Нурлан Оразалин: Мир становится не только хрупким, но и тесным

Одним из тех, кто взращивал национальное самосознание, был и остается заслуженный деятель РК, поэт, писатель, драматург Нурлан Оразалин. В самые сложные годы становления страны ему довелось быть рядом с творцами суверенитета и вместе строить фундамент государства.

– Нурлан Мыркасымович, с 1990 по 1994 год Вы были депутатом Верховного Совета Казахской ССР 12-го созыва, занимая должность заместителя председателя Комитета Верховного Совета по национальной политике, развитию культуры и языка. А значит, Вы находились в эпицентре политических событий, связанных с принятием Декларации о суверенитете. С каким багажом мы подошли к этому периоду в истории страны?

– Период был очень непрос­тым. Главное, надо понимать, как жила страна в тот момент и какие люди стояли во главе этих изменений. Мир находился тогда в преддверии новой эпохи, былая идеология начинала давать трещину. Век, из которого мы все родом, был очень сложным: 20-е годы – время становления новой власти, затем 32-й год – время великого джута, последовавший затем период репрессий и Вторая мировая война...

Если говорить сухими цифрами, мы понесли в прошлом столетии огромные демографические потери, которые восстанавливаем и по сей день. Но есть жестокая правда, о которой нельзя забывать: человек отца и мать не выбирает, так и мы вынуждены действовать из исходных данных. Мы берем начало оттуда – со всеми недостатками и достоинствами того смутного времени. Великая казахская степь, связывающая Запад и Восток, претерпевала большие трудности, находясь на острие лезвия тоталитарной системы.

Наше детство пришлось на послевоенную пору. И, подходя к периоду обретения суверенитета, мы, как и все люди на планете, имели четкое понимание того, что такое война, как она губительна. Мы с молоком матери впитали ненависть к войне и потребность в мире. И с этим мироощущением, которое двигало нас к созиданию, начиналась эра суверенитета.

Особое место тогда отводилось литературе. Талантливые представители постсоветского пространства стали органичной частью мировой культуры. Национальная литература получила мощный импульс для развития. Но она не замыкалась в определенных границах, мы, литераторы всех союзных рес­публик, тесно общались. Часто собирались в Крыму – драматурги Алексей Дударев и Рахман Ализаде, прозаики Ярослав Стельмах, Дина Рубина, Роман Солнцев, Семен Злотников, Давид Мурадян и многие другие. Вели творческие дискуссии, читали друг другу свои пьесы, давали им оценку. Взаимообогащающие творческие связи создавали благоприятные условия для развития литературы.

Да, мы все родом из Советского Союза. Но у этой великой страны были и свои недостатки. Чтобы охарактеризовать главный из них, мне вспоминается фраза Расула Гамзатова «Вселенная ночью прекрасна миллио­нами звезд своих». Он говорил: я люблю свой язык, а звезды похожи на языки мира; если бы во Вселенной была только одна звезда, разве картина мира была бы такой завораживающе красивой? Поэтому признавать господство одной культуры, одного языка­– это утопия. Это самая главная ошибка той идеологии, которую постепенно нам всем начали навязывать.

Современная геополити­ческая обстановка в мире, когда всей планетой пытается «рулить» один гегемон, один полюс силы, еще раз подтверждает, к сожалению, жизнеспособность такой пагубной идеологии. Поэтому, когда мы сегодня говорим о суверенитете и независимости, мы должны постоянно помнить историческую истину: империи приходят и уходят, а человек – как носитель великой ценнос­ти – остается. От империи же остается только тень.

– Оглядываясь назад, как Вы сегодня оцениваете действие властей и народа в то время?

– Давать однозначную оценку тому времени, думаю, не стоит. В двадцатом столетии было много боли и несправедливости в отношении нашего народа, но одним гневом жить невозможно. Да и светлых моментов тоже было немало. Наш народ очень отходчивый. Мы умеем прощать – это важнейшее качество. У казахов есть пословица «Умей прощать даже кровного врага, если он идет к тебе с поклоном от чистого сердца».

Судить власть и молодежь сегодня стало чуть ли не модным поветрием. Особенно ушедшие власть и поколение того перио­да. А я считаю, что в тех архисложных исторических обстоя­тельствах сделано было очень много. Вообще из тридцати лет независимости, на мой взгляд, первые десять – годы становления нового государства – характеризовались ростом самосознания.

Тогда Казахстан сумел выстоять под натиском внешних враждебных сил, пытавшихся дестабилизировать обстановку в стране. Их цель была понятна – не дать состояться нашей республике как суверенному государству, их интересовали лишь несметные богатства, тая­щиеся в недрах Великой степи. Большие сложности заключались и в смене ориентиров – резком переходе от плановой экономики к рыночной.

Разумеется, находясь под впечатлением воспоминаний, сегодня мною движут эмоции, но они в полной мере отображают картину тех беспокойных, но очень интересных лет. Это был один из лучших этапов в моей жизни. Бесспорно, тогда ­Нурсултан Назарбаев как первый руководитель суверенной республики и депутаты Верховного Совета внесли огромный вклад в укрепление государственности, благодаря чему Казахстан сумел пройти через суровые испытания 90-х годов. Считаю, что мы прошли этот путь достойно. Хотя многие политики дальнего и ближнего зарубежья не верили в состоятельность нашего государства.

– Несомненно, время было сложное, и в таких условиях рождалась Декларация о государственном суверенитете…

– С каждым годом мы все дальше от того исторического дня – 25 октября 1990 года. В те судьбоносные для всей страны дни Верховный Совет Казахской ССР, образно говоря, стал настоя­щим храмом демократии. Вся страна следила за ходом бурных обсуж­дений положений Декларации о суверенитете.

Обстановка тогда была очень напряженная: шли ежедневные митинги под лозунгами о независимости, а Центр, конечно же, всячески пытался препятствовать этому. Я помню каждый день из того времени: в старый Дом правительства съехались самые инициативные и прогрессивные умы со всех уголков Казахстана. Были среди них и Герои Советского Союза, а также известные деятели науки и культуры, производственники. В стенах Дома правительства шли дебаты, суть которых сводилась к тому, что жить по-старому уже нельзя, а по-новому – трудно. Но трудности никого не страшили.

Круглый зал Парламента, казалось, был раскален от жарких выступлений депутатов. На трибуну поднялся главный защитник исторического документа – Салык Зиманович Зиманов. Красивый, статный, седовласый аксакал, блестящий юрист пос­ле декабрьских событий снис­кал славу смелого человека, он всегда стоял на стороне правды. Помню, как тогда отдельные депутаты настаивали прописать в Декларации принципы построе­ния гражданского общества, при этом полностью отрицая унитарную основу государства.

Но все попытки оппонентов загнать Салыка Зимановича в угол разбивались о его детально аргументированные доводы. Академик Зиманов простоял тогда за трибуной, отстаивая основные положения Декларации, целых восемь часов! И выстоял. Он излагал свои мысли ясно и четко на двух языках, в результате долгожданный исторический документ был принят.

Сегодня, вспоминая прошлое, меня больше тревожит настоя­щее: как в обостряющейся с каж­дым днем геополитической ситуации сохранить государственную целостность страны? Думаешь и о поколении молодежи, понимая, что мы упустили что-то в их воспитании, где-то недоглядели. Надо бы исправить эти упущения.

Сейчас миром стали править в большей степени деньги. «И даже ангел спотыкается перед золотом» гласит казахская пословица. В эпоху материального потребления идеологии остается все меньше места. И говорить, что вина в этом только ушедшей власти и что она все испортила – нельзя. Да, последние 10–15 лет сложно было доверять власти – наверху шла борьба за передел сфер влияния, расцвела коррупция, участилось откровенное рейдерство.

Пока мы боролись за идею, молодежь росла и боролась за деньги. В этом кроется какая-то глупая закономерность. А может, это время стало своего рода переходным этапом на пути становления и развития государства. Когда люди сытые, они хотят еще больше денег, а когда голодные – им важнее идея. Как бы странно это ни звучало. Мы прошли тяжелый период голода, разрухи, тотального дефицита, но идея защитить интересы независимости превалировала над всем. Сегодня человеку требуется еще больше благ, развлечений, имущества. Но и это скоро пройдет.

