Даже лучше динозавров

Вместо предисловия

Палеонтология – наука о жизни, существовавшей до начала голоценовой эпохи, наступившей примерно 12 тыс. лет назад. Возможно, первое, что у большинства ассоциируется с палеонтологией, – это динозавры, их скелеты и развлекательные фильмы. Но только не для жителей города на Иртыше. Когда павлодарец слышит слово «палеонтология», в его воображении тут же всплывает картинка из детства – зал историко-краеведческого музея и огромный скелет мамонта. Все школьники города трех последних поколений уж точно были здесь.

А еще – Гусиный перелет. Историческое место на берегу Иртыша – обрыв, в ста метрах от которого сейчас стоят многоэтажки областного центра в микрорайо­не «Химгородки». Гордость пат­риотов Павлодара – эталонный палеонтологический памятник гиппарионовой фауны, таких в мире – по пальцам пересчитать. Здесь нашли сотни окаменелых останков различных видов животных, обитавших на нашей земле в неогеновый период, то есть с 2,3 до 2,5 млн лет назад.

К слову, в некотором роде с «Гусинки» начал формироваться и областной историко-краеведческий музей им. Г. Н. Потанина: кости, найденные на берегу Иртыша, собирал известный краевед, фотограф Дмитрий Багаев. Он же запечатлел знаковые для города события, когда в 1928 году московский палеонтолог Юрий Орлов, путешествовавший по реке, случайно увидел костеносный слой обрыва и начал раскопки.

Останки древних животных – той самой трехпалой лошади гиппариона, носорога-хилотерия, жирафов, быков, саблезубых кошек и не только (позднее установят, что всего здесь было свыше 60 видов) – оказались в одном месте, в отличном состоя­нии и в большом количестве. Три вагона костей, собранных под руководством Орлова в 30-х годах, вывезли в Москву. Они стали основой коллекции гиппарионовой фауны Государственного палеонтологического музея, который сейчас носит имя Юрия Орлова и является неотъемлемой частью Палеонтологического института Российской академии наук. Он по праву считается одним из крупнейших естественноисторических музеев мира. И благодаря павлодарскому Гусиному перелету в этом институте в 30-х годах начала работу лаборатория млекопитающих, получившая обширный материал по раннему плиоцену.

А что же осталось для Павлодара? Ответ вполне очевиден – мало что, если сравнивать с теми «сливками», которые снял Орлов. Хорошо это или плохо? А вот это вопрос риторический. Что было бы с этими важнейшими находками, останься они тогда в Павлодаре?..

И тем не менее в областном историко-краеведческом музее много лет формировалась палеон­тологическая коллекция. Ее изюминками были два крупных экспоната – скелет мамонта и скелет гигантского большерогого оленя. Оба они стояли в историческом здании по нынешней улице Астана, а с тех пор как в городе построили мультимедийный музей Ertis (подразделение областного музея), оленя перевезли в новое здание.

Миллионы лет – за два года

Недавно сотрудники музея презентовали каталог палеонтологических коллекций – над этим важным трудом несколько лет работали сотрудники Георгий Пересветов и Надежда Шомина. И это издание стало решением застарелой проблемы.

– Несмотря на то что есть палеонтологические находки, у нас никогда не было соответствующего специалиста, – рассказывает Надежда Шомина. – Отделом природы, палеонтологии и археологии руководит Георгий Юрьевич – профессиональный археолог, он сам ездил, копал. Я географ по образованию. В музее в принципе никогда не было специалиста по определению кости. Много лет за этот профиль отвечал наш предшественник – научный сотрудник музея Александр Николаевич Селиверстов, но он больше действовал по интуиции. Часть находок – лучшие – всегда экспонировались, но когда заходила речь о том, что нужно выставить новую коллекцию, нужно повезти выставку в другие города, возникали вопросы: как и что искать в фондах, как все это описывать? И, по словам Георгия Юрьевича, эта проблема возник­ла еще с середины 70-х годов, когда плохо велся учет. Люди тогда несли много чего в музей начиная с 1950 года, и находки в виде костей тоже. Но не все это актировали, в том числе и потому, что это была кость, которая неспециалистам – непалеонтологам – мало о чем говорила.

Примерно с 2017 года по инициативе Георгия Пересветова они с Надеждой Шоминой начали работу над каталогом. И это был путь новых открытий для обоих.

