​«Евгений Онегин» – перезагрузка

Вечное и временное

На ІІІ Международном фестивале «Шелковый путь» на сцене Astana Opera Санкт-Петербургский академический театр балета Бориса Эйфмана показал балет «Евгений Онегин».

Народный артист России, лауреат Государственной премии РФ, обладатель ряда престижных театральных наград создал собственный театр в 1977 году.

– Почти 40 лет я руковожу театром, который начинал в трудные для нового искусства времена, – говорил Борис Эйфман на пресс-конференции в Астане. – Первой постановкой был балет на музыку Pink Floyd. Представьте себе: в советское время, в пик застоя. Это, конечно, сразу вызвало негативную реакцию властей, но, с другой стороны, привлекло к нашему театру молодых. Они увидели, что балет – это не застывшее музейное искусство, а то, что может волновать, притягивать, заставлять размышлять. Это сделало наш театр современным и актуальным. Мы искали свой репертуар, свой язык, свой путь к зрителю. Те молодые люди, которые приходили к нам в 1977-м, сегодня приводят в театр детей и внуков.

Борисом Эйфманом создано более 50 спектаклей – ярких, своеобразных, экспериментальных. Среди них произведения, казалось бы, совсем «не балетные»: «Поединок» по повести А. Куприна, «Идиот» и «Карамазовы», «Мастер и Маргарита», «Анна Каренина», «Чайка», «Роден»… Каждый становился событием. Однако «Евгений Онегин» занимает в мировой культуре особое место, и планка зрительских ожиданий и «требований» здесь особо высока.

– Мы все знаем роман в стихах, знаем прекрасную оперу. Это – балет «Евгений Онегин», – рассказывал автор спектакля. – Мы перенесли действие из первой четверти XIX века в 90-е годы ХХ столетия, в период путча, перестройки всех систем, а затем, как у Пушкина, в наши дни. Для чего я это сделал? Чтобы не просто проиллюстрировать произведение, а погрузиться во внутреннюю драматургию романа, посмотреть, что изменилось за прошедшие почти двести лет в психологии, в душе русского человека.

Борис Эйфман признался, что вся долгая творческая жизнь готовила его как художника для сочинения этого балета (думается, и других знаковых спектаклей тоже), а непосредственно процесс репетиций занял 4 месяца.

– До того как я вхожу в балетный зал, происходит многомесячный «застольный» период, – делился Борис Яковлевич. – Нельзя сразу «перевести» текст в балет, прочесть произведение – и начать сочинять спектакль. Я изу­чаю толкования, комментарии – и Лотмана, и Набокова, пишу, фиксирую свои мысли, идеи, конструкции. Потом начинается поиск музыки. Я решаю, что это будет Чайковский. Но это океан музыки, и нужно выбрать ту, которая войдет в спектакль. Потом понимаешь: если действие происходит в наши дни, хорошо бы связать прошлое и настоящее. Я выбрал музыку Петра Ильича и известную в свое время рок-музыку Александра Ситковецкого, группы «Автограф». Казалось бы, несовмес­тимые вещи – классика и рок, но они показали ту сложную атмосферу времени, которое я выбрал для своего балета. Получился очень интересный синтез, вечного и временного, в этом тоже философия жизни.

Творчество Бориса Эйфмана знают в Казахстане. В Алматы в ГАТОБ им. Абая поставлены «Красная Жизель» и «Анна Каренина», в Astana Opera, неизменно собирая полный зал, уже третий сезон идет «Роден». Для фестиваля в Астане именно «Евгений Онегин» был выбран не случайно.

– Этот балет – квинтэссенция тех поисков, которые ведет мой театр, поиск возможности через язык танца, через язык тела выразить эмоцию души человека, – пояснил Б. Эйфман. – Мир знает русский психологический театр драмы, мы создаем русский психологический театр балета. Спектакль мы показывали во многих странах, и везде он имел огромный успех, потому что в нем есть те вечные темы, которые всегда волнуют человека, и те эмоции, которые всегда необходимы ему.

В Астану приехал лучший актерский состав, звезды театра: заслуженный артист России Олег Габышев (Онегин), Мария Абашова (Татьяна), Дмитрий Фишер (Ленский), Наталья Поворознюк (Ольга), Сергей Волобуев, Олег Марков («Генерал»).

Необычно, эротично, символично

В балете «Евгений Онегин» Б. Эйфман соединил классику и современность. Пушкинские герои «живут» в наше время, по новым правилам, в новых обстоятельствах, более, наверное, жестких, драматичных и менее благородных, возвышенных.

…1991-й. На экране, установленном на сцене, мелькают узнаваемые кадры видеохроники. Три друга поднимают стаканы за наступившие перемены. Это Ленский – эмоциональный бард с гитарой, рок-певец, как Виктор Цой или Игорь Тальков. «Генерал» (будущий муж Татьяны), в образе которого «просматривается» и бывший спецназовец, и предводитель народных масс, а затем – то ли очень «новый русский», то ли вполне легальный олигарх. И Онегин – мажор в малиновом пиджаке («молодой повеса»), представитель «золотой молодежи», скучающий, пресыщенный – классически «лишний человек» и в новой ситуации.

После судьбоносных событий и волнений (в ходе которых «Генерал» слепнет) Евгений и Владимир оказываются в провинции, куда еще не добралась столичная суета. Девицы на лавочках-завалинках, отмахиваясь от мошек, скучают и ждут вечернюю дискотеку. Татьяна, как бывает и сегодня, читает книжку. Прозвучат строки (а героиня их протанцует) из ее хрестоматийного письма. И текстовые купюры здесь тоже символичны: так красиво и длинно ни одна девушка-отличница в ХХ веке не напишет, да и адресат столько не прочитает.

Ленский от руки друга погибнет, конечно, не на дуэли, а в пьяной драке. Сестры Ларины отправятся покорять столицу, и «Генерал» без боя завоюет сердце Татьяны. Сцена подготовки к свадьбе – изящная сатира на нынешние «нравы». Хотя в романе Александр Сергеевич прозорливо уже написал: «Лихая мода, наш тиран, /; Недуг новейших россиян...» Девушка из провинции превращается в светскую львицу, процесс – стилисты, массажис­ты, визажисты (ванна в том числе) – и результат ей, кстати, понравится.

Такое прочтение романа может показаться «вольным», парадоксальным – неожиданным, расходящимся с общепринятым мнением, но это авторское видение произведения – четкое, концептуальное и прекрасно реализованное режиссерски.

– Пушкин сам был связан с декабристами, входил в кружок «Зеленая лампа». Случайность уберегла его от участия в восстании, от репрессий. В романе нитью проходит атмосфера революционных преобразований, тенденций, которые двигали Россию к изменениям, – объясняет Борис Эйфман. – Я не сторонник формальных переносов действия из одной эпохи в другую. Наверное, это единственный такой спектакль. Но мне очень хотелось посмотреть, как сегодня Татьяна может сказать: «Я другому отдана и буду век ему верна». Что может заставить современную женщину быть такой верной? Любовь? Преданность? Может быть, страх? А что такое сегодня «лишний человек»?..

– Мы постарались абсолютно не менять саму драматургию романа, но изменить время действия, – подчеркивает Борис Яковлевич. – Не случайно у меня в сценарии – цитаты произведения Пушкина.

«Цитаты» читаются, иногда буквально построчно. Постичь замысел хореографа помогает музыка. Бал, сон Татьяны, гибель Ленского, терзания Онегина… Борис Эйфман сделал одной из ведущих сюжетных линий муки совести Евгения из-за убийства Ленского, тему греха и раскаяния. Отношения двух очень близких друзей – отдельная история, дуэты Онегина и Ленского обескураживают и вызывают восторг в постановочном и исполнительском плане. Зрительницы, кстати, в антракте обсуждали, кто из героев брутальнее, и их симпатии просто разрывались между тремя главными мужскими персонажами.

«Евгений Онегин» – балет супердинамичный и местами демонический, картины стремительно сменяют одна другую. Это балет страстный, чрезвычайно чувственный, хореографически близкий к совершенству. У каждого героя – свой яркий номер (и не один), эффектные па, поддержки на грани фантастики, акробатические трюки, элементы паномимы. Кордебалет – уникальный, сплоченный, спаянный, действующий как единый механизм.

Но стержневое – те чувства, которые вызывает постановка. Оказывается, что в чем-то главном, существенном человек не меняется. Он любит, ошибается, упускает возможность счастья, совершает роковые ошибки, страдает и все-таки снова любит. Его «сердце вновь горит и любит – оттого, /; Что не любить оно не может».

Театр живых эмоций

– Необходимо создать такие спектакли, которые бы чувствовали, понимали, принимали люди разных национальностей, культур, религий, политических убеждений, – уверен Борис Эйфман, – и чтобы эти спектакли были тем эмоциональным допингом, который нужен нам сегодня. Люди зациклены на электронике, на Интернете, без которых существовать уже не могут. С этим спорить бесполезно. Но что можем дать мы? Живую человеческую эмоцию, которую не получить ни в Интернете, ни в телевизоре. Там получают информацию. Поток информации – это опиум, который поглотил мир. И мы проникаем в него со своим маленьким ручейком чистых живых эмоций, которые может выразить человеческое тело. Вспомните, ребенок в утробе матери еще получеловек, но он уже двигается, потому что им движут эмоции. И импульс эмоциональный, который выражается через движение, и есть закон жизни, закон передачи информации. Видите, мы конкурируем с Интернетом, мы тоже передаем информацию, но ту, что находится в глубине души, что объединяет нас. У нас нет языкового барьера. В этом уникальность нашего искусства.

Эмоциональный и информационный импульсы, «собранье пестрых глав» от театра балета Бориса Эйфмана были приняты и восприняты на двести процентов. Уровень эмоций в зале так и вовсе зашкаливал. Публика не хотела отпускать артистов и была готова на бис пересмотреть весь спектакль.

А лучше – увидеть новые постановки театра. Ведь как замечательно сказал заместитель директора Astana Opera Толеубек Альпиев, театр Эйфмана – словно огромный роман, который создает один человек, и каждый спектакль – страница этого романа. Кстати, в финале «Евгения Онегина» главный герой завален падающими с колосников листами бумаги. Значит – будет продолжение.