Был час пик, бежали все куда-то…

С этих слов начинается одна из популярных песен в исполнении Валерия Леонтьева.
В начале 90-х годов прошлого столетия у нас бежали не все, но многие. А некоторые бежали так, что не выразить словами как.
Об этом сегодня и вспомним.

В пивнушку не свернул

Зрелище это, конечно, не для слабонервных. А как представишь себя на месте сверхмарафонца – мурашки по коже толпой бегать начинают. И все бегут, бегут, бегут… Только спортсменам-бедолагам хоть бы что – передвигают ногами, как роботы, и даже улыбаются редким зевакам.

Почему редким? Да просто их увлечение – не слишком пуб­личное, не собирает на трассе многотысячные аудитории болельщиков. Да тот же сквер в Алма-Ате в июле 1990 года, где на протяжении целой недели отмерял километры бегун-одиночка Вячеслав Роккер. Много ль там было прохожих во время его забегов? А кто герой дня? Работник одного из алма-атинских спортивно-оздоровительных кооперативов, кандидат в мастера спорта по марафону, 34-летний спортсмен в отставке, один из активнейших «бойцов многомиллионной армии физкультурников»…

Задумал Вячеслав Петрович непонятно что: занести свое имя в знаменитую Книгу рекордов Гиннесса. А на той заре эпох многим хотелось прославиться, выделиться, что-то доказать всему миру, в толстенный гросс­бух попасть. Не все только знали – как. Но Роккер имел на этот счет собственное суждение. И он публично его озвучил. В связи с тем, что, по ощущениям, не до конца исчерпал свои спортивные возможности, чувствует себя превосходно, решился он на отчаянный эксперимент: пробежать семь марафонов за семь дней. Один марафон, напомню, – это 42 км 195 м.

«Секундантом» попросил стать известного экспериментатора, руководителя клуба «Человек в экстремальных условиях» Николая Николаевича Кондратенко, принявшего деятельное участие в ходе подготовки «роккеровской недели».

Семь дней по асфальту, 295 км 365 м. Вячеслав справился с заявкой на место в Книге рекордов Гиннесса за 23 часа 23 минуты и 11 секунд. Фантастика? Пожалуй. Но тут даже спорить не нужно: время не рекордное, многие тысячи марафонцев в сумме семи своих забегов получили бы куда лучшее время. Не рекордное это мероприятие и по протяженнос­ти эксперимента: честолюбивые бегуны в то время соревновались и на суточных трассах, преодолевали куда более длинные дистанции и бегали без устали с маленькими передышками целыми месяцами.

Но Роккер, посоветовавшись в редакции советского издания Книги рекордов Гиннесса, удостоверился в том, что семь марафонов за семь дней никто еще не бегал… в одиночку. В этом и оказалась фишка! В одиночку!

И он бегал в тени парковых деревьев. После пробегов заходил к нам в редакцию «Казахстанской правды», рассказывал что-то новенькое о себе, самочувствии, настроении. Вот пара моих абзацев из газеты той поры:

«Спросил я у Роккера и о том, как относились к его экспериментам те прохожие, которые видели бегуна в сквере. По-разному, говорит, реагировали. Были мужики-шутники, приглашавшие его свернуть в пивнушку, мол, бежим, пока очереди нет. А одна женщина за сто килограммов весом нарочно громко сказала подруге: «И зачем это ему надо?» Среагировал Вячеслав мгновенно: «Да чтобы не быть таким толстым!» И побежал дальше.

Честолюбие, желание отличиться? Или эксперимент для пользы науки? Или еще что? Задал я эти вопросы Роккеру и получил положительные ответы по каждому пункту. А почему бы, собственно, не стремиться стать первым? Это качество у спортсменов воспитывают во всех странах, начиная со времен Олимпиад Древней Греции и до сегодняшних Игр доброй воли. А исследования проблемной лаборатории Казахского инс­титута физической культуры, Алма-Атинского института питания? Ведь в ходе эксперимента они получили ценные данные, на пользу, значит, пошла затея Роккера!»

По дорогам и пескам

Но Вячеслава Роккера народ видел хотя бы в скверах, а были в те дни и такие фанатики бега, которые предпочитали трассы между городами, пустынные барханы, степное бездорожье. Наш следующий герой всю свою многолетнюю беговую карьеру провел под палящим солнцем. И имя его, как и имена отечественных космонавтов и олимпийских чемпионов, известно, пожалуй, каждому казахстанцу – Марат Жыланбаев.

Феноменальным его можно было назвать еще тогда, когда художник-оформитель строительного треста из города Экибас­туза и большой любитель бега, насытившись классическими марафонами, начал готовить себя к чему-то большому, капитальному, рекордному. И в тренировочном режиме стал пробегать по 60 км в день.

Павлодарская областная газета «Звезда Прииртышья» 18 августа 1992 года в очерке о Жыланбаеве «Рекордсмен из Экибастуза» писала:

«Марату 28 лет, он женат, у него подрастает пятилетний сынишка. По увлечениям еще и живописец, и график, а некоторые его полотна экспонировались даже в Германии. Свой первый марафон пробежал в 1981 году. С тех пор у него их на счету сотни. В 1990–1991 годах Жыланбаев установил четыре рекорда, которые подтверждены сертификатом Книги рекордов Гиннесса и будут опубликованы в московском издании Книги.

Представительство Книги рекордов Гиннесса в Москве официально зарегистрировало и выдало сертификаты на следующие достижения: пробег 226 марафонов за календарный год; пробег 30 марафонов за 15 дней подряд; самый продолжительный по расстоянию и быстрый по времени переход через пустыню Каракумы, 1 200 км за 20 дней.

Еще два рекорда зарегистрированы, но в Книгу рекордов не попали, так как представительство посчитало их однотипными с уже имеющимися достижениями. Это пробег 75 марафонов за полугодие и пробег 23 марафонов за 23 дня подряд.

Таких результатов не показывал никто в мире. Думается, что перед этим спортивным подвигом меркнет рекорд алма-атинца Вячеслава Роккера, который летом 1990 года пробежал за неделю семь марафонов и об этом широко сообщала республиканская и всесоюзная пресса».

Ну здесь немножко прозвучала зависть, но не к рекордам алма-атинца, они действительно были попроще, чем у Жыланбаева, а по поводу освещения в прессе подвигов этих бегунов. Но ведь у журналистов как? Что увидели – о том и написали. Алма-атинские журналисты увидели в алма-атинском сквере бегуна и поспешили поделиться своими впечатлениями с читателями республиканской газеты. Павлодарские журналисты застали Марата на тренировке возле родного города и поделились своими впечатлениями с читателями «Звезды Прииртышья». А прислали бы этот материал в «Казахстанскую правду», то поделились бы со всем Казахстаном, и тогда упрекать столичных коллег было бы не за что.

Но это так, отступление, нам, конечно же, одинаково дороги и Роккеры, и Жыланбаевы, и другие земляки-казахстанцы, зачастившие в Книге рекордов Гиннесса, то есть прославившие нашу республику на весь мир. И их рекорды не меркнут один перед другим, а встают в один ряд.

Что касается нашего феномена, то приведенные выше рекорды принадлежали 28-летнему бегуну, а он их «плодил» и дальше! Для доказательства приведу еще один источник, на который сегодня опираются очень многие, даже политические обозреватели на телевидении. Ну а нам-то и подавно позволено. Согласно заметке в Википедии, Марат Жыланбаев «является единственным человеком планеты, в одиночку пробежавшим крупнейшие пустыни. Он семикратный рекордсмен Книги рекордов Гиннесса. За 4 дня марафонского бега он взобрался на Эльбрус (5 642 м) – самую высокую горную вершину в Европе. Самые длинные пробеги: через пустыню Каракумы в апреле 1992 года (1 200 км за 20 дней), Сахару с 25 февраля по 23 марта 1993 года (1 700 км за 24 дня), пустыню Большая Виктория (Австралия) с 24 ноября по 16 декабря 1993 года (1 600 км за 24 дня)».

Под этой заметкой в сноске «Примечания» предлагается несогласным с какими-то фактами или неудовлетворенным полнотой информации читателям – «править». И никто не правит! Да как эту великую хронику побед нашего земляка Марата Толегеновича Жыланбаева править, если там каждая буква – правда? Только сам он ее, эту статистику выдающихся достижений, когда-то мог править и правил своим мужеством, мастерством, спортивным талантом и выдержкой.

Сто тысяч над землей

Наш третий персонаж – тоже бегун. Уникальный, вполне подходящий для упоминания в амбициозной казправдинской рубрике «Эксклюзив из Казахстана». О нем тоже можно много чего рассказать заповедного, нечас­то печатавшегося раньше, а теперь – и вовсе. Но, следуя нашей сегодняшней традиции давать слово печатным изданиям тех лет, обратимся к номеру газеты «Экспресс К» за 12 февраля 1991 года. В статье «Марафон как образ жизни» журналист Сергей Филимонов, друживший с Конс­тантином Санталовым, познакомил нас с этим уникальным спортсменом:

«В нашей стране сверхмарафон не пользуется такой большой популярностью, как в мире, однако достойные представители «длинного» бега есть и у нас… Костя Санталов увлекся легкой атлетикой, когда ему было 12 лет. Начинал он со стайерских дис­танций, затем добрался до классического марафона. Звезд, как говорится, с неба не хватал, но и в аутсайдерах не числился. Тем не менее молодого спортсмена, если он не лишен здорового чес­толюбия, роль «твердого середнячка» вряд ли удовлетворит. И в 1991 году 25-летний Константин Санталов впервые пробует силы на «сотке» во время традиционных соревнований в Мадриде. Успех дебютанта был более чем удовлетворительным – шестое место. С этого момента Санталов решает целиком посвятить себя сверхмарафону.

Решение это иначе чем мудрым не назовешь. Уже через два месяца Костя устанавливает рекорд страны в 12-часовом беге (150 км 810 м) в ходе суточного забега, проходившего в Бельгии (кстати, там он одержал первую победу в Интеркубке). Затем, буквально месяц спустя, Санталов штурмует мировой рекорд на дистанции 100 км во время одного из этапов Интерконтинентального Кубка в Винсхотене (Голландия). С этого момента мировое достижение на «сотке» равняется 6 часам 26 минутам 20 секундам. Однако Санталов на этом не успокаивается и через некоторое время улучшает свой же мировой рекорд на две минуты. Во Франции он преодолевает 100 км за 6:24.30».

В октябре того же 1991 года на севере Франции, в Амьене, Константин Санталов с лучшим результатом сезона в мире одержал победу в стокилометровом пробеге – 6 часов 24 минуты 24 секунды. Как сообщил «Советский спорт», ближайший из соперников бельгиец Жан-Поль Прат проиграл победителю 9 минут 17 секунд.

Любопытная статистика была приведена в конце сезона. Специалисты проанализировали результаты всех соревнований с начала весны и по конец осени того года, и выяснилось, что четыре лучших результата советских бегунов в 100-километровм беге на шоссе были показаны алмаатинским супербегуном. Вот статистика тех месяцев:

1). 6:24.24 – К. Санталов (Алма-Ата) – Амьен, 19 октября;

2). 6:26.20 – К. Санталов (Алма-Ата) – Винсхотен;

3). 6:35.49 – К. Санталов (Алма-Ата) – Роденбах;

4). 6:37.20 – К. Санталов (Алма-Ата) – Сантандер, 5 октября;

5). 6.43.15 – А. Кононов (Саратов) – Москва, 1 июня;

6). 6:44.03 – Л. Хитерман (Вот­кинск) – Сантандер, 5 октября…

…К этому совершенно нечего добавить, кроме кучи вопросов – «Как это возможно?», «Откуда берутся силы на такие дистанции», «Это где и как тренировались наши бесподобные атлеты?», и наконец, «Почему три таких гиганта марафона и супермарафона практически одновременно поя­вились в одной республике – в Казахстане?»

Ответим
по-министерски

Одному мне ответить на эти вопросы было бы сложновато. Пришлось обратиться к специа­листу. Пожалуй, лучшему на сегодня эксперту по легкоатлетическим делам в нашей стране, в недалеком прошлом вице-президенту и генеральному секретарю Федерации легкой атлетики Казахстана и вице-президенту Азиатской федерации легкой атлетики Алексею Кондрату.

– Знаете, на днях я сам задумался вот о чем. По каким-таким причинам у нас в Казахстане либо в одно и то же время, либо словно по эстафете, из года год, из поколения в поколение, произрастают целые «династии» атлетов одного и того же профиля? Взять хотя бы женский барьерный бег и вспомнить Любовь Кононову, Татьяну Ильину, а за ними Светлану Гусарову, Ольгу Шишигину и Ольгу Рыпакову… Или группу очень сильных прыгунов с шестом – Сергея Кулибабу, Владимира Шульгина, Игоря Потаповича, Григория Егорова… А мужской спринт? В конце 50-х в Казахстане появился очень талантливый бегун Владимир Сухарев, который, переехав в Москву, стал призером Олимпийских игр в эстафете. Блестящими спринтерами потом у нас были Гусман Косанов и Амин Туяков, а через несколько десятилетий – олимпийские чемпионы Владимир Муравьев и Виталий Савин…