– Те же зубы мамонта внешне идентифицировать нетрудно, но вот отличить череп быка тура от черепа бизона уже сложнее. Или с теми же зубами: как отличить зуб трогонтерия, то есть раннего слона, от зуба мамонта? А древних слонов было несколько видов – хазарский слон, южный или трогонтерий, фанагорийский иртышский слон, собственно мамонт, – продолжает Надежда Шомина. – И вот в чем решение – в промерах! Если в археологии в первую очередь важен внешний вид для определения предмета, то в палеонтологии – промеры. В случаях с зубами – в размерах разница, в толщине эмали. Мы брали экспонат, замеряли его со всех сторон, фотографировали и кратко описывали. Изучали акты – когда и где найден, но, повторюсь, такие данные далеко не всегда у нас были. Большую помощь нам оказали консультанты. К слову, в Казахстане палеонтологов вообще очень мало. С нами работала Пируза Тлеубердина, заведующая Музеем природы Академии наук РК, входящим в систему республиканского госпредприя­тия «Ғылым ордасы». Также представитель павлодарского педагогического университета Валентина Алиясова. Благодарны мы ученому Томского государственного университета, который специализируется именно на палеонтологии, Андрею Шпанскому. Он наш земляк, не раз приезжал в Павлодар и работал с нами в фондах. И самые первые свои записи мы отправляли именно ему.

Ну и, конечно, не обошлось без Интернета. Трудно представить, как долго велась бы эта работа без Всемирной паутины. Ведь за основу для сравнения с научными данными павлодарцы взяли общепринятый в мире палеонтологии каталог промеров «Руководство по измерению костей животных из древних памятников» немецкого ученого Ангелы фон ден Дриш. Каталог был издан в 1976 году, он есть в открытом доступе, но на английском языке, так что все это приходилось еще и переводить.

В ходе работы над каталогом павлодарцы как раз и систематизировали три палеонтологические коллекции, описав 21 вид животных, семь растений, четыре коралла и три аммонита. Первая коллекция – по древнейшей флоре и фауне. Это, например, вымершие моллюски аммониты, окаменелым останкам которых может быть 300 млн лет. Тогда на территории Павлодарской области было мелководное море, и самые первые обитатели наших мест – морские. Потом появились рыбы – в коллекции музея есть отпечаток цельной ганоидной рыбы на сланце. Ну а Экибастузский угольный бассейн – это древние леса, именно в этой местности чаще всего находили остатки древних растений – хвощи, папоротники, их отпечатки на сланце.

Вторая коллекция – по перио­ду неогена, как раз на основе «Гусинки».

– Если говорить о гиппарионовой фауне, то больше всего с Гусиного перелета нам досталось как раз костей гиппариона, ископаемой трехпалой лошади. Этих лошадей и в принципе было больше, чем всех остальных животных – отсюда и название всей фауны того периода, – продолжает Надежда. – В областном музее у нас экспонируется собранный скелет гиппариона, но он далеко не полный. Череп оригинальный, ножки. Но это малая часть – тазовых костей и позвоночника нет. Все это в свое время для реконструкции восстановил Селиверстов. А вот отдельных костей гиппариона у нас в коллекции много. Кроме того, есть два черепа древних носорогов-хилотерия, нижняя челюсть гиены икитерии. А вот от саблезубой кошки вообще ничего. Как и от редкого семантора. Известно, что еще Юрий Орлов нашел на «Гусинке» заднюю часть скелета этого вымершего животного, единственного известного вида в своем роде ископаемых млекопитающих отряда ластоногих. Близок семантор к безухим тюленям, но имел черты сходства и с выдрами. Так вот эта единст­венная находка характерного представителя гиппарионовй фауны экспонируется в Москве. А в Павлодаре в музее Ertis соз­дали реконструкцию, причем не скелета, а именно того, как выглядел семантор. В целом в мультимедийном музее есть немало реконструкций, чтобы наглядно продемонстрировать посетителям, какие животные жили на нашей земле много лет назад.

И третья коллекция музея – по представителям антропогенного периода, то есть животным, жившим с 2 млн до примерно 12 тыс. лет назад. Самая большая по числу описанных экспонатов – почти сотня – касается этого времени. Антропогенный период длится и сегодня, но палеон­тологии интересны окаменелости – останки прямых предков современных млекопитающих. К слову, именно из этого периода в павлодарском музее больше всего находок: черепа пещерного медведя, древнего одногорбого верблюда – пребактриана, древнего антропогенного бобра, фанагорийского слона.

