Менялся и оставался самим собой

Герой Советского Союза Марк Галлай назвал свои воспоминания о Симонове просто и лаконично: «Менялся и оставался самим собой». Эта фраза, пожалуй, наиболее точно передает не только обстоя­тельства и перипетии жизненного пути писателя, но и глубинную суть его творчества, берущего свои истоки в 1934 году, когда в сборнике «Смотр сил» появились отрывки из поэмы «Беломорцы». После этой публикации 19-летнего автора «для творческой учебы», как сообщала редакция сборника, прикрепили к известному тогда поэту Василию Казину. Через четыре года «Беломорцы» будут капитально переработаны, и новая поэма, получившая название «Павел Черный», станет первой книгой Симонова. К тому моменту он уже завоюет едва ли не всенародную известность. Стихотворение, в одночасье сделавшее молодого поэта столь знаменитым, было написано в 1936 году. Тогда, в пору Гражданской войны в Испании, от разрыва фашистского снаряда погиб писатель Мате Залка, командовавший 12-й интербригадой под именем генерала Пауля Лукача. Гибель Залки, который, к слову, многое сделал и для развития культуры Казахстана, потрясла многих. Парадокс его судьбы, по словам Ильи Эренбурга, заключался в том, что писатель ненавидел войну – и провоевал всю свою жизнь. Памяти Залки посвятили свои стихи Михаил Исаковский, Сергей Марков, Виссарион Саянов. Но, пожалуй, только стихотворение «Генерал», написанное Симоновым, завоевало широкую известность. В простых и задушевных строках поэт рассказал читателям о судьбе человека, родившегося в Венгрии, жившего в Советском Союзе и погибшего в охваченной войной Испании. Тему далекой Родины Симонов раскрыл в ярком образе шелестящих арагонских лавров, наблюдая за которыми, Мате Залка думает, «что это зеленой листвой ⁄ Родные венгерские липы ⁄ Шумят над его головой». Этим стихотворением традиционно открывалась большая часть стихотворных сборников Симонова.

К 1938 году, когда вышла в свет первая книга поэта, состоялось и его непосредственное знакомство с искусством и литературой Казахстана. Состоялось оно через переводческую работу, суть которой – «из речи в речь» – очень точно определил поэт Яков Хелемский. Благодаря Симонову на русском языке зазвучали две песни великана народной поэзии Жамбыла Жабаева. Первая – «Празднество» – была опубликована в «Правде» 24 июня, а позже перепечатана в сборнике поэзии Жамбыла «Песни», вышедшем в Орле. Вторая – «Октябрьская песня» – тоже увидела свет со страниц номера «Правды», приуроченного к годовщине Октябрьской революции. Книги, в которых были опубликованы выполненные Симоновым переводы, давно стали биб­лиографической редкостью, в поздних сборниках Жамбыла их не перепечатывали. Однако это обстоятельство не помешало Константину Михайловичу вновь взяться за переводы с казахского языка, и в 1957 году благодаря ему на русском зазвучали стихи Сырбая Мауленова, опуб­ликованные в книге «Степные зори».

