Забвению не подлежат

С момента обретения независимости в Казахстане ведется большая работа по сохранению исторической памяти. В 2004 году принята программа «Мәдени мұра», направленная на восстановление историко-культурных памятников и объектов на территории республики. В 2015 году увидела свет программа «Халық – тарих толқынында», позволившая в ведущих мировых архивах системно собрать и изучить документы, касающиеся истории нашей страны. Сегодня эта работа ведется в рамках программы «Рухани жаңғыру», статьи Елбасы «Семь граней Великой степи». Историческая память стала одной из основ формирования открытого современного сознания народа независимого Казахстана. Но масштабы трагедии таковы, что многое еще предстоит изучить.

Репрессии затронули миллио­ны советских граждан. В лагерях респуб­лики насчитывалось более 5 млн заключенных. В период с 1920 по 1953 год только в Казахстане были осуждены более 100 тыс. человек, 25 тыс. из них приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Репрессиям были подвергнуты не только казахи, но и представители других этносов. Таковы были результаты трагического эксперимента под лозунгом «светлого будущего коммунизма».

Как отмечал Первый Президент Казахстана – Елбасы Нурсултан­ Назарбаев­, сострадание и помощь со стороны казахского народа помогли репрессированным выжить и обрести надежду. Открытые в разных регионах страны монументы «Қазақ халқына мың алғыс» являются проявлением чувства искренней благодарности разных народов, которые нашли кров на казахской земле. Социальное единство, межна­циональное согласие, стабильная экономика и высокий международный авторитет Казахстана позволяют надеяться, что впредь нам удастся избежать подобных потрясений.

Без вины

Преследования инакомыслящих, начавшиеся практически сразу после Гражданской войны и достигшие апогея в 1937 году в результате постоянных поисков «врагов народа», выкосили цвет нации, наиболее активных деятелей казахской интеллигенции, в том числе занимавших высокие государственные посты, имевших немалые заслуги перед страной.

Репрессированные обвинялись в национализме, вредительстве, саботаже и шпионаже в пользу иностранных государств. Час­тыми были обвинения в антисоветской агитации и пропаганде, которые нередко строились на клеветнических доносах от соседей, сослуживцев и просто знакомых. Таким образом жерт­вами репрессий становились совершенно невинные люди.

О том, что все эти дела были сфаб­рикованы, стало известно позднее. В 30-е же годы проводилось много открытых, показательных судебных процессов над «врагами народа», но часть людей осуждалась тайно. Суровым наказаниям подвергались также семьи осужденных, включая и детей.

На территории Казахстана находилось несколько учреждений системы Главного управления лагерей и мест заключения, которую сокращенно называли ГУЛАГ. В их числе АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников Родины, расположенный на территории современного села Акмол, где сейчас построен музей.

– Хотелось бы выразить огромное признание Первому Президенту Нурсултану­ Назарбаеву­ за сохранение великой памяти о жертвах политических репрессий 30-х годов прошлого столетия, узниках системы ГУЛАГ, – говорит Сырым Габбасов, потомок репрессированной казах­станской семьи, кавалер ордена «Құрмет», кавалер отраслевых знаков «Шахтерская слава» и «Трудовая слава». – Мои родственники и я с большим трепетом и волнением посещаем музейно-мемориальный комплекс в селе Акмол, ставший с момента его создания местом паломничества десятков тысяч граждан многих стран мира. Среди них в первую очередь потомки более 18 тысяч женщин, прошедших через АЛЖИР­ этапом, и около 8 тысяч, отбывавших длительные сроки в этом эпицентре ада на Земле «от звонка до звонка». Представительницы 62 национальностей были воплощением добра и верили в него ежесекундно, весь период существования этого жуткого по своей сути места – с января 1938 года и до момента его закрытия в 1953 году.

Нурсултан Назарбаев на открытии этого мемориала 31 мая 2007 года особо отметил, что жертвы политических репрессий забвению не подлежат. Путем насилия и жестокости человечеству невозможно навязать ни процветание, ни прогресс. Актуальность этих слов для мирового сообщества сегодня возрастает как никогда.

– В числе узниц АЛЖИРа была моя родная бабушка Шактай Татимова, супруга видного государственного деятеля молодого советского Казахстана, моего деда Мухаметкали Татимова – одного из первых народных комиссаров (министров) труда, здравоохранения, полномочного представителя нашей республики в Москве, – продолжает Сырым Габбасов.

