Секты и ОПГ: идеи разные, цели и методы схожие
1379
Олег ТАРАН
Начав разговор об этом, давайте вспомним, какие существуют признаки деструктивных сект, и задумаемся, а не напоминают ли они нам характеристики организованных преступных группировок (ОПГ)? Если вспомнить историю, то «расцвет» преступности и хлынувший в Казахстан поток всевозможных религиозных и псевдорелигиозных структур приходится как раз на 90-е годы, когда молодое государство обрело суверенитет. Если криминал тогда активно занимался разделом «сфер влияния» в бизнесе, то проповедники-сектанты, воспользовавшись идеологическим вакуумом, принялись осваивать новое поле деятельности – неокрепшие умы определенной части казахстанцев. И получается, что даже здесь, в истории, рассматриваемые нами структуры оказались, что называется, рядом.
Один из главных постулатов и тех, и других – скрывать формы и методы своей деятельности от посторонних. Разумеется, о том, как «работают» их банды и шайки, преступники не распространяются по одной простой причине: любое признание на данную тему – это в перспективе лишний срок в местах не столь отдаленных.
А вот руководству деструктивных сект имеет смысл помалкивать о своих секретах как раз потому, чтобы, узнав о них, не нашлись желающие сами поруководить паствой, тем самым создавая нездоровую конкуренцию. Именно так, поскольку идею о высоком предназначении и целях их организаций можно вдалбливать в головы наивных адептов, в реальности же секты – это бизнес. Правда, в отличие от жестоких банд их бизнес не на крови, а на обмане, чем промышляют мошеннические шайки.
Достигается все это благодаря еще одной характерной черте подобных структур – высокому уровню организации и дисциплинированности в их рядах. Известно, что преступник, решивший идти против воли своего главаря, что послушник, воспротивившийся воле «пастыря», рискуют в лучшем случае здоровьем. Это неудивительно, ведь выход из подобного «коллектива» – это удар по репутации его руководителя и дурной пример для других. А подобное здесь не прощают. Так можно ли говорить о добровольности нахождения в секте, если вначале тебя туда чуть ли не за руку тащат, а потом не дают выбраться, то есть не оставляют выбора, свободы вероисповедания – этого неотъемлемого конституционного права каждого гражданина?
Есть и другие причины, почему скрытничают всевозможные проповедники о деятельности своих сообществ. Ведь если их действия рассмотреть, как говорится, «незамутненным» психологическими обработками взглядом, то любой человек со стороны увидит здесь как минимум обыкновенный обман, а как максимум – признаки совершения правонарушений. Не верите? Судите сами. Некоторые миссии широко практикуют среди своих адептов так называемую десятину – пожертвование десятой части своих доходов, и это неудивительно, ведь секта не сможет прожить без финансовых вливаний со стороны своих почитателей. Дело в том, что верховное руководство подобных структур не обеспечивает каждого «пастыря» окладом, и тот живет на десятины своих адептов либо на доходы от хозяйственной деятельности общины. Здесь мы видим еще один объединяющий признак сект и ОПГ – для лидеров и тех, и других присвоение результатов «труда», денег и имущества «подчиненных» является источником средств к существованию.
А если разобраться, как побуждают «пастыри» своих адептов отдавать эту самую десятину, то мы как раз и придем к интересным выводам. Так как происходит это иногда с применением угроз о «немилости Божьей», а чаще с активным проповедованием доктрины всеобщего процветания (финансового благословения) адептов, утверждающей, что пожертвования в пользу церкви Бог возвращает десятикратно, то здесь мы видим признаки преступления по статье 182 УК РК «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием».
Но деньги своим руководителям послушники несут еще и по другим причинам. Согласно религиозной платформе некоторых сект, каждый ее член является священником, должен сам совершать служения и возносить молитвы. Таким образом, считается, что верующие получают исцеление от душевных и физических заболеваний и смогут лечить (молитвами) не только себя, но и окружающих. В данном случае уже наблюдаются признаки совершения преступления по статье 177 «Мошенничество».
И все-таки не сильно ли круто мы берем, сравнивая вышеуказанные структуры? Да, участвующий в них контингент, их сферы деятельности и жизненные реалии довольно различные. Но ведь и методы, и цели при этом схожие – и там, и там корыстный интерес.