Несмотря на то что к концу 30-х годов в творческом багаже Симонова уже имелись такие известные произведения, как уже упомянутое стихотворение «Генерал», перекликающаяся с ним поэма «Победитель», посвященная писателю Николаю Островскому, поэмы «Суворов» и «Ледовое побоище», эпилог которой предвосхищал грядущие тяжелые бои и очищение Германии от фашизма, стихотворения «Чемодан», «Куда ни глянешь – без призора…», «Всю жизнь любил он рисовать войну…», – подлинный расцвет его творчества произошел все-таки в годы Великой Отечественной войны. Нет, наверное, такого человека, который, обратившись к поэзии военных лет, оставил бы без внимания замечательные симоновские строки: «Жди меня, и я вернусь…» Те самые строки, которые повторялись на фронте из уст в уста, пересылались красноармейцами в письмах и которые, как вспоминают фронтовики, наряду со статьями Эренбурга было негласно запрещено пускать на самокрутки. Выступая перед молодыми литераторами, писатель Петр Павленко вспоминал о том, какое воздействие оказало это стихотворение на советских солдат: «Стихотворение «Жди меня» выучили наизусть тысячи людей, его находили у раненых и убитых вместе с фотографиями близких, его переписывали в свои записные книжки, посылали домой в письмах. Оно было нужным. Читатель не стал ожидать, когда издательство выпустит «Жди меня», он сам стал переписывать его и распространять». Строки этого стихотворения, обращенного к актрисе Валентине Серовой, стали подлинным гимном человечности, в те годы противостоявшей звериному варварству фашизма. Они доказывали ту непреложную истину, что фашизм все-таки бессилен уничтожить высокие человеческие чувства, раз солдат, опаленный кровавыми боями, находит в себе силы написать своей любимой такие пронзительные строки. Этой теме, теме человечности, естественно сопряженной с готовностью к подвигу, патриотизмом и горячей любовью, и была посвящена военная лирика Симонова. Не только «Жди меня…», но и «Родина», «Открытое письмо», «Смерть друга», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…», «Майор привез мальчишку на лафете…», «Если дорог тебе твой дом…» прочно вошли в золотой фонд русской литературы. Призывный лозунг, навеянный известными словами Маяковского, что «надо писать войною», и задушевная лиричность в стихотворениях Симонова военных лет органично связаны друг с другом, как бы раскрывая то многообразие чувств и эмоций, переживаемых не только поэтом, но и всеми его соотечественниками.

О беспримерном подвиге советских писателей в годы войны говорит уже тот факт, что более пятисот из них не вернулось с фронта. Одни, как Гайдар, Бек, Габдуллин, Бляхин, Шарипов, Злобин, Казакевич, Фраер­ман, вышли на защиту своей Родины с оружием в руках. Другие, как Симонов, Фадеев, Шолохов, Павленко, Петров, Ставский, стали военными корреспондентами. Их творческая работа была сопряжена с множеством каждодневных опасностей – об этом и поныне напоминают исследователям тех лет судьбы расстрелянного из засады Владимира Ставского и раздавленного фашистским танком Джека Алтаузена. Об этом же напоминают и известные строки из написанной Симоновым «Корреспондентской застольной»: «С «лейкой» и с блокнотом, ⁄ А то и с пулеметом ⁄ Сквозь огонь и стужу мы прошли». Но именно творческая работа, приводившая писателя в места тяжелейших боев – Сталинград и Керчь, привела его и в Казахстан.

Алма-Ата – город творческий

Впервые Константин Михайлович направился в Алма-Ату в конце 1942 года. Вернувшись с Западного фронта, он получил в «Красной звезде», чьим военкором был, десять дней в свое распоряжение. «Пять – чтобы добраться до Алма-Аты, где началась работа над фильмом «Жди меня», пять – на пребывание там, а дальше вступало в силу лежавшее у меня в кармане гимнастерки предписание, с которым я должен был ехать через Ташкент, Красноводск и Тбилиси на Кавказский фронт», – позже напишет Симонов в книге «Разные дни войны». В числе многих работников кино в Алма-Ату были эвакуированы режиссеры Борис Григорьевич Иванов и Александр Борисович Столпер, близкий друг Симонова и один из авторов сценария первого советского звукового фильма «Путевка в жизнь». Работая в ЦОКС, они взялись экранизировать симоновскую пьесу «Парень из нашего города». Как вспоминал Константин Михайлович, сценарий, написанный Столпером, так понравился ему, что он не стал вносить в него свои правки. Ему «осталось только посмотреть картину, когда она была готова». Фильм вышел в прокат в 1942 году, и тогда же Столпер решил экранизировать другую пьесу Симонова, «Жди меня». «Пьеса, – вспоминал Константин Михайлович, – у меня была неважная, а фильм получился как будто неплохой». Для работы над ним и направился Симонов в Алма-Ату. Оставив в сорежиссерах Иванова, Столпер решил иначе подойти к написанию сценария, пожелав, чтобы Симонов стал его соавтором. Отказаться писатель не смог. Двадцать лет спустя, вспоминая о своей работе над сