В Казахстане искусственно создан дефицит нефтепродуктов при огромных ресурсах углеводородного сырья

Как случилось, что регион, где разрабатывается крупнейшее нефтегазоконденсатное месторождение, где действует современный нефтеперерабатывающий завод годовой мощностью в 850 тыс. тонн бензина, закупает горючее в соседней области?

Такой нужный ненужный НПЗ
По мнению представителей региональных розничных сетей АЗС, ключевой проблемой рынка ГСМ остается тот факт, что приобретение нефтепродуктов осуществляется через множество посреднических непроизводственных компаний и, как правило, по остаточному принципу. При этом сам НПЗ «Конденсат» простаивает без рентабельного сырья.

Положение завода – ровесника независимости – очень точно соответствует состоянию отрасли в целом. Предприятие, внедрившее уникальные технологии переработки жидких углеводородов, добытых на конкретном месторождении, приз­ванное стать первым звеном в цепочке дальнейшего развития нефтехимии, сегодня находится на грани закрытия.

Последние годы его руководство безуспешно предлагало решения, которые позволили бы не только наладить работу завода, но и стали бы основой экономических реформ отрас­ли. Однако все предложения отметались в сторону теми, на кого, казалось бы, возложена ответственность за выполнение задач по развитию отечественной нефтеперерабатывающей промышленности.

Между тем 30 лет назад именно инициатива и поддержка Правительства РК дали старт строи­тельству этого НПЗ.

– В 1992 году Карачаганак был зависим от Оренбурга, можно сказать, на 200%, – рассказывает председатель совета ГК «Конденсат» Валерий Джунусов. – Например, я сам был свидетелем ситуации, когда в телеграмме «Казахгазу» от генерального директора Оренбургского газоперерабатывающего завода просто назначалась цена, по которой ГПЗ будет покупать у Карачаганака сырье. И эта цена, которую диктовал Оренбургский завод, была всего 6 долларов за тонну...

Казахстанский рынок испытывал дефицит нефтепродуктов. Поэтому в 1993 году специальным постановлением Правительство РК приняло решение о строительстве на Карачаганакском нефтегазоконденсатном месторождении малотоннажного завода по переработке нестабильного газового конденсата.

Эта задача была поставлена перед компанией «Конденсат», созданной в июне 1992 года со значительной долей участия гос­компаний. Спустя несколько лет, столкнувшись с финансовыми трудностями, они вынуждены были просить учредителей преобразовать структуру в АО, с тем чтобы привлечь инвесторов для завершения строительства завода.

Приняв в 1993 году решение о строительстве завода, Правительство предусмотрело и обеспечение будущего производства сырьем. На основании все того же постановления АО «Конденсат» заключило 25-летний договор о его поставке с тогдашним владельцем Карачаганака –
НК «Казахгаз».

Но в дальнейшем Альянс иностранных инвесторов в составе «Бритиш Газ», «Аджип»,»Тексако» и «Лукойл», пришедший в качест­ве нового хозяина на Карачаганакское месторождение, сумел сделать так, чтобы обязательства «Казахгаза» по поставке сырья новому НПЗ не стали их обязательством. Между Правительством РК и альянсом в 1997 году в Вашингтоне было подписано Окончательное соглашение о разделе продукции (ОСРП). В нем фактически действовали уже другие правила, предусматриваю­щие продажу нефтяного сырья по максимально возможной цене.

Россия еще в 2002 году покончила с практикой заключения подобных ОСРП, так как они серьезно ограничивали в регулировании отношений с недропользователями. В Казахстане же подобные соглашения до сих пор действуют на ряде крупнейших месторождений.

НПЗ АО «Конденсат» был введен в строй в 1997 году и работал успешно, поскольку рынок сбыта нестабильного газового конденсата ограничивался этим заводом и Оренбургским ГПЗ. Но в 2011 году альянс построил на Карачаганаке комплекс по стабилизации газового конденсата, получив одновременно через Каспийский трубопроводный консорциум (КТК) выход для экс­порта сырья на мировые рынки.

Черные дни
С этого момента для НПЗ «Конденсат» начались черные дни. Альянс объявил, что он готов поставлять заводу сырье, но только по мировым ценам. Предприятие радо было бы покупать и по «мировой» цене, но проблема в том, что в Казахстане цены на нефтепродукты ниже на 40%, чем в России, и в 2–2,5 раза, чем в Европе. То есть завод поставили в условия: хочешь – покупай, но твоя продукция будет неконкурентной по цене.

Руководство «Конденсата» не молчало, настойчиво ставило вопросы перед Правительством и уполномоченными ведомствами, но решения не находилось. На тот момент завод мог еще работать благодаря тому, что между Россией и Казахстаном существовал свободный рынок нефти. Российская нефть была относительно недорогой, и завод, расположенный в 20 км от границы с Оренбургской областью РФ, работал на российском сырье.

Между тем настал момент, когда Россия сочла неправильным, что между ценами на нефть, предназначенной к экспорту и для внутреннего рынка, образовался перекос. В 2015 году Правительство РФ предприняло «налоговый маневр» в нефтяной отрасли, подра­зумевающий выравнивание нефтяных цен на внутреннем рынке с ценами на экспорт. Налоговая реформа была проведена в три этапа в течение нескольких лет.

– Это логичное, ожидаемое решение, – комментирует Валерий Джунусов. – Другими словами, сейчас для заводов России цена на нефть одинакова, экспортная равна внутренней. Таким образом, полностью решена проблема дефицита нефти для нефтепереработки. Но главное то, что бенефициаром налогового маневра стало государство, а не какая-то группа частных лиц. Подобное решение проблемы дефицита сырья предлагали и мы, но нас не поддержали.

Сегодня в РК рыночная стоимость нефтепродуктов, произведенных из одной тонны неф­ти, меньше стоимости тонны экспортной нефти. Естественно, недропользователю выгоднее «гнать» сырье на экспорт. Ни о каком развитии глубокой переработки в таких условиях не может идти и речи.

– Мы с 2007 года постоянно предлагаем развивать газохимию на Карачаганаке. Затрачены немалые средства на разработку ТЭО, подготовку площадки под газохимический комплекс. Заключены протоколы намерений с потенциальными инвесторами. Но все предсказуемо уперлось в тот же «дефицит» сырья на крупнейшем нефтегазоконденсатном месторождении, – отмечает ­Валерий Джунусов.

В целом в стране в прошлом году было переработано на НПЗ почти 17 млн тонн нефти при добыче 86 млн тонн, что составляет всего 19,7%. Для сравнения: в начале 90-х годов прошлого века Казахстан в среднем за год добывал 23 млн тонн сырой нефти, из которых перерабатывалось 15 млн тонн, или 65%. В то же время в России перерабатывается более 55% добываемой нефти.

В 2011 году Правительство РК в рамках Таможенного сою­за подписало обязательство, по которому Казахстан, так же как и другие страны – члены ТС, обязан был к 2016 году внедрить стандарт моторных топлив на уровне «Евро-5».

Переход на более качественное топливо требовали мировые тенденции, защита экологии и уменьшение износа двигателей автомобилей. Бесперспективность работы на старых стандартах понимали и в АО «Конденсат». Акционерами было принято решение модернизировать завод и перевести его на выпуск продукции класса «Евро-5».

Уже в конце 2016 года НПЗ АО «Конденсат» первым в Казах­стане запустил комплекс по выпуску бензина класса «Евро-5», а в 2018-м – установку по произ­водству дизельного топлива того же класса. Но вышло, что и с этим, казалось бы, правильным решением, завод «поторопился». С разрешения партнеров по ТС сроки внедрения стандарта в Казахстане переносились несколько раз. Другие заводы остались на позиции выпуска топ­лива, в основном класса «Евро-4».

Жесткого контроля исполнения подписанного обязательства не было. С другой стороны, не было и экономических стимулов перехода на выпуск более качест­венной продукции. В той же России, к примеру, для нефтепродуктов классов «Евро-2», «Евро-3», «Евро-4» были введены высокие ставки акцизов, а для «Евро-5» – они практически «нулевые». Тем самым руководство отрасли сказало переработчикам: «Мы не запрещаем пока продавать «Евро-4», но если хочешь работать с выгодой для себя, то вкладывайся в модернизацию и выпускай «Евро-5».

– Мы многократно обращались и в Минэкономики, и в Минэнергетики с просьбой ввести такие же льготы по акцизам, – говорит Валерий Джунусов. – Хотели иметь преференции, ведь капитальные вложения для производства «Евро-5» значительно выше, чем для топлива более низкого класса. Но нам отвечали, мол, это невозможно, так как вызовет рост цен. В итоге получилось, что на рынке стала преобладать продукция более низкого качества: официально – это «Евро-4», а неофициально – нередко продукция и более низкого класса. Мы же производим только «Евро-5». Чтобы нашу продукцию не путали с другой, часть ее мы продаем через сеть фирменных АЗС.

Модернизация не во благо
Еще одним ударом по финансовой устойчивости завода стала девальвация тенге. При общей стоимости модернизации около 200 млн долларов доля собственных средств АО «Конденсат» составила более 60%. Остальной объем денег в долларах в качест­ве кредита предоставил Банк развития Казахстана. Хотя на тот момент среди заемщиков были и «счастливчики», получавшие кредиты в тенге.

Фактически с начала модернизации завода по отношению к сегодняшнему периоду стои­мость кредита выросла в три раза. И это при том что рентабельного сырья для завода нет, экспортировать продукцию за рубеж, зарабатывая в валюте, тоже нельзя, так как внутренний рынок постоянно накрывает дефицит.

Реакция же тех, кто, по сути, должен прилагать все усилия, чтобы дать возможность отечест­венному предприятию, занятому в стратегической отрасли, нормально работать, мягко говоря, странная. С «умным» видом ответственные люди в министерских креслах вопро­шают руководство НПЗ: «Вы же должны были думать, когда начинали модернизацию?!» Видимо, развитие нефтепереработки, строи­тельство и модернизация завода, входящего в четверку по объемам производства и выпускаю­щего продукцию, соответствующую мировым стандартам, – вопрос для них частный, касающийся только отдельного предприятия.

– Мы имели и устные, и письмен­ные заверения от министерства, что будем обеспечены сырьем, – продолжает Валерий Джунусов. – Что касается девальвации, можно ли ее вообще предсказать? И в этом смысле мы оказались в положении, настолько уязвимом, что держались все последние годы только в надежде, что Правительство каким-то образом отреагирует на наши обращения. В свое время нас учили: любая ценность, произведенная внутри страны, является частью национального богатства. Неважно, частная ли, корпоративная ли, государственная. Это аксиома экономики. Сегодня нам говорят: «Это не наши проблемы». Мы считаем иначе. Это негосударственный подход, и он не соответствует тем поручениям, которые сейчас выдвигает Президент страны.

Во-первых, завод имеет огромную ценность. Его надо в любом случае сберечь для страны.

– Нам говорят: «Вы неэффективны». Ничего подобного. Завод спроектирован для переработки карачаганакского сырья, и по выходу продукции мы более эффективны, чем, например, Атырауский НПЗ, в который вложено больше денег. По стоимости переработки тоже конкурируем. Проблема в другом. Искусствен­но создан «клуб», в котором на переработку в три крупных завода направляется дешевое сырье, а нам предлагают только дорогое. И конкурировать здесь прак­тически невозможно при всем желании.

Если в 2020 году мы были загружены сырьем хотя бы на 15%, то в прошлом – всего на 5%. При этом три завода НК «КазМунайГаз» были загружены почти на 100% своих мощностей. На наш взгляд, Минэнерго вольно или невольно создает диспропорцию в распределении сырья. Почему такая дискриминация? – спрашивает Валерий Джунусов. – Ведь частная собственность – это не основание погубить уникальное предприятие. Да и в Конституции РК провозглашено, что все формы собственности – и частная, и государственная – равны между собой. Мы готовы передать пакет акций Правительству или акимату, чтобы завод, по крайней мере, по загрузке сырьем был в равных условиях с другими НПЗ. У нас работают 515 человек. Во время январских событий у завода был небольшой объем сырья для переработки. Наши люди были заняты работой и не участвовали в митингах. Сейчас мы стоим на грани того, чтобы объявлять об увольнении работников. А куда они пойдут, что будут делать?

Это в большинстве своем исклю­чительно высококвалифицированные специалисты, причем стопроцентно местные, на подготовку которых затрачено много средств и времени. На это вице-министр одного из минис­терств заявил: «Что там пятьсот человек в масштабах макроэкономики!» Поэтому у нас периодически и происходят митинги и социальные вспышки, которыми недавно воспользовались экстремисты. Разве так следует относиться к людям?! Эти люди кормят свои семьи. Умножьте в среднем на четыре, это уже две тысячи западноказахстанцев. Если учесть всех наших подрядчиков, то это уже пять-шесть тысяч человек, заинтересованных в нашей работе. Я не говорю об АЗС, которые живут за счет реализации неф­тепродуктов. Никто не хочет думать о последствиях таких рассуждений!

Смотрите в корень
Но смотреть нужно глубже, считают специалисты отрасли. Три крупнейших НПЗ, принадлежащих НК «КазМунайГаз», работают сейчас на фиксированной марже и, соответственно, на погашение своих кредитных долгов. Причина в том, что на сегодняшний день бенефициаром разницы в цене между экс­портной и внутренней ценой является не государство и не НПЗ, а частные компании, так называемые «давальческие». Это «непроизводственные посредники», не вкладывающие деньги ни в развитие предприятия, ни в кадры. Те, кто вообще ничем не рискуют, имея на ровном месте баснословные прибыли.

Казахстан – уникальная страна в том смысле, что больше нигде в мире вы не найдете, чтобы на законодательном уровне были возвеличены такие понятия, как «давалец» и «давальческие схемы». Это разве нормально? Видимо, неспроста Президент в одном из своих выступлений уже назвал их «серыми».

Руководство ГК «Конденсат» не первый год предлагает внедрить программу налогового маневра, которая бы постепенно выровняла экспортную и внутреннюю цены на нефть. Но предложения игнорируются со ссылкой на увеличение цен на нефтепродукты.

– А почему сейчас никто не задает вопрос, что дизельное топливо за последние два-три года резко подорожало без всякого налогового маневра? И кто бенефициар роста цен? Фактически происходит манипулирование общественным сознанием, при котором эти бенефициары пугают Правительство и другие госструктуры повышением цен на нефтепродукты, – поясняет Валерий Джунусов. – Мы предлагаем сделать это планомерно, постепенно повышая цены на 5% в год. Но при этом, поскольку бенефициаром будет государство, часть полученных доходов можно направить в порядке адрес­ной помощи малообеспеченным слоям населения. Это не только решит вопрос дефицита сырья и нефтепродуктов на внутреннем рынке, позволив всем НПЗ работать в полную мощность, но и исключит «серые» схемы, при которых бенефициарами оказываются «непроизводственные посредники».

Настала пора понять, что это и есть коррупционная зона. Надо дать право всем крупным НПЗ самим приобретать сырье, самим реализовывать продукцию, и все встанет на свои места. При этом важно сохранить наличие сетевых АЗС, которые будут между собой конкурировать. Это экономический метод, при котором выиграют все участники нефтяной отрасли, а также государство и население.

В компании понимают, что если налоговый маневр когда-нибудь и будет внедрен, то на это потребуется не один год.

– На этот период, для того чтобы заводу нормально работать и возвращать кредиты, мы просим обеспечить поставки сырья за счет доли республики в разделе продукции Карачаганакского месторождения по рентабельной цене в объеме 600 тысяч тонн нестабильного газового конденсата в год. Предполагается, что в компенсацию потерь в цене продукции Карачаганака государство разрешит остальным недропользователям экс­портировать нефть в таком же объеме. Мы сделали расчет, и это подтвердили все министерства: отчисления недропользователей от дополнительного экспорта неф­ти и налоги АО «Конденсат» уравновешивают потери государства от продажи сырья Карачаганака по рентабельной для переработки цене. В ответ наши оппоненты, ничего не сделавшие за пять лет для обеспечения завода сырьем, выдвигают ряд контрдоводов. Нам говорят: «Вы отнимаете этот объем у крупных заводов». Но, во-первых, никто кроме нас в стране не перерабатывает нестабильный газовый конденсат. Во-вторых, казах­станские НПЗ перерабатывают менее пятой доли добываемой в стране нефти.

В-третьих, на эти 600 тысяч тонн экспортируемых другими недропользователями государство получает отчисления в виде налогов на добычу полезных ископаемых и таможенных пошлин.

Да, Карачаганакские отчисления идут в Нацфонд, а отчисления от других недропользователей – в бюджет республики. Но владелец «карманов» один и тот же – государство. Все, что нужно, – это понять суть вопроса, переложить бумагу из одной папки в другую, – говорит председатель совета ГК «Конденсат». – К сожалению, среди лиц, принимаю­щих решения, есть люди, которым выгоднее эту ситуацию заморозить. Но существующее положение не устраивает автомобилистов, владельцев АЗС, которые все чаще сталкиваются с нехваткой ГСМ. В своих ответах-отписках Мин­энерго доходит до абсурда. Нам говорят, что нет трубы «Казтрансойла», чтобы с Атырау подать нефть на наш завод. Причем здесь Атырау? Наш завод находится на Карачаганаке и соединен с ним трубной «пупови­ной» длиной всего 80 метров!

Еще один важный стратегический довод состоит в том, что на мелких и средних месторождениях страны добыча постепенно падает. И объемы нефти для внутренних нужд республики уже ограничены.

– Мы предлагаем замещение, так называемую схему «свопа», при которой каждая сторона остается при своих объемах, говорит Валерий Джунусов. – Важно при этом, что наше предложение дает возможность вовлекать во внут­ренний оборот нефть крупнейшего месторождения – Карачаганакского. Если это получится, то схему можно будет применить и на Тенгизе, и на Кашагане, и на других месторождениях. В сочетании с налоговым маневром и ликвидацией института «навязанных» посредников это предложение решит проблему искусственного дефицита нефти в стране и даст возможность НПЗ страны нормально развиваться.

И еще одно. Министерство энергетики все 30 лет Независимости считало большим достижением текущее обеспечение нефтепродуктами страны. Почему не ставится задача завоевания рынка Центральной Азии, включая Афганистан? Это позволило бы всегда иметь резерв мощностей для собственных нужд, отойти от сырьевой специализации страны и увеличить доходы государства.