Сначала границы, а потом внимание СМИ разделили влюбленных
3774
Мария Шило
Первая любовь Казахстан, 50-е годы прошлого века
…Полынная горечь степного ветра на языке, сокровенный стрекот кузнечиков в ночи, робкие жаркие объятья, первый неумелый поцелуй… В шестнадцать мир велик и прекрасен, любовь бесконечна и светла. И кажется, что так будет всегда.
Они жили в Костанайской области – приграничный район, соседние села. Бойкую красивую девушку Александр приметил давно. Он, сколько себя помнит, с самого детства работал – пастухом, скотником. Даже на школу времени не оставалось, всего 2 класса и окончил. Семью во время войны депортировали в Казахстан из Поволжья, отца забрали в трудовой лагерь, детей много. Мать не справлялась сама. А Саша всегда был трудолюбивым, ответственным, хорошо ладил с животными, брался за любое дело. Поэтому ценили его, где бы ни трудился.
Ольгу он приметил, когда работал пастухом. Курьезный случай: не уследил за быком, он и вломился во двор Олиного отца. Тот рассердился, грозился посадить пастуха под замок. Дело решили все же миром. Но Александр даже при всей серьезности момента загляделся на дочку хозяина, зарделся. А потом увидел ее на танцах – они с подружкой пришли из соседнего села. Весь вечер не мог отвести глаз от веселой, живой девушки с яркими и теплыми темными глазами. Робел, вытирал потеющие ладони о штаны. Но осмелился, подошел, пригласил на первый танец. А потом пошел провожать домой. С тех пор и дружили. Встречались 3 года. Расстались без ссор, не было драматического накала. Просто Ольга уехала учиться в село близ областного центра. А он остался. Нужно было работать, помогать растить младших. Сначала Оля писала ему. Он отвечал как мог и стеснялся – 2 класса образования всего, а она грамотная. Как-то незаметно переписка сошла на нет. Перестали общаться. Через год услышал, что Ольга выходит замуж…
Время шло. Семьи создали оба. Жили с супругами дружно, растили детей. Александр Крум так и остался жить в селе Большое Костанайской области. Более сорока лет проработал скотником, всегда был на хорошем счету – примерный семьянин, хороший хозяин и работник. Ольга с супругом и детьми к тому времени жила в Перми, работала на заводе. Семья Крум же в 90-х отправилась в Германию. Дети уговорили – только ради них поехали на историческую родину. Двое старших там так и остались. А Александр с женой вернулись домой – не смогли освоиться на чужбине. Родина вошла в сердце, не отпускала.
Ольга вновь появилась в жизни Александра несколько лет назад. Еще была жена жива, болела тяжело. Он ухаживал. Тогда еще не было места для романтических чувств, просто рад был увидеть Олю, которая приехала навестить родных. Щемить от наплыва чувств сердце стало уже позже: супруги не стало, время прошло. Ольга одна – дети выросли, супруг тоже ушел в мир иной. Александр один – двое детей в Германии, дочка в соседней Челябинской области. Между мужчиной и женщиной расстояние, разговоры по телефону и память о первом чувстве. Угли любви, покрытые золой времен, стали разгораться вновь. Она приезжала к нему, он ездил к ней. Невзирая на то, что неграмотный – даже миграционную карту на границе попутчиков просил заполнить. Невзирая на то, что никогда не путешествовал – просил чужих людей помочь ему добраться иногда. И помогали. А он не отступал. Сердце билось в груди, как шестьдесят с лишним лет назад, – трепетно, горячо. Уже собирались жить вместе, поверили, что судьба дает второй шанс… Все оборвалось в один миг.
автор фото Константин Вишниченко
Отрезанный ломоть Россия – Казахстан, январь – сентябрь 2020-го
– Люблю я ее, – смахивает Александр слезы натруженной рукой. – Никого так не любил, как ее…
Стесняется слабости, отворачивается. Смотрит на фотографию любимой в молодости. Это единственная возможность ее увидеть. Потому что уже год, как границы разделили влюбленных. Что он может? В селе Интернета нет, вместо смартфона у него обычный старенький мобильный. Он ездил в райцентр, закидывал деньги на телефон и звонил каждый день. Почти год. Чтобы хотя бы услышать голос, узнать, что у нее все в порядке, что вышивает очередную картину и скучает по нему.
…Тогда, в декабре 2019-го, Александр даже не понял сразу, что его депортировали. В очередной визит к Ольге решились все же сойтись и жить без границ. Она собиралась сделать ему временную регистрацию. Пошли в паспортный стол, а там обнаружилось, что он просрочил выезд – находился около двух месяцев вместо положенного законом одного. Задержали, КПЗ, суд. Штраф в 3 тыс. рублей и, как оказалось, депортация. Но тогда он просто думал, что дело закончилось штрафом. Сразу в Казахстан не поехал, отправился к дочке в Челябинскую область. Она решила попробовать сделать отцу временную прописку. Нужен был паспорт. Александр Иванович поехал домой, сдал документы, получил паспорт в январе и... не смог въехать в Россию. Граница разлучила его и с любимой, и с дочерью.
Не отрицал – нарушил закон, хоть и по незнанию. Перепутали с Ольгой, думали, что на территории России можно три месяца без регистрации находиться казахстанцам. Но ведь не прятался он, не таился, они сами пришли. И не мог Александр понять, почему же его за это в КПЗ? Почему суд не принял во внимание обстоятельства? Ведь наказание вышло жестоким – в марте была объявлена пандемия, и границы закрылись, отрезали не только от первой любви (ей в Казахстан теперь хода не было), но и оставили один на один с возрастом, тяготами деревенской жизни, на которые уже не хватало здоровья и сил.
Он старался. Поддерживал порядок в доме, стряпал себе нехитрые кушанья. Но с приходом зимы становилось все сложнее. Нужно было топить печь, носить каждый день дрова и уголь. Болела нога, ходил с палкой – в молодости попал под трактор, когда работал на ферме, сломал колено. Порой вставать было сложно, не то что носить уголь, топить стылую хату два раза в день, ходить за водой. Силы таяли.
Дочь не могла приехать. Дома лежачий свекр, которого не оставить. Да и что решал ее приезд? Просто навестить и привезти продукты? Но в деньгах отец не нуждался. Ему нужна была помощь в уходе. Проблема в том, что село небольшое. В акимате Пешковского сельского округа разводили руками: даже социального работника Александру Круму назначить не могли. Это возможно было только на часть ставки (у соцработника должно быть не менее 5 подопечных), да и человека на эту должность попросту не было. Какое-то время по просьбе дочери об Александре Ивановиче заботились дальние родственники, но ближе к зиме уже не могли этого делать. Назревала беда. Выход был один – центр проживания для престарелых. Но Александр изо всех сил противился этому. Боялся, что если попадет туда, там и останется. Эдакий ломоть, отрезанный от надежды на счастье, любовь и заботу.
Медийный шум и новогоднее чудо Казахстан – Россия, октябрь – декабрь 2020-го
– Не знаю, увидимся ли мы с Сашей в этой жизни или уже нет, – вздыхала пермячка Ольга Клепова, рассказывая историю любви журналистам «Комсомольской правды». После публикации статьи о «депортированной» любви между казахстанцем и россиянкой в региональной газете «Костанайские новости» историей заинтересовались ведущие СМИ Казахстана и России. В октябре дедушке звонили по нескольку раз в день, приезжали в село по полевым дорогам, снимали сюжеты. Ольгу тоже постоянно теребили. Она отказывалась фотографироваться, но все же рассказывала о том, что ждет, скучает. И не знает, надеяться ли? Доживут ли до встречи?
Шумиха вокруг истории отчасти сделала свое дело: привлекла внимание к истории не только журналистов и общественности, но и компетентных органов. Коллеги-журналисты из Перми писали, что судьба Александра и Ольги решается на уровне официального представителя МВД России Ирины Волк. Тем не менее решение затянулось. Пермская прокуратура инициировала обжалование решения о депортации в краевом суде, но оно было отклонено. Прокурор подал жалобу в кассационный суд. В декабре коллеги из «Комсомольской правды» сообщили, что дело будет рассматриваться в течение двух месяцев, плюс еще месяц на решение. Зимовать Александру в любом случае пришлось на родине. И накануне нового года он оказался в ситуации, когда под угрозой были уже не любовь или счастье, а собственная жизнь.
…Мороз, ветер, пронизывающая боль в колене. Нет сил подняться и растопить печь. Нет сил идти за водой, но есть снег – его ведь тоже можно растопить. Александр Иванович держался из последних сил. Зубами вгрызался в надежду на счастливый исход, заматывая по утрам наколенник на распухшем колене. Но тут начало болеть еще и сердце. Он обратился в Федоровскую районную больницу, прошел обследование. 25 декабря его положили. На больничной койке, понимая, что зиму не пережить, согласился на просьбу дочери побыть временно в Центре для престарелых. На тот момент журналисты газеты «Костанайские новости» уже связались с руководством областного управления координации занятости и соцпрограмм, договорились о том, что сотрудники соцзащиты помогут оформить дедушке документы для поступления в центр. Но тут новая напасть – при обследовании Александра тест ПЦР оказался положительным…
– Ему назначили лекарства и уколы и выписали домой! Куда он пойдет? Как будет лечиться в нетопленом доме, без воды и продуктов? – плакала дочь Александра.
Сначала звонила в больницу, потом обратилась в СМИ. После переговоров с руководством Федоровской ЦРБ и пресс-службой облуправления здравоохранения ситуация изменилась: 30 декабря Александра Крума госпитализировали в инфекционное отделение Карабалыкской ЦРБ.
Уже после главный врач Федоровской ЦРБ Мылтыккали Сыргабаев объяснил, что инфекционного отделения в больнице не было, показаний для госпитализации в областную больницу тоже не было. Согласно протоколу госпитализировать дедушку не могли. Но договорились с соседним районом, в котором инфекционное отделение было. Почему не сразу, а только после вмешательства журналиста? На этот вопрос четкого ответа не дали. Но главное – новогоднее чудо случилось. Александр Крум был в порядке, опасность миновала.
…Он был в порядке. Почти. В новогоднюю ночь в больничной палате смотрел в темное окно и думал о своей Оле. О том, как год назад приехал в Пермь, как встречала она его на вокзале. Отчего-то не увидели друг друга, разминулись, он было направился в другую сторону. Потом нашлись, обнялись. Приехали домой. Он держал ее руки и говорил, что благодарен Богу за то, что свел с ней. И в первый раз, и во второй. В груди тепло толкалось, руки дрожали, и предательская влага поблескивала в уголках глаз. От счастья. Тогда еще – от счастья.
Почти happy end Казахстан, март-апрель 2021-го
– Никуда теперь его не отпущу, – радовалась победе Наталья, дочка Александра. – Как только решение придет – сразу же поеду его забирать!
Александр пока еще находится в Центре проживания для престарелых в Федоровке. Но не может сдержать слез облегчения – несколько недель назад пришла хорошая новость: суд отменил решение о депортации. Об этом написала юрист Ольга Кердель, бывшая жительница Костаная, которая весь этот год помогала дочери Александра отправлять запросы в различные инстанции, следила за судьбой дедушки. Равно как и журналисты, читатели, даже представители госструктур. К примеру, очень деятельное участие в судьбе пожилой пары принял прокурор Пермского края.
Сейчас для того, чтобы завершить эту историю счастливым финалом, необходимо только дождаться официальных бумаг, которые идут по почте.
Дочь готовится встречать отца, сам Александр тоже ждет не дождется, когда сможет ее обнять. Однако не только от счастья сжимается сердце и мешает дышать ком в горле. Ольга теперь не хочет его видеть. Так сообщила журналистам «Комсомольской правды». Весь этот шум, который СМИ подняли, не по ней. Излишнее внимание тоже. Но он держит себя в руках. Кто знает? Иногда в романах вместо точек ставят многоточия. Возможно, это как раз тот случай. И где-то в глубине души Александр лелеет надежду, что его Оля вернется к нему. Ведь их первая любовь с полынной горечью степного ветра на языке, сокровенным стрекотом кузнечиком в ночи, с жаркими объятьями и первым робким поцелуем разделена на двоих теперь уже дважды.
…Полынная горечь степного ветра на языке, сокровенный стрекот кузнечиков в ночи, робкие жаркие объятья, первый неумелый поцелуй… В шестнадцать мир велик и прекрасен, любовь бесконечна и светла. И кажется, что так будет всегда.
Они жили в Костанайской области – приграничный район, соседние села. Бойкую красивую девушку Александр приметил давно. Он, сколько себя помнит, с самого детства работал – пастухом, скотником. Даже на школу времени не оставалось, всего 2 класса и окончил. Семью во время войны депортировали в Казахстан из Поволжья, отца забрали в трудовой лагерь, детей много. Мать не справлялась сама. А Саша всегда был трудолюбивым, ответственным, хорошо ладил с животными, брался за любое дело. Поэтому ценили его, где бы ни трудился.
Ольгу он приметил, когда работал пастухом. Курьезный случай: не уследил за быком, он и вломился во двор Олиного отца. Тот рассердился, грозился посадить пастуха под замок. Дело решили все же миром. Но Александр даже при всей серьезности момента загляделся на дочку хозяина, зарделся. А потом увидел ее на танцах – они с подружкой пришли из соседнего села. Весь вечер не мог отвести глаз от веселой, живой девушки с яркими и теплыми темными глазами. Робел, вытирал потеющие ладони о штаны. Но осмелился, подошел, пригласил на первый танец. А потом пошел провожать домой. С тех пор и дружили. Встречались 3 года. Расстались без ссор, не было драматического накала. Просто Ольга уехала учиться в село близ областного центра. А он остался. Нужно было работать, помогать растить младших. Сначала Оля писала ему. Он отвечал как мог и стеснялся – 2 класса образования всего, а она грамотная. Как-то незаметно переписка сошла на нет. Перестали общаться. Через год услышал, что Ольга выходит замуж…
Время шло. Семьи создали оба. Жили с супругами дружно, растили детей. Александр Крум так и остался жить в селе Большое Костанайской области. Более сорока лет проработал скотником, всегда был на хорошем счету – примерный семьянин, хороший хозяин и работник. Ольга с супругом и детьми к тому времени жила в Перми, работала на заводе. Семья Крум же в 90-х отправилась в Германию. Дети уговорили – только ради них поехали на историческую родину. Двое старших там так и остались. А Александр с женой вернулись домой – не смогли освоиться на чужбине. Родина вошла в сердце, не отпускала.
Ольга вновь появилась в жизни Александра несколько лет назад. Еще была жена жива, болела тяжело. Он ухаживал. Тогда еще не было места для романтических чувств, просто рад был увидеть Олю, которая приехала навестить родных. Щемить от наплыва чувств сердце стало уже позже: супруги не стало, время прошло. Ольга одна – дети выросли, супруг тоже ушел в мир иной. Александр один – двое детей в Германии, дочка в соседней Челябинской области. Между мужчиной и женщиной расстояние, разговоры по телефону и память о первом чувстве. Угли любви, покрытые золой времен, стали разгораться вновь. Она приезжала к нему, он ездил к ней. Невзирая на то, что неграмотный – даже миграционную карту на границе попутчиков просил заполнить. Невзирая на то, что никогда не путешествовал – просил чужих людей помочь ему добраться иногда. И помогали. А он не отступал. Сердце билось в груди, как шестьдесят с лишним лет назад, – трепетно, горячо. Уже собирались жить вместе, поверили, что судьба дает второй шанс… Все оборвалось в один миг.
автор фото Константин Вишниченко
Отрезанный ломоть Россия – Казахстан, январь – сентябрь 2020-го
– Люблю я ее, – смахивает Александр слезы натруженной рукой. – Никого так не любил, как ее…
Стесняется слабости, отворачивается. Смотрит на фотографию любимой в молодости. Это единственная возможность ее увидеть. Потому что уже год, как границы разделили влюбленных. Что он может? В селе Интернета нет, вместо смартфона у него обычный старенький мобильный. Он ездил в райцентр, закидывал деньги на телефон и звонил каждый день. Почти год. Чтобы хотя бы услышать голос, узнать, что у нее все в порядке, что вышивает очередную картину и скучает по нему.
…Тогда, в декабре 2019-го, Александр даже не понял сразу, что его депортировали. В очередной визит к Ольге решились все же сойтись и жить без границ. Она собиралась сделать ему временную регистрацию. Пошли в паспортный стол, а там обнаружилось, что он просрочил выезд – находился около двух месяцев вместо положенного законом одного. Задержали, КПЗ, суд. Штраф в 3 тыс. рублей и, как оказалось, депортация. Но тогда он просто думал, что дело закончилось штрафом. Сразу в Казахстан не поехал, отправился к дочке в Челябинскую область. Она решила попробовать сделать отцу временную прописку. Нужен был паспорт. Александр Иванович поехал домой, сдал документы, получил паспорт в январе и... не смог въехать в Россию. Граница разлучила его и с любимой, и с дочерью.
Не отрицал – нарушил закон, хоть и по незнанию. Перепутали с Ольгой, думали, что на территории России можно три месяца без регистрации находиться казахстанцам. Но ведь не прятался он, не таился, они сами пришли. И не мог Александр понять, почему же его за это в КПЗ? Почему суд не принял во внимание обстоятельства? Ведь наказание вышло жестоким – в марте была объявлена пандемия, и границы закрылись, отрезали не только от первой любви (ей в Казахстан теперь хода не было), но и оставили один на один с возрастом, тяготами деревенской жизни, на которые уже не хватало здоровья и сил.
Он старался. Поддерживал порядок в доме, стряпал себе нехитрые кушанья. Но с приходом зимы становилось все сложнее. Нужно было топить печь, носить каждый день дрова и уголь. Болела нога, ходил с палкой – в молодости попал под трактор, когда работал на ферме, сломал колено. Порой вставать было сложно, не то что носить уголь, топить стылую хату два раза в день, ходить за водой. Силы таяли.
Дочь не могла приехать. Дома лежачий свекр, которого не оставить. Да и что решал ее приезд? Просто навестить и привезти продукты? Но в деньгах отец не нуждался. Ему нужна была помощь в уходе. Проблема в том, что село небольшое. В акимате Пешковского сельского округа разводили руками: даже социального работника Александру Круму назначить не могли. Это возможно было только на часть ставки (у соцработника должно быть не менее 5 подопечных), да и человека на эту должность попросту не было. Какое-то время по просьбе дочери об Александре Ивановиче заботились дальние родственники, но ближе к зиме уже не могли этого делать. Назревала беда. Выход был один – центр проживания для престарелых. Но Александр изо всех сил противился этому. Боялся, что если попадет туда, там и останется. Эдакий ломоть, отрезанный от надежды на счастье, любовь и заботу.
Медийный шум и новогоднее чудо Казахстан – Россия, октябрь – декабрь 2020-го
– Не знаю, увидимся ли мы с Сашей в этой жизни или уже нет, – вздыхала пермячка Ольга Клепова, рассказывая историю любви журналистам «Комсомольской правды». После публикации статьи о «депортированной» любви между казахстанцем и россиянкой в региональной газете «Костанайские новости» историей заинтересовались ведущие СМИ Казахстана и России. В октябре дедушке звонили по нескольку раз в день, приезжали в село по полевым дорогам, снимали сюжеты. Ольгу тоже постоянно теребили. Она отказывалась фотографироваться, но все же рассказывала о том, что ждет, скучает. И не знает, надеяться ли? Доживут ли до встречи?
Шумиха вокруг истории отчасти сделала свое дело: привлекла внимание к истории не только журналистов и общественности, но и компетентных органов. Коллеги-журналисты из Перми писали, что судьба Александра и Ольги решается на уровне официального представителя МВД России Ирины Волк. Тем не менее решение затянулось. Пермская прокуратура инициировала обжалование решения о депортации в краевом суде, но оно было отклонено. Прокурор подал жалобу в кассационный суд. В декабре коллеги из «Комсомольской правды» сообщили, что дело будет рассматриваться в течение двух месяцев, плюс еще месяц на решение. Зимовать Александру в любом случае пришлось на родине. И накануне нового года он оказался в ситуации, когда под угрозой были уже не любовь или счастье, а собственная жизнь.
…Мороз, ветер, пронизывающая боль в колене. Нет сил подняться и растопить печь. Нет сил идти за водой, но есть снег – его ведь тоже можно растопить. Александр Иванович держался из последних сил. Зубами вгрызался в надежду на счастливый исход, заматывая по утрам наколенник на распухшем колене. Но тут начало болеть еще и сердце. Он обратился в Федоровскую районную больницу, прошел обследование. 25 декабря его положили. На больничной койке, понимая, что зиму не пережить, согласился на просьбу дочери побыть временно в Центре для престарелых. На тот момент журналисты газеты «Костанайские новости» уже связались с руководством областного управления координации занятости и соцпрограмм, договорились о том, что сотрудники соцзащиты помогут оформить дедушке документы для поступления в центр. Но тут новая напасть – при обследовании Александра тест ПЦР оказался положительным…
– Ему назначили лекарства и уколы и выписали домой! Куда он пойдет? Как будет лечиться в нетопленом доме, без воды и продуктов? – плакала дочь Александра.
Сначала звонила в больницу, потом обратилась в СМИ. После переговоров с руководством Федоровской ЦРБ и пресс-службой облуправления здравоохранения ситуация изменилась: 30 декабря Александра Крума госпитализировали в инфекционное отделение Карабалыкской ЦРБ.
Уже после главный врач Федоровской ЦРБ Мылтыккали Сыргабаев объяснил, что инфекционного отделения в больнице не было, показаний для госпитализации в областную больницу тоже не было. Согласно протоколу госпитализировать дедушку не могли. Но договорились с соседним районом, в котором инфекционное отделение было. Почему не сразу, а только после вмешательства журналиста? На этот вопрос четкого ответа не дали. Но главное – новогоднее чудо случилось. Александр Крум был в порядке, опасность миновала.
…Он был в порядке. Почти. В новогоднюю ночь в больничной палате смотрел в темное окно и думал о своей Оле. О том, как год назад приехал в Пермь, как встречала она его на вокзале. Отчего-то не увидели друг друга, разминулись, он было направился в другую сторону. Потом нашлись, обнялись. Приехали домой. Он держал ее руки и говорил, что благодарен Богу за то, что свел с ней. И в первый раз, и во второй. В груди тепло толкалось, руки дрожали, и предательская влага поблескивала в уголках глаз. От счастья. Тогда еще – от счастья.
Почти happy end Казахстан, март-апрель 2021-го
– Никуда теперь его не отпущу, – радовалась победе Наталья, дочка Александра. – Как только решение придет – сразу же поеду его забирать!
Александр пока еще находится в Центре проживания для престарелых в Федоровке. Но не может сдержать слез облегчения – несколько недель назад пришла хорошая новость: суд отменил решение о депортации. Об этом написала юрист Ольга Кердель, бывшая жительница Костаная, которая весь этот год помогала дочери Александра отправлять запросы в различные инстанции, следила за судьбой дедушки. Равно как и журналисты, читатели, даже представители госструктур. К примеру, очень деятельное участие в судьбе пожилой пары принял прокурор Пермского края.
Сейчас для того, чтобы завершить эту историю счастливым финалом, необходимо только дождаться официальных бумаг, которые идут по почте.
Дочь готовится встречать отца, сам Александр тоже ждет не дождется, когда сможет ее обнять. Однако не только от счастья сжимается сердце и мешает дышать ком в горле. Ольга теперь не хочет его видеть. Так сообщила журналистам «Комсомольской правды». Весь этот шум, который СМИ подняли, не по ней. Излишнее внимание тоже. Но он держит себя в руках. Кто знает? Иногда в романах вместо точек ставят многоточия. Возможно, это как раз тот случай. И где-то в глубине души Александр лелеет надежду, что его Оля вернется к нему. Ведь их первая любовь с полынной горечью степного ветра на языке, сокровенным стрекотом кузнечиком в ночи, с жаркими объятьями и первым робким поцелуем разделена на двоих теперь уже дважды.