Про уникального оленя и обычного мамонта

При разборе накопленного специалисты в работу взяли далеко не все – только основной сохранившийся материал, а было еще множество обломков, костей в ветхом состоянии. В итоге сейчас в общей коллекции по трем периодам примерно 500–600 экс­понатов, но если судить по разнообразию, то есть убрать повторы, – в районе 150 описанных для каталога экспонатов.

К сожалению, далеко не все они такие, как нам рисует фантазия, когда мы представляем раскопки Юрия Орлова.

Надежда Шомина подчеркивает, что самый знаковый и уникальный павлодарский экспонат – это вовсе не скелет мамонта (хотя на зрителей как раз он производит неизгладимое впечатление), а скелет гигантского большерогого оленя.

– Его уникальность заключается в том, что это полный скелет – там не хватает буквально нескольких верхушек костей и одного ребра, – говорит Надеж­да. – Его нашли в 1979 году в Лебяжинском райо­не (сейчас Аккулы), близ села Джамбул. Это была случайная находка при раскапывании какого-то карьера, и у нас в стране нет другого такого полного экспонируемого скелета оленя, хотя антропогенный период, когда жили эти олени, длился двадцать миллионов лет, и особей было очень много. А для нашей коллекции этот экспонат значим еще и тем, что он единст­венный, с которого брали отщип кости для анализа в Европе. Это делалось при поддержке Андрея Шпанского.

А вот мамонт, окаменелый скелет которого стоит в областном музее, собирательный, то есть созданный из разных находок. И в нем довольно мало оригинальных частей – череп, часть позвоночника и ребер и, главное, один из двух бивней, который обнаружили в 1968 году в Иртышском районе. Второй бивень и многие кости реконст­руировали, чтобы воссоздать полную картину. Мамонты, как и олени, были распространены по всему Казахстану – в нынешнем Прииртышье они когда-то бродили стадами, поэтому найти кости этого древнего животного не считалось чем-то удивительным для науки. А вот для простых людей это было событием.

– Когда перебирали коллекцию, мы нашли коробку с зубом, как оказалось, обыкновенной лошади, возможно, эпохи средневековья, то есть XIII–XIV веков. Помимо самой находки в коробочке было письмо пионера, который обнаружил зуб, передал его в музей и хотел узнать, что же он нашел, – рассказывает Надежда. – К слову, сейчас коллекции очень слабо пополняются. В советское время было больше интереса. Да и находок было больше – много что раскапывалось, города и села застраивались, но и просто у людей был интерес к музею.

В наши дни произошел другой говорящий эпизод: мужчина, житель столицы, принес в музей зуб мамонта, но только чтобы не подарить, а продать эту находку, лет 7–8 назад он просил немалые деньги – 30 тысяч тенге.

Предприимчивому гражданину хватило ума узнать в Интернете, что его находка – зуб мамонта, но он, видимо, не углублялся в поиски информации. А то бы знал, что как раз зубы разных древних слонов – самая распрост­раненная окаменелость. По двум причинам: слонов раньше было очень много, да еще для них была характерна пожизненная смена зубов. Эти животные так интенсивно жевали пищу своими двумя нижними и двумя верхними зубами, что они быстро стирались, и их сменяли новые. Не было у мамонтов коренных зубов, только молочные. Кстати, в павлодарской экс­позиции есть нижняя челюсть мамонтенка, на которой видно, как на смену первым приходят вторые, растущие зубы.

Конечно, есть в музее и относительно молодые черепа – лошадей, например, найденных при археологических раскопках. Да, им не 20 и не 30 лет, а несколько сотен, ведь это находки раннего железного века – VI–VII века, средневековья. Но это все еще кости современного вида, а не древние окаменелости. И их от древних черепов можно отличить по цвету (они светлее) и весу («молодые» кости легкие).

Созданный Георгием Пересветовым и Надеждой Шоминой каталог палеонтологических коллекций Павлодарского областного историко-краеведчес­кого музея им. Г. Н. Потанина издан небольшим тиражом – 200 экземпляров. Как говорят сами составители, детей он вряд ли заинтересует, поскольку имеет больше научной ценности, чем просветительской. А вот для студентов, научных работников, историков, географов и просто энтузиастов он доступен в библиотеке музея и в электронном варианте – на официальном сайте музея.