Мухаметкали Татимов родился 4 апреля 1894 года в ауле Узун-Булак Абралинского района Семипалатинской области. В 10-летнем возрасте начал работать пастухом, затем водовозом в Семипалатинске. Его дальнейшие профессии – кочегар, грузчик, матрос. Изнурительный труд, скудная зарплата, произвол и обман со стороны администрации предприятий вынудили Мухаметкали уехать и завербоваться на Ленские золотые прииски далекого Бодайбо. Но и там к простым рабочим относились бесчеловечно. В мирном 1912 году на приисках расстреляли бастую­щих старателей, Мухаметкали тогда было всего 16 лет. Далее – тяжелейший труд шахтера в горняцком Кузнецке…

– Только теперь начинаю понимать, почему я интуитивно выбрал профессию горного инженера, – делится мыслями Сырым Габбасов. – Как теперь не верить в магическую силу генетического кода, он проявился более чем через шесть десятилетий во мне – его внуке.

Идеалы и реальность

Наступил 1917-й – год свержения российского самодержавия. Мухаметкали приобщился к активной политической деятельности: участвовал в многочисленных стачках, демонстрациях в защиту прав рабочих. Именно в тот знаменательный год завязалась его крепкая дружба с Сакеном Сейфуллиным. Единство идей, взглядов, жизненных позиций, общение семьями продолжалось долгие годы. В числе друзей и единомышленников Мухаметкали были практически все передовые люди Казахстана той бурной эпохи. В их числе Ураз Джандосов, Угар Джанибеков, Абдулла Асылбеков.

– Мама вспоминала, что в их дом нередко наведывался Хаджимукан Мунайтпасов – чемпион мира по классической борьбе и знаменитый казахский палуан того времени, – рассказывает Сырым Габбасов. – Они долгими вечерами втроем с Сакеном Сейфуллиным беседовали, мечтали, шутили. К удовольствию детей устраивали борцовские турниры (естественно, в шутку), и Хаджимукан в «упорной борьбе» проигрывал и Мухаметкали, и Сакену. Детский восторг был неописуем, ребятишки безоговорочно верили в честность этих «бескомпромиссных» поединков…

Идеи нового политического строя и справедливости надо было защищать с оружием в руках. Мухаметкали в числе первых вступил в отряд Красной армии, принимал свое боевое крещение в сражении с белочешскими мятежниками.

Гражданская война – невероятно тяжелое время! Бесстрашный Мухаметкали был участником нелегких побед на территории Казахстана – в Костанае, Семипалатинске. 1920 год – польский фронт, победы над бандами Махно и Антонова. Его военный талант не остался незамеченным, и по решению политуправления реввоенсовета страны Мухаметкали назначили военным руководителем Каркаралинского уезда.

Началось мирное строительство, и тогда в полной мере проявился большой организаторский дар Татимова. Его избрали членом губернского комитета партии. С 1924 года Мухаметкали Татимов на высших государственных долж­ностях молодой казахской респуб­лики – народный комиссар труда, а затем – здравоохранения. На этих передовых позициях он проработал 7 лет, проявив упорство, честность и последовательность в решении сложнейших задач государственного строительства. Велик его вклад и в промышленное развитие нового Казахстана, а именно в индустриализацию Карагандинской области.

В 1934 году его перевели на работу в столицу Союза ССР – Москву, в центральный аппарат Коммунис­тической партии. Мухаметкали курировал Казахстан, прилагая все усилия для его становления. Трудная, ответственная, но интересная работа в Москве продолжается недолгих 4 года. С ним была семья, в том числе старшая дочь Клара – мама Сырыма Габбасова. В Москве Татимовы жили в цент­ральной исторической части города, на улице Маросейке, и, казалось, были счастливы.

Но вот наступил страшный 1937-й. Мухаметкали Татимов арестован и в феврале 1938 года расстрелян в застенках НКВД в Алма-Ате. Подлая клевета сделала свое дело. Жес­токо пострадала и его семья, как и многие тысячи семей бывшего Союза ССР. Теперь последствия сталинских репрессий известны всему человечеству. Историческая оценка этой величайшей несправедливости уже дана.

– Мой дед был расстрелян тайно, – продолжает Сырым Габбасов историю своей семьи. – Обманутые, ничего не знавшие родственники продолжали носить для него в тюрьму продукты и теплые вещи, администрация тюрьмы их принимала, хотя адресата давно не было в живых…

Его супруга Шактай оказалась в АЛЖИРе. Более трех лет рядом с ней в лагере была старшая дочь Клара. По словам Сырыма Габбасова, мама при жизни вспоминала, что с ней в бараке проживали знаменитые женщины того времени – Азиза Рыскулова, Зуфнун Нурмакова, Дамеш Жургенева, Бибижамал Сыргабекова, Валентина Адамская, Айша Кабулова, Зинаида Тухачевская, Елизавета Балашова и многие-многие другие.

По вечерам после каторжного труда, в короткие минуты перед отбоем, в холодном лагерном бараке царила атмосфера, полная душевной теплоты, добра, под­держки и понимания. Все женщины верили, что произошла какая-то чудовищная ошибка или недоразумение при аресте их мужей и их самих. Все 300 оби­тательниц барака пытались хотя бы раз прикоснуться к детям счастливой Шактай, ведь судьба их детей была неизвестна.

