноса в этом районе, казалось, не устоит и памятник. Захоронения под ним не было, расстрелянных еще в 20-е годы прошлого века перезахоронили на центральной площади и уже в наше время повторно – на городском кладбище. Художественной ценности, понятное дело, в стеле тоже никто не видел. Однако активисты смогли отстоять историческое место, и сегодня на берегу реки сохранилась новая мемориальная доска, рядом с которой всегда есть цветы.

Дачи попадаются еще раз ниже по течению, где два русла реки встречаются у нового коммунального пляжа недалеко от мос­та на улице Бейсековой. Пляж, правда, уже второй год как называют местом отдыха, но мало кому захочется там отдыхать. В первую очередь из-за качества воды. Бесконечная стройка не могла не отразиться на состоянии реки. Тем более вниз по течению собирается все, что попадает в воду в городе. Выглядит это все довольно уныло.

И в целом, несмотря на завершающийся строительный сезон, складывается ощущение, что именно здесь город оборвали на полуслове. Вот новая современная мечеть с солнечными батареями, новые проспект, мост, набережная с заложенными на перспективу причалами и тут же – обрыв, дачи и тот самый «край Земли».

Впрочем, это не пугает застройщиков. Даже здесь возводятся новые высотки. И, казалось бы, перспективный район, набережная. Для уникального торгового предложения есть все условия. Кроме этих самых условий. Вокруг все выше поднимается высокий бурьян, и даже там, где почти не встретить людей, все равно полно мусора.

Как в оскароносном фильме «Три билборда на границе Эббинга, Миссури», вдоль реки словно жест отчаяния последовательно установлены три таблички. Первая напоминает, что «Чисто там, где за собой убирают!» Вторая настраивает на доброжелательный лад, пытаясь установить контакт: «Спасибо за чистоту!» И уже третья содержит традиционный ультимативный месседж: «Мусор не бросать!»

Не помогает… Разбитый стек­лянный плафон выглядит как яйцо доисторического животного, из которого только что вылупился неразумный зверь, который портит все вокруг с завидным постоянством.

Впрочем, все эти недостатки выглядят, скорее, как временные трудности. Рано или поздно сюда придет полноценная цивилизация. Реки снова станут полноводными, пустыри займут современные здания. В планах градостроителей на протяжении всей набережной сделать прогулочную зону, замк­нутую в единую экосистему, комфортную для горожан.

А прямо сейчас это уникальная возможность наблюдать, как большой город захватывает все новые и новые пространства. Небоскребы левого берега, просматривающиеся на фоне заборов, напоминают, что «Москва не сразу строилась». Проблемы роста есть и будут всегда. Правда, пожалуй, это говорит еще и о том, что когда здесь случится полноценный город, окраины сместятся еще дальше. И хорошо, если это будет нетронутая человеком природа, а не сделанное «на половину лопаты» благоустройство или, того хуже, времянки, нужные только лишь для того, чтобы сделать свои первые шаги в новом городе.

Пред.

След.

Пред.

След.