И тут Алексей Михайлович признался мне, что про сверхмарафонцев он еще не успел вспомнить. И я думаю, это объяснимо: если спортсменов-марафонцев, а также спринтеров, стайеров, барьеристов, прыгунов, толкателей и метателей курировали, готовили, финансировали и контролировали спортивные комитеты (районные, городские, областные, республиканские и всесоюзный), опекали такого же ранга федерации по видам спорта, то сверхмарафонцы больше относились к клубам любителей бега. А значит, ни к кому.

Но даже при этом Алексей Конд­рат знает каждого из трех наших сегодняшних героев очерка:

– Роккер уехал в Германию, Санталов – в Россию, – сказал собеседник. – Марата Жыланбаева в последние годы удавалось видеть нечасто, но доводилось. Не на спортивных уже, конечно, дорожках, не в песках, а на различных мероприятиях, праздниках. Марат все такой же подвижный, энергичный, выступает перед людьми как настоящий поборник здорового образа жизни. Правда, я с ним не согласен в одном пункте его речей. И говорил ему об этом. Марат утверждает, что никакой уникальности в его достижениях нет и каждый может стать таким же рекордс­меном, как и он. Мне кажется, это не совсем так. Далеко не каждый может пробежать даже 1 000 метров, не то что марафон или сверхмарафон. Для этого и предрасположенность нужна, и натренированность, и перестройка всего организма.

С легкостью вспомнил Кондрат о том, что в Казахстане была и женщина, замахнувшаяся на сверхмарафон, но и она, Надежда Гумерова, к тому времени была опытнейшей марафонкой с мировым именем. И на этапе Кубка мира в итальянском городе Фаэнца в 1991 году в соперничестве со спортсменками из 15 стран выиграла серебряную медаль в беге на 100 км.

Да, тогда в Союзе проводились такие популярные соревнования, как «Одесская сотня», «Подмос­ковная сотня», но во всесоюзной квалификации нормативы на звания мастеров спорта или мас­теров спорта международного класса для «недели марафона» Роккера или месяцы по пустыням Жыланбаева не предусматривались. Алексей Кондрат рассказал интересный случай, когда к нему в федерацию пришли несколько молодых паломников и сообщили, что добежали из Алма-Аты до Мекки и теперь рассчитывают на присвоения хоть каких-нибудь спортивных званий. Пусть даже кандидатов в мастера. А у Алексея Михайловича на столе лежала таблица разрядов и жесткие требования: по времени для бегунов, по уровню проводимых соревнований, по количеству и квалификационному составу судей, местам проведения забегов… Никому из самодеятельных, даже на уровне клубов любителей бега, участников состязаний из-за отсутствия протоколов спортивных званий не давали.

Давно я слышал от специалис­тов, что марафонцы в год должны выступать не чаще трех-четырех раз. А эти сверхмарафонцы что вытворяли? Оказывается, большая разница между спортсменами и физкультурниками: первые бегут на время, значит, в полную выкладку и не на пользу здо­ровью. Вот и получали ограничения. А у сверхмарафонцев как минимум не было временного ориентира. Как пробегут – так и хорошо.

А еще спросил я у специалиста: «А может, все наши достижения советских лет, в том числе и сверх­марафонские, проходили на фоне не очень современных по нынешним временам допинговых ограничений?»

Да нет, оказывается, связывать удивительные рекорды с применением запрещенных препаратов нет оснований. Вон, сейчас повсюду полно скандалов на эту тему, медицинские возможности для повышения спортивных результатов огромные, а сверхмарафонцев в допинговые десятилетия что-то не приумножилось…

И тренеров ни у кого из них не было, и экипировка не отвечала необходимым параметрам, и финансирование происходило не из государственных денежных хранилищ, а от душевного, но переменчивого отношения спонсоров. С ними, нашими героями, не было рядом и медиков, не говоря уже о болельщиках, а результаты зашкаливали и стая­ми летели прямо на страницы Книги рекордов Гиннеса. Впору еще и еще раз спросить себя и окружающих: «Как?», «Из каких ресурсов?», «Почему?»

А ответить нечего. Потому что не знаем, не можем объяснить даже со специалистами. Вернее, один вариант все-таки есть. Так и ответим: «Потому что потому». И нас за это никто не уволит…