Воспоминания

Клара Татимова вспоминала: «…Отца моего в июне 1937 года задержали сотрудники НКВД, когда он отдыхал в Кисловодске. Мы ожидали этого, когда арестовали его лучшего друга – Сакена Сейфуллина. После этого, спустя месяц, нас выгнали из дома. Первое время жили в палатке, потом приютили родственники.

В 1938 году нашу маму Шактай ночью забрали в НКВД. Маму разлучили с грудным ребенком Казбеком. Мы, пятеро детей, остались совсем одни. Затем Зауреш и Казбека забрали в детский дом. Родственник матери Жакан Ыскаков украл их оттуда и спрятал в ауле. Вскоре Науру и Суньят тоже забрали в детский дом. Я была старшей, поэтому меня оставили дома. Кстати, когда пришли сотрудники НКВД, мама находилась в тюрьме в надежде на встречу с отцом, не зная о том, что его уже расстреляли.

…Я сама поехала в Карлаг в поисках своей матери Шактай Татимовой. Женщин там было много. Их нации, религии, языки были разные. Они жены, матери, сестры и родственники известных людей. Все их страдания и муки я видела собственными глазами. Многие там умирали. В лагере я работала на фабрике. Видела, как мучались матери, оторванные от своих детей. Тысячи женщин, каждый барак, весь лагерь, ночами стонущий и плачущий от горя в один голос. Это был настоящий голос АЛЖИРа, страдающий, но живущий надеждой. Вся эта картина всплывает перед глазами. Этого я никогда не забуду и не смогу забыть. Пусть никто не увидит того, что видели мы. Как вспоминаю, плачу…

В 1955 году отца и маму оправдали. Однако к тому времени отца уже не было в живых, а мама вскоре умерла от болезни. Она потратила много сил на то, чтобы собрать нас, своих детей, вместе».

Свобода и возрождение

– Мы, потомки репрессированных, искренне благодарны всему коллективу музейно-мемориального комплекса АЛЖИР за его нео­ценимый труд и добрые сердца. Сотрудники комплекса – люди безграничной доброты, хранители Вечного огня Памяти, – говорит Сырым Габбасов. – Прошло 83 года с начала массовых политических репрессий против членов семей так называемых «изменников Родины», взявших начало с печально известного 486-го оперативного приказа НКВД СССР от 15 августа 1937 года. Некоторые люди говорят мне: «Зачем об этом вспоминать? Давай быстрее забудем ужасы прошлого!» Но делать этого категорически нельзя. Пока жива память, она будет гарантией неповторения трагических событий, своеобразной прививкой от тоталитаризма и диктатуры, попыток силой тащить людей в счастливое будущее. Необходимо начать международную электронную акцию памяти о жертвах политических репрессий «Вечная память о них объединяет навеки нас». Эстафету сегодня должны продолжить внуки и правнуки репрессированных, а в дальнейшем и их дети и внуки. Ни в коем случае нельзя терять друг друга ни сейчас, ни в будущем. Это объединит не только потомков репрессированных, но и целые народы и государства.

Сегодня на территории музейно-мемориального комплекса имеются две скульптурные композиции – «Отчаяние и бессилие» и «Борьба и надежда». Первая олицетворяет безысходность, а вторая – помыслы вырваться из неволи. Но ведь настало долгожданное время, когда АЛЖИР исчез с карты Казахстана. Наступило время освобождения и возрождения. И Сырым Габбасов предлагает соз­дать третью скульп­турную композицию «Свобода и возрождение». По его замыслу, это должна быть стоящая в полный рост женщина с ребенком, выпус­кающим в синее безграничное небо Казахстана голубя – символ мира. Такая преис­полненная оптимизма скульптура в белом цвету яблоневого сада гармонично дополнила бы мемориальный комплекс.

Сегодня память о Мухаметкали и Шактай Татимовых, их соратниках и сподвижниках чтят внуки – Еркежан, Саят, Назия, Сырым, Жанна, Алия, Асель, Аскар, Алтай, правнуки и праправнуки. Все они – достойные потомки.

Безусловно, жертвы политичес­ких репрессий 30-х годов прошлого столетия, все без исключения, – великие в своем терпении люди, отдавшие жизнь и свободу в разбросанных по всему бывшему Союзу лагерях ГУЛАГ за процветание будущих поколений, и, конечно же, всех нас, граждан суверенного Казахстана.

Величие же их жен, сестер и дочерей – узниц АЛЖИРа – в том, что они, преодолев неимоверные трудности и испытав бесчеловечное отношение, не предали своих мужей, братьев и отцов, не отреклись от них. К величайшему сожалению, в живых нет ни одной узницы АЛЖИРа. Насколько известно, уже ушли из жизни и их дети, очевидцы событий тех тяжелейших лет. Однако светлая память о них жива в сердцах потомков.