Отечественные историки и археологи готовы претворить в жизнь большой проект – написать подробную историю области Улытау

– Многочисленные памятники Улытау знают и изучают все – это классика, –отметил Елдос Кариев, доцент Высшей школы социально-гуманитарных наук Международного университета Астана. – Азы казахстанской археологии начинаются с Центрального Казахстана. Это работы Алькея Маргулана, исследования Мира Кадырбаева, а сегодня – корифея отечественной археологии Антонины Ермолаевой, исследующей знаменитый Талдысай. А вообще, в Улытау есть памятники всех эпох – от палеолита до позднего Средневековья.

Комплексное изучение

Елдос Кариев был единственным археологом, выступавшим на прошедшей недавно в Жезказгане исторической конференции, посвященной золотоордынскому периоду. Ее инициатор – Научный институт изучения улуса Джучи. Это мероприятие объединило историков, исследователей, каждый из которых готов приступить к масштабным исследованиям истории Улытау, начиная с каменного века.

– Когда изучают какой-то период истории, обязательно исследуют и преды­дущие века, истоки тех или иных произо­шедших явлений, – сообщил Елдос Кариев. – И здесь крайне важно изучение материальной культуры. Мы изучаем эпохальные события, войны, пытаемся описать жизнь правителей, других ключевых фигур, а повседневная история расскажет о том, как, например, жил простой человек в улусе Джучи. Много ли сегодня имеется письменных источников для изучения быта? Как раз это – прерогатива археологии.

Научный институт изучения улуса Джучи создан совсем недавно, однако пул единомышленников – ученых, историков, археологов – уже сформировался. В основном это молодые исследователи, у которых собственный подход к работе.

– Аналогичные программы уже есть в ряде областей Казахстана, – отметил Елдос Кариев. – Если в Улытау идею одобрят, будет здорово. Кстати, после конференции мы встречались с акимом области Улытау Бериком Абдыгалиулы. Он готов поддержать проект по изучению общей истории Улытау. Идея уже обсуждается, проект перспективный, вопрос за финансированием.

В комплексном изучении истории края как раз важны полевые работы на территории области. Сегодня паритет у историков и археологов более-менее сохраняется в изучении Средневековья, по тюркскому времени тоже хватает письменных источников, большая часть их уже интерпретирована.

А вот более ранние периоды, более древние – это уже монополия археологов. Все исследования по энеолиту, каменному веку строятся на находках и интерпретации археологов.

Центральная Азия, к слову, интересует и ученых из других стран, и в Казахстане такое сотрудничество приветствуется. К примеру, частые гости в нашей стране – ученые из Японии и Кореи, которые ищут свои корни.

– По их данным, японцы и корейцы относятся к алтайской группе, – сообщил археолог. – Теорию подтверждает не только генетическое сходство, но и разные артефакты материальной культуры. Археология может доказать, что их предки пришли на территорию современной Кореи и Японии с территории Казахстана сотни тысяч лет назад. Но они изучают более близкие периоды истории – бронзу, ранний железный век, ищут более тесные связи.

История в камне

– В первую очередь изучение древних памятников многое поведает о динамике истории заселения Казахстана, – сказал Елдос Кариев. – Например, в Восточно-Казахстанской области установлено, что люди, неандертальцы, появились там в среднем палеолите. В Центральном Казахстане примерно в то же время. А вот наиболее ранние памятники обнаружены в Южном Казахстане. Всем интересно, откуда мы, впрочем, исследования каменных орудий труда, каменной индустрии показывают прямую связь с африканским континентом.

Артефакты раннего палеолита – это довольно грубые изделия. В среднем палеолите появляются уже более изящные изделия, обработанные ретушью. Такие находки были и на территории области Улытау.

В памятниках верхнего палеолита археологи находят микролиты – это маленькие изделия из камня, обработанные с подлинно ювелирным мастерством. В мезолите – среднем каменном веке – достижения в производстве микролитов достигли пика совершенства в каменной индустрии, искусстве обработки камня. Ну а изделия эпохи неолита – это своего рода революция. Сегодня даже с помощью современных технологий трудно воссоздать что-либо подобное. Специалисты экспериментальной архео­логии многие годы потратили, чтобы доказать и показать, как это делалось руками человека. Высокое мастерство передавалось из поколения в поколение. Тогда же появляется керамика, происходит переход от присваивающего хозяйства к производящей экономике. В эпоху мезолита, верхнего палеолита человек приручает диких животных, на Ближнем Востоке начинают окультуривать дикорастущие растения.

Медь стала первым металлом, который научились плавить люди в эпоху энеолита, медно-каменного века. Металл был хрупкий, но из него было гораздо легче сделать ту же самую иголку. Рост производительных сил начался в эпоху бронзы, когда люди научились делать более крепкие сплавы – меди с оловом, например.

Кстати, именно в улытауском Талдысае с помощью экспериментальной археологии удалось воссоздать и «завес­ти» древнюю металлургическую печь эпохи бронзы. Разновидностей немало, однако древние металлурги умудрялись разжигать свои печи до 1 200 °С, чтобы плавить медь.

– Памятники бронзового века хорошо изучены опять же благодаря Антонине Ермолаевой, – добавил Елдос Кариев. – Она изучает эпоху уже много лет, результаты просто превосходные, археологов такого уровня в Казахстане единицы.

Утварь и стереотипы

Установлено, что Болган-ана, чье захоронение находится в области Улытау, – дочь Джучи-хана, об этом свидетельствует генетическая экспертиза, ее мавзолей был построен в начале XIV века. Когда археологи его исследовали, в погребении была найдена разная утварь, в том числе знаменитая золотая чаша. Считается, что в то время в улусе Джучи уже исповедовали ислам, он быстро распространялся по степи. Но вещи, которые были обнаружены в мавзолее, по канонам ислама запрещено класть в захоронение – это языческий ритуал.

Так почему же в мавзолее Болган-ана была утварь? Может быть, ислам не был так широко распространен среди высшей элиты улуса, как считают многие историки? А может, приверженцы ислама были, но не особо соблюдали эти традиции? И это еще один повод для тщательных исследований письменных источников историками.

В более поздние времена – XV–XVI веках – таких находок в погребениях уже нет.

Многие считают, что погребальная археология этого времени теряет актуальность, ведь археологи ищут инвентарь, который даст представление о материальной культуре того или иного периода.

– На самом деле это стереотип, – считает Елдос Кариев. – До сих пор в Казах­стане мы наблюдаем, что в погребальных обрядах казахов, проживающих в разных регионах, имеются определенные различия. В некоторых областях, например, сохранился явный реликт – могут положить что-либо в захоронение. В ВКО на ограду обязательно устанавливают череп лошади, которую зарезали для поминок. Эти традиции были актуальны в сакское или тюркское время. Тогда верных коней хоронили рядом с их хозяевами. Обязательное условие, чтобы на похоронах была зарезана лошадь.

В некоторых регионах режут корову, но те, кто помнит древние традиции, говорят: «Непорядок, он уехал на тот свет на корове». Конь – это транспорт, поэтому кажется странным, что кочевник ушел таким образом.

Кадры, если они есть, решают все

Несмотря на особое внимание к истории, в Казахстане все же не хватает квалифицированных кадров: памятников много, а профессионалов мало. В Улытау есть свои профессиональные археологи, но опять же, у них есть другие гранты, другая работа. Часто они трудятся не дома, а в других областях страны. Нау­ке нужны специалисты-смежники: археогенетики, археометаллурги. А пока растет число «околоплавающих» специалистов, для которых профессия стала чем-то вроде ремесла.

Работу многих профессионалов ограничивает отсутствие научной степени. Даже самый крутой, но не остепененный специалист не может подать заявку на грантовое финансирование, чтобы продолжать свои изыскания. А ведь хороший грант всегда означает масштабные работы.

– Президент в одном из своих выступ­лений сказал, что археология – один из важных источников изучения истории, – отметил Елдос Кариев. – Тогда он поддержал головной институт археологии. Это верно, но кроме головного института есть и другие сильные учреждения в регионах, которым нужна помощь.

Тревогу вызывает и состояние памятников истории – участились случаи их разграбления.

– Создается ощущение, что действуют какие-то преступные группировки, – говорит археолог. – Они ищут золото, им без разницы, что разрушить, потому что не понимают важного значения исторических артефактов. Все эти вмешательства уничтожают не только памятники, исчезают предметы, которые могли бы многое рассказать о прошлом. И это происходит по всему Казахстану.

Но не только антропогенные, но и техногенные факторы год за годом разрушают древности. Ветер, вода, сезонные осадки – угроза неменьшая.

Елдос Кариев отметил также, что сегодня много говорят о создании фонда археологических артефактов. Такие фонды, по сути, уже есть в каждой археологической организации. А вот лабораторий, где можно было бы обрабатывать научные материалы, вводить их в научный оборот, наоборот, не хватает. В том же самом Институте археологии есть лаборатории керамического производства, палеозоологии, но нет лаборатории радиоуглеродного анализа, а она просто необходима, ведь исследования за рубежом очень дорогие.

Если программу примут, первые результаты будут опубликованы уже через год, уверен археолог, но опять же, при условии соблюдения баланса в изучении памятников разных эпох.