Кстати, для сведения тех, кто еще находится в размышлениях, какую веру ему выбрать – традиционную или «альтернативную», напомню: в храмы (мечети) ходят не за деньги. Да, и там есть пожертвования, но они добровольные, а не добровольно-принудительные, как в сектах. Может, потому сторонников традиционной религии несравненно больше, чем сектантов, и потому устроители деструктивных сект не хуже дьявола ведут настоящую охоту за душами (а точнее – за кошельками) все новых и новых прихожан. И определенные успехи проповедников-сектантов в этом деле объясняются отчасти тем, что представители традиционных религий предоставляют право выбора своей пастве – приходить к Богу или оставаться атеистом, говоря, что Всевышний любит всех.
Их «конкуренты» из сект более агрессивны и предприимчивы в своей «работе», в полном соответствии с законами рынка. Здесь и предельно упрощенные культы – отсутствие церковных одеяний, что призвано подчеркнуть демократичность и сделать «пастыря» ближе к пастве. Тут и неформальная обстановка встреч и «богослужений», с театральными действиями, современной музыкой, танцами. Будущих адептов привлекают с помощью бесплатно распространяемой красочной религиозной литературы, обещанием оказания благотворительной помощи, поездок за рубеж и индивидуальной пропаганды. Такая интенсивная обработка гораздо эффективней для людей легковнушаемых и доверчивых.
Продолжая разговор об обмане, можно вспомнить, что деятельность деструктивных сект и некоторых ОПГ прикрывается одобряемыми в обществе идеями. В некоторых криминальных сообществах декларируют так называемое «наказание нечестно живущих бизнесменов», объясняя свои действия побуждением последних «поделиться неправедно нажитым добром». На деле же речь идет о банальных вымогательствах, грабежах и хищениях.
У всевозможных благостно названных миссий тоже есть свои, на первый взгляд, вполне позитивные направления деятельности. Тут вам и провозглашение слова Божьего, и оказание благотворительной помощи, и создание реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков.
И вроде все, как говорится, чинно и благородно, если не считать того, что «провозглашением слова Божьего» миссионеры уводят граждан от традиционной религии, а следом и от народных обычаев и семейных ценностей, заменяя их существованием в секте. «Благотворительная помощь» тоже оказывается небескорыстно, а с дальним прицелом на то, что человек оказывается обязанным сообществу, которое помогло ему в трудную минуту, а впоследствии приобретает зависимость. Та же ситуация и с реабилитационными центрами для наркоманов и алкоголиков, которых миссионеры, как уже указывалось, предполагают, по-видимому, излечивать словом Божьим. Дело-то по задумке хорошее, но малоэффективное, зато подходящее прикрытие для сектантов. Кроме того, под видом лечения у больных людей можно отнимать их собственность, пользуясь их полной зависимостью от общины.
Продолжая тему схожести сект и ОПГ, отметим, что в таких организациях осуществляется социально-психологическая изоляция их участников от других людей и, как следствие, от многих социальных ценностей; происходит противостояние с обществом, оспаривание легитимности нарушаемых норм, преследование целей изменения существующих норм морали и права. Если с криминалом все понятно – там живут по своим «понятиям», отвергая законы и нарушая их ввиду «профессиональной деятельности», то для чего аналогичные методы нужны сектам и что они из себя представляют?
Ответ очевиден. Посредством постоянной загруженности членов секты ее делами, проведением многочасовых обрядов, инициаций, медитаций, коллективных чтений литературы, осуществляется тотальный психический и физический контроль. При этом строго отсекается внешняя информация. Все это не оставляет ни времени, ни возможностей для критического мышления, обдумывания своего поведения при одновременном формировании устойчиво доминирующих «сверхценных» идей, соответствующих религиозной идеологии организации.
Подобного рода идеологическое воздействие эффективно дополняется активным воздействием на психику путем применения «контроля сознания» – процесса формирования состояний измененного сознания, при которых резко повышается внушаемость и подавляется способность критически осмысливать ситуацию. К формированию таких состояний приводит многократное введение адептов в гипнотические и полугипнотические состояния путем определенных психических и физических воздействий под видом религиозных проповедей, ритуалов и тому подобного. При этом развиваются состояния религиозного экстаза, во время которых нередко возникают расстройства восприятия в форме различных галлюцинаций.
Не может не вызывать тревогу такой факт, что общественная опасность как современного сектантства, так и преступности принимает уже транснациональный характер. Здесь можно говорить и об иностранной финансовой поддержке, и о предоставлении убежища за границей лицам, совершившим преступления. Речь может идти об участившихся попытках защиты граждан, привлекаемых у себя на родине к уголовной ответственности за совершенные преступления, со стороны зарубежных неправительственных организаций, которые, преследуя свои цели, не останавливаются перед очернительством в глазах международной общественности как правоохранительных органов страны, так и государства в целом. А ведь это уже вмешательство во внутренние дела суверенного государства, и повод для этого дает как раз негативная деятельность псевдорелигиозных структур.
Подводя итог, можно отметить, что оба рассматриваемых феномена – деструктивное сектантство и организованная преступность – являются частью негативных социальных отклонений в обществе. Они наносят ощутимый ущерб жизни, здоровью и имуществу граждан, имиджу государства, создают социальную напряженность, а потому необходимы объединенные усилия государства и общественности для борьбы с ними.
Один из главных постулатов и тех, и других – скрывать формы и методы своей деятельности от посторонних. Разумеется, о том, как «работают» их банды и шайки, преступники не распространяются по одной простой причине: любое признание на данную тему – это в перспективе лишний срок в местах не столь отдаленных.
А вот руководству деструктивных сект имеет смысл помалкивать о своих секретах как раз потому, чтобы, узнав о них, не нашлись желающие сами поруководить паствой, тем самым создавая нездоровую конкуренцию. Именно так, поскольку идею о высоком предназначении и целях их организаций можно вдалбливать в головы наивных адептов, в реальности же секты – это бизнес. Правда, в отличие от жестоких банд их бизнес не на крови, а на обмане, чем промышляют мошеннические шайки.
Достигается все это благодаря еще одной характерной черте подобных структур – высокому уровню организации и дисциплинированности в их рядах. Известно, что преступник, решивший идти против воли своего главаря, что послушник, воспротивившийся воле «пастыря», рискуют в лучшем случае здоровьем. Это неудивительно, ведь выход из подобного «коллектива» – это удар по репутации его руководителя и дурной пример для других. А подобное здесь не прощают. Так можно ли говорить о добровольности нахождения в секте, если вначале тебя туда чуть ли не за руку тащат, а потом не дают выбраться, то есть не оставляют выбора, свободы вероисповедания – этого неотъемлемого конституционного права каждого гражданина?
Есть и другие причины, почему скрытничают всевозможные проповедники о деятельности своих сообществ. Ведь если их действия рассмотреть, как говорится, «незамутненным» психологическими обработками взглядом, то любой человек со стороны увидит здесь как минимум обыкновенный обман, а как максимум – признаки совершения правонарушений. Не верите? Судите сами. Некоторые миссии широко практикуют среди своих адептов так называемую десятину – пожертвование десятой части своих доходов, и это неудивительно, ведь секта не сможет прожить без финансовых вливаний со стороны своих почитателей. Дело в том, что верховное руководство подобных структур не обеспечивает каждого «пастыря» окладом, и тот живет на десятины своих адептов либо на доходы от хозяйственной деятельности общины. Здесь мы видим еще один объединяющий признак сект и ОПГ – для лидеров и тех, и других присвоение результатов «труда», денег и имущества «подчиненных» является источником средств к существованию.
А если разобраться, как побуждают «пастыри» своих адептов отдавать эту самую десятину, то мы как раз и придем к интересным выводам. Так как происходит это иногда с применением угроз о «немилости Божьей», а чаще с активным проповедованием доктрины всеобщего процветания (финансового благословения) адептов, утверждающей, что пожертвования в пользу церкви Бог возвращает десятикратно, то здесь мы видим признаки преступления по статье 182 УК РК «Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием».
Но деньги своим руководителям послушники несут еще и по другим причинам. Согласно религиозной платформе некоторых сект, каждый ее член является священником, должен сам совершать служения и возносить молитвы. Таким образом, считается, что верующие получают исцеление от душевных и физических заболеваний и смогут лечить (молитвами) не только себя, но и окружающих. В данном случае уже наблюдаются признаки совершения преступления по статье 177 «Мошенничество».
И все-таки не сильно ли круто мы берем, сравнивая вышеуказанные структуры? Да, участвующий в них контингент, их сферы деятельности и жизненные реалии довольно различные. Но ведь и методы, и цели при этом схожие – и там, и там корыстный интерес.
Кстати, для сведения тех, кто еще находится в размышлениях, какую веру ему выбрать – традиционную или «альтернативную», напомню: в храмы (мечети) ходят не за деньги. Да, и там есть пожертвования, но они добровольные, а не добровольно-принудительные, как в сектах. Может, потому сторонников традиционной религии несравненно больше, чем сектантов, и потому устроители деструктивных сект не хуже дьявола ведут настоящую охоту за душами (а точнее – за кошельками) все новых и новых прихожан. И определенные успехи проповедников-сектантов в этом деле объясняются отчасти тем, что представители традиционных религий предоставляют право выбора своей пастве – приходить к Богу или оставаться атеистом, говоря, что Всевышний любит всех.
Их «конкуренты» из сект более агрессивны и предприимчивы в своей «работе», в полном соответствии с законами рынка. Здесь и предельно упрощенные культы – отсутствие церковных одеяний, что призвано подчеркнуть демократичность и сделать «пастыря» ближе к пастве. Тут и неформальная обстановка встреч и «богослужений», с театральными действиями, современной музыкой, танцами. Будущих адептов привлекают с помощью бесплатно распространяемой красочной религиозной литературы, обещанием оказания благотворительной помощи, поездок за рубеж и индивидуальной пропаганды. Такая интенсивная обработка гораздо эффективней для людей легковнушаемых и доверчивых.
Продолжая разговор об обмане, можно вспомнить, что деятельность деструктивных сект и некоторых ОПГ прикрывается одобряемыми в обществе идеями. В некоторых криминальных сообществах декларируют так называемое «наказание нечестно живущих бизнесменов», объясняя свои действия побуждением последних «поделиться неправедно нажитым добром». На деле же речь идет о банальных вымогательствах, грабежах и хищениях.
У всевозможных благостно названных миссий тоже есть свои, на первый взгляд, вполне позитивные направления деятельности. Тут вам и провозглашение слова Божьего, и оказание благотворительной помощи, и создание реабилитационных центров для наркоманов и алкоголиков.
И вроде все, как говорится, чинно и благородно, если не считать того, что «провозглашением слова Божьего» миссионеры уводят граждан от традиционной религии, а следом и от народных обычаев и семейных ценностей, заменяя их существованием в секте. «Благотворительная помощь» тоже оказывается небескорыстно, а с дальним прицелом на то, что человек оказывается обязанным сообществу, которое помогло ему в трудную минуту, а впоследствии приобретает зависимость. Та же ситуация и с реабилитационными центрами для наркоманов и алкоголиков, которых миссионеры, как уже указывалось, предполагают, по-видимому, излечивать словом Божьим. Дело-то по задумке хорошее, но малоэффективное, зато подходящее прикрытие для сектантов. Кроме того, под видом лечения у больных людей можно отнимать их собственность, пользуясь их полной зависимостью от общины.
Продолжая тему схожести сект и ОПГ, отметим, что в таких организациях осуществляется социально-психологическая изоляция их участников от других людей и, как следствие, от многих социальных ценностей; происходит противостояние с обществом, оспаривание легитимности нарушаемых норм, преследование целей изменения существующих норм морали и права. Если с криминалом все понятно – там живут по своим «понятиям», отвергая законы и нарушая их ввиду «профессиональной деятельности», то для чего аналогичные методы нужны сектам и что они из себя представляют?
Ответ очевиден. Посредством постоянной загруженности членов секты ее делами, проведением многочасовых обрядов, инициаций, медитаций, коллективных чтений литературы, осуществляется тотальный психический и физический контроль. При этом строго отсекается внешняя информация. Все это не оставляет ни времени, ни возможностей для критического мышления, обдумывания своего поведения при одновременном формировании устойчиво доминирующих «сверхценных» идей, соответствующих религиозной идеологии организации.
Подобного рода идеологическое воздействие эффективно дополняется активным воздействием на психику путем применения «контроля сознания» – процесса формирования состояний измененного сознания, при которых резко повышается внушаемость и подавляется способность критически осмысливать ситуацию. К формированию таких состояний приводит многократное введение адептов в гипнотические и полугипнотические состояния путем определенных психических и физических воздействий под видом религиозных проповедей, ритуалов и тому подобного. При этом развиваются состояния религиозного экстаза, во время которых нередко возникают расстройства восприятия в форме различных галлюцинаций.
Не может не вызывать тревогу такой факт, что общественная опасность как современного сектантства, так и преступности принимает уже транснациональный характер. Здесь можно говорить и об иностранной финансовой поддержке, и о предоставлении убежища за границей лицам, совершившим преступления. Речь может идти об участившихся попытках защиты граждан, привлекаемых у себя на родине к уголовной ответственности за совершенные преступления, со стороны зарубежных неправительственных организаций, которые, преследуя свои цели, не останавливаются перед очернительством в глазах международной общественности как правоохранительных органов страны, так и государства в целом. А ведь это уже вмешательство во внутренние дела суверенного государства, и повод для этого дает как раз негативная деятельность псевдорелигиозных структур.
Подводя итог, можно отметить, что оба рассматриваемых феномена – деструктивное сектантство и организованная преступность – являются частью негативных социальных отклонений в обществе. Они наносят ощутимый ущерб жизни, здоровью и имуществу граждан, имиджу государства, создают социальную напряженность, а потому необходимы объединенные усилия государства и общественности для борьбы с ними.