Все это ступени развития нации и государственности. Лишь этап. А он, хотелось бы верить, уже завершается. У Нового ­Казахстана – новая власть и постепенно возрождается нужная идеология.

– Но ведь с нашей молодежью ведут идеологическую работу со стороны. Не получится ли так, что мы можем проиграть внешним идеологам? В чем, на Ваш взгляд, заключается разница между двумя поколениями – того, которое пришло к независимости, и того, которое в независимости выросло?

– Дело даже не в идеологии, навязанной извне. Нам надо взращивать свою идеологию. Крепкую. И в этом деле нельзя сбрасывать со счетов в угоду прогрессу влияние литературы. Настоящая литература ценна во все времена, она пробуждает в человеке лучшие чувства.

Сегодня многие не хотят думать. Опять же, это происходит не от того, что человеку некогда думать – он больше беспокоится о хлебе насущном. Но были времена куда тяжелее, чем сейчас. Когда не было элементарных вещей: нам доводилось жить без отопления, света и воды. В школах дети сидели в зимней одежде, детсады закрывали. В сравнении с сегодняшней жизнью – разговор получается не на равных. Наше поколение привыкло к несытой жизни, и это в нас, к сожалению, а может, и к счастью, в крови. Мы при­вык­ли видеть плохое, а всем нам сегодня следует уметь разглядеть в нашей жизни и много хорошего. Как тут не вспомнить бессмертные слова классика: «Большое видится на расстоя­нии».

– Помимо противоречий «в верхах», страну в те годы сотрясало и от народного недовольства. Что больше всего запомнилось из тех событий?

– Несмотря на всего лишь тридцатилетний срок, у нашей независимости уже богатая история. Помню, как в 90-е годы первый Президент страны выступал перед шахтерами, как он беседовал с ними на равных. Он просто пришел к рабочим и прямо сказал им: «Я – ваш, страну сейчас штормит, если мы хотим ее сохранить, поверьте мне и помогите».

А страну действительно каждый день сотрясали события непредвиденного характера. Каждый день что-то происходило. Часто выручало то, что люди тогда умели слушать и понимать друг друга, хотели этого. А сейчас в решении глобальных споров мир чувствует только запах денег, дипломатия зачас­тую подменяется холодными геополитическими расчетами.

– Сегодня часто высказываются сомнения по поводу компетентности законотворцев того периода. Мол, Декларация о независимости не внес­ла никакого существенного изменения в государственный строй страны. Что Вы можете на это ответить?

– Абсолютно не согласен с подобной трактовкой. Основные документы того периода были продуманы до мелочей. А если еще учитывать тот факт, что создавались они и продвигались вопреки желанию центра, значимость их только растет. С апреля по октябрь 1990 года, как я уже упоминал, шло очень много дискуссий вокруг Декларации о суверенитете. Уже и о самом законе шел разговор, но тогда коренная национальность составляла всего около 40% населения, поэтому продвигать его было сложно. У нас было понимание, что делать это надо сверхаккуратно и продуманно. Наш комитет сыграл в этом очень большую роль.

Декларацию о суверенитете я считаю одним из главных исторических документов, именно в нем впервые была заложена норма о политической и геогра­фической целостности как государственной ценнос­ти. Декларация ниспровергла укоренившийся порядок, слово «федерация» ушло на второй план, первые признаки независимости были обозначены именно в этом документе. Как непосредственный участник «сотворения» декларации, помню, как за каждое слово, за каж­дую точку с запятой бились мои коллеги.

Декларация – первый исторический документ, где заложены основные принципы независимости. Очень Горбачеву она не понравилась. Именно в этом документе был обозначен такой принципиальный момент, как право приостанавливать действие указаний центра, если они не отвечают интересам ­Казахстана. Кто скажет, что это немаловажный фактор? Впервые были обозначены и три ветви власти: законодательная, испол­нительная и судебная. Поз­же эти основы были заложены уже в законе о независимости.

Важно, что сегодня наш Президент Касым-Жомарт ­Токаев принял волевое решение, вернув этому историческому дню статус государственного праздника.

– В чем, на Ваш взгляд, отличие нашего пути от пути других бывших союзных рес­публик к суверенитету?

– Считаю, что как сила, так и сложность нашей страны кроется в ее многонациональнос­ти. Положительного в этом, конечно, больше в разы, плохого нет ничего, просто наш путь от этого был немного труднее. Зато результат, как показывают годы, эффективнее. Казах­стан – родина для представителей многих национальностей. Этот факт является большой сдерживающей силой, диктую­щей нам необходимость жить в дружбе. В то же время, когда Казахстан только обретал свою независимость, у этого явления были не только сторонники, но и противники – выразители так называемого глобального мышления.

В 1991-м мы были не так далеки от того, чтобы не пойти по пути разрушения по сценарию Югославии. Почва для этого была подготовлена, в народ умело запускались идеи, которые напрямую вели к дестабилизации общества. Об этом сегодня мало говорят. Очевидцев тех дней становится с каждым годом все меньше, а чем их меньше, тем больше появляется иносказаний.

Но настоящая история запечатлена в архивных документах. И когда некоторые особо рьяные критики начинают мазать одной краской то время – считаю это недостойным занятием. Было, безусловно, много негатива – некоторые миллиардами выводили деньги в офшоры, и я прекрасно понимаю, каким способом они смогли разбогатеть в кратчайшие сроки. Все эти средства необходимо вернуть в казну. Удручающие слова прозвучали из уст Президента Касым-Жомарта Токаева: половиной благосостояния Казахстана владеют 162 человека. Печально, конечно, но все же не стоит умалять и тот факт, что именно в те годы были проведены первые реформы.

– Какое отражение в Вашем творчестве нашел тот период?

– Я написал тогда два поэтических сборника – «Стужа-Куралай» и «Прощание с веком». С древних времен казахи понятием «куралай» определяли период, когда календарная весна вроде как наступила, но заморозки еще не отступали. Именно в это время сайгаки приносили потомство, заставляя своих детенышей с самого рождения проходить суровый экзамен природы на выживае­мость. Одним словом, происходил естественный отбор. Так и жители постсоветского пространства, испытывая на себе все тяготы и невзгоды безвременья, болезненно перенося переход от одной формации к другой, находились, как те сайгаки, в переходном периоде.

Я был тогда народным депутатом, на дворе стоял 1992 год, страна была нищей. Про это я и написал следующие строки: «Перед нищим жестянка для жалких грошей,⁄Взгляд у нищего – вечная рана⁄Что в душе у него?⁄Память черных траншей?⁄Быль далекая, дальние страны?⁄Не пытайся узнать, расспросить всех окрест⁄Не ругай! Не стыди! Не позорь!⁄Фронтовик, ветеран, одинокий, как перст, лишь с бутылкой ведет разговор…»

Очень многие литераторы, задетые происходящим за живое, через творчество выражали свою позицию. И литература помогала пережить нелегкий период, она не подстрекала, а давала силы справиться с трудностями. Все мы были в одной лодке.

Касым-Жомарт Токаев говорит, что страна, которая душит свое прошлое, без будущего. Что показал нам трагический Қаңтар? Мы едва не потеряли не только мир и согласие, но и всю страну.

– Сейчас миропорядок на планете меняется, какое мес­то в этом новом мире должен занять Казахстан?

– Великая степь, которую мы с вами населяем, с древних времен – золотой мост во взаимоотношениях Запада с Востоком. Судьба этого евразийского пространства находится в наших руках. Мы – наследники этой Великой степи. И на нас лежит большая ответственность за жизнь будущих поколений. Если не сможешь жить мудро, мир и глобализация тебя не пощадят. Значит, и с Востоком, и с Западом надо выстраивать диалог. Другого выхода нет.

То, как выстраивает внешнеполитический вектор наш Президент, считаю мудрым, правильным и дальновидным шагом. Казахстан должен сохранить себя в этом бурно изменяю­щемся мире как независимое государство. Как я уже говорил на страницах вашей газеты, мир сегодня становится хрупким, и его надо беречь. А сейчас он уже не только хрупкий, но и тесный. И нам надо уметь жить вместе.