​ Каждой бабочке – свой цветок

На крыло

Александр Борисович давно смирился с прозвищем, которое прицепилось к нему с легкой руки коллег. Теперь и сам нет-нет да назовет себя доктором Паганелем – тем самым чудаковатым профессором из знаменитого романа Жюля Верна. И дело не столько в конституции ученого, хотя он действительно сухопар и высок, сколько в его самозабвенной увлеченности бабочками. Им он посвятил 45 лет жизни и сумел описать 132 новых вида, больше, чем кто-либо из его коллег в бывшем Советском Союзе.

Строго говоря, специальность у Жданко «лепидоптеролог» – ученый, изучающий представителей отряда чешуекрылых насекомых, как раз бабочек. Но начиналось его увлечение отнюдь не с этих прелестных созданий.

– В детстве меня больше интересовали змеи и лягушки, – признается он. – Наблюдал за ними, ловил, таскал в дом. А в 4-м классе мама привела во Дворец пионеров, там я сразу же попал к энтомологам.

Скоро случилась и его первая любовь – мальчик случайно увидел у старого коллекционе­ра коробочку с засушенными бабочками и был покорен их красотой и совершенством. А вот в змеях разочаровался – их относительно мало, и все они изучены. Что уж тут нового откроешь?

– Это я с возрастом стал понимать, что все это кармические дела, – искренне считает ученый. – Точно знаю, в какой-то из прошлых жизней, а может, даже не в одной, я был энтомологом и собирал бабочек. Душа каждый раз перерождается, но с ней остается прежний опыт и самая большая любовь.

Мужское дело

Можно удивляться, но среди специалистов по бабочкам – большинство мужчин. Александр Борисович объясняет эту странность просто. Хороший ученый-энтомолог – это прежде всего классный таксономист, способный логично складывать отдельные части в систему, классифицировать их и строить иерархии. Этим, похоже, объясняется увлечение ловлей бабочек Бора, Эйнштейна, Менделее­ва и других светил точных наук.

Как в эту когорту попал Владимир Набоков, одному богу известно, но Жданко считает русского писателя своим коллегой. Они оба изучали голубянок, только один – американских, другой – казахстанских. И что вы думаете, они на самом деле разные.

– Бабочки тянут за собой, ведь там такие потрясающие симбио­зы, – восхищенно говорит ученый. – Каждая бабочка живет на своем цветке, каждый вид занимает какую-то экологическую нишу. В этом гармония природы. А чтобы ее понять, нужно вначале выучить всю ботанику. Когда я научился раскручивать эти биологические связи, начались открытия. Взять голубянок-хвостаток, которые селятся на кустах курчавки. Никто не знал, что они живут группами, я потянул эту цепочку и описал сразу 15 новых видов.

А ведь Александру Борисовичу говорили, что берется он за безнадежное дело: мол, с курчавками и так все ясно, они изучены досконально, а он ехал и находил неизученное, потому что знал, где искать. Жданко вообще убеж­ден, что в энтомологии бездна неизведанного.

– Земля такая разнообразная, столько на ней существует различных биотопов, а энтомологов так мало, чтобы везде поспеть, – сокрушается наш собеседник. – Иногда посмотришь, регион как будто изучен, причем великими учеными. Но были-то они в экспедиции, скажем, в июле, а в августе там уже совсем другие бабочки летают. Поэтому у нас всегда будет много работы.

Роман с бабочкой

История каждого нового открытия у Жданко похожа на роман – приключенческий, авантюрный или даже лирический.

В 90-х он попал под обстрел моджахедов в Таджикистане. Приехал ловить своих любимых голубянок да невзначай набрел на маковое поле. Охранники открыли огонь по незваным гостям из автоматов, спаслись только чудом.

В другой раз новый вид той же голубянки Жданко открыл по чистой случайности. Пошли в пустыню грибы собирать, а тут чуть ли не из-под ног выпархивает голубокрылая красотка.

– Я кричу нашей аспирант­ке: «Маринка, быстро сачок!» И она успевает сунуть мне его в руку. Так и назвал бабочку в честь своей помощницы Рseudophilotes marina.

Красивая встреча случилась у Александра Жданко с редчайшей бабочкой желтушкой. Обитательница казахстанских гор была описана еще 150 лет назад, с тех пор ее никто не мог найти, хотя снаряжалось много экспедиций. Удача улыбнулась именно Жданко. Да еще как широко! Ученый моментально понял, что из травы поднялась именно желтушка, причем самочка, которые почти не летают.

– Я кинулся за ней, на бегу сбрасываю рюкзак, рубашку, несусь со страшной скоростью и уже думаю, что не смогу поймать, – эмоционально рассказывает Александр Борисович, и в нем явно просыпается док­тор Паганель. – Еще несколько прыжков – и тут передо мной раскидывается невероятной красоты луг: до самого горизонта цветы. Я просто замер от восхищения. Самочка все-таки была поймана, но эту эйфорию я никогда не забуду.

Просвещенья дух

Но не стоит заблуждаться, что открытие ранее неизвестного науке вида – простое везение. Чтобы заявить миру о своей находке, нужно как минимум убедиться, что до тебя это не сделал кто-то другой. В голове у Жданко хранится описание не менее 1 000 видов чешуекрылых, ему достаточно одного взгляда на пролетающую бабочку, чтобы рассказать о ней буквально все: как называется, где обитает, чем питается.

Чтобы накопить эти знания, Александру Борисовичу пришлось 10 лет провести в научных библиотеках Санкт-Петербурга. Он, кстати, сам ученик лучшей в мире питерской школы энтомологов. Личной коллекции бабочек у ученого нет – так, пара коробочек для гостей. Все, что он собрал за свою жизнь, хранится в Зооло­гическом музее северной российской столицы, а еще в Британском и Берлинском музеях. Говорит, так принято по их профессиональному кодексу – научные фонды должны служить науке.

– Да и потом, сложное это дело, – утверждает Александр Жданко. – Высушенных бабочек любят жуки-кожееды, а в музеях есть специальные хранители, которые регулярно проверяют коллекции и спасают от вредителей.

Между прочим, даже сам процесс ловли бабочки не так прост. Здесь нужна особая аккуратность. На вооружении у энтомологов несколько, так сказать, орудий производства. Например, на перепончатокрылых, ос, пчел и тому подобное ходят с маленьким сачком на толстой ручке, жуков собирают при помощи сачка-косы, предварительно очистив плантацию от травы. А вот для бабочек нужен легкий складной сачок не менее полуметра в диамет­ре.

Ну и, конечно, сноровка и особая деликатность, чтобы не повредить нежное насекомое. Жданко сетует, что сколько ни пытался, так и не смог научить своих лаборантов этому нехит­рому процессу.

Такая вот баттерфляй

В своих многочисленных экс­педициях Александр Борисович исходил вдоль и поперек всю Центральную Азию. И в том чис­ле благодаря его трудам сегодня известно о существовании в регионе 380 видов бабочек. 15 из них обитают в пустынях, 300 – в горах. Разнообразие ландшафта и климата способствуют тому, что практически все они представлены в Казахстане.

Первыми красавцами местной крылатой фауны по праву приз­наются махаоны, они же вместе с белым аполлоном считаются самыми крупными – размах крыль­ев достигает 13 см.

Есть среди казахстанских бабочек и совершенно уникальные экземпляры. Еще в 1975 году Жданко с коллегами нашел зимнюю бабочку. Перьеносная пяденица живет на саксауле, вылетает из укрытия в зимние оттепели, ничем не питается, а живет только за счет жировых накоплений гусеницы – у нее даже хоботка нет. Бескрылая самка, источая феромоны, приманивает к себе самцов, которые после спаривания умирают. Самок ждет та же участь, но уже после кладки яиц. Долго в этом семействе живет только гусеница – все три сезона, с весны по осень.

В Казахстане обитают бабочки-эндемики и редкие, занесенные в Красную книгу. Впрочем, насчет исчезающих видов у Александра Борисовича есть собственное мнение:

– Бабочку, как и любое другое насекомое, практически невозможно истребить. У нее прекрасные репродуктивные способнос­ти – одна самка отк­ладывает до 200 яиц. На наших автодорогах ежедневно гибнут миллионы насекомых, и ничего страшного не происходит. Другое дело, если человек бездумно уничтожает их биотопы – среду обитания и кормовую базу. Вот это может стать причиной больших потерь.

На вкус и цвет

Все, что энтомолог Жданко узнал о бабочках Центральной Азии за 45 лет своей научной карьеры, собралось в прекрасно изданной 4-томной научной энциклопедии. Автор не только готовил для нее описания, но и сопроводил каждый вид бабочек редкими по красоте фотоснимками. Работа эта настолько удалась, что была отмечена ме­далью в Париже как лучшее научное издание по энтомологии. Александр Борисович признается, что так сбылась его заветная мечта.

Впрочем, даже такому страстному и увлеченному натура­листу, как Жданко, пока еще не открылись все тайны хрупкого и изящного мира бабочек. Особым явлением он считает разнообразие их окраски. Не может же быть, чтобы Творец создавал яркие и замысловатые рисунки только ради красоты? Этот вопрос по-прежнему занимает ученого. Впрочем, существует вполне научная версия, что дневные бабочки имеют хорошее цветное зрение и яркий окрас помогает им находить свои половинки.

– Мы пока еще плохо знаем химический язык бабочек, – добавляет Александр Борисович. – Известно, что с помощью феромонов у ночных бабочек самка привлекает самца, у дневных – наоборот. Но это не исчерпывает тему. А вы все-таки понюхайте бабочку. Не знаю, как покажется вам, но для меня это тончайший аромат цветов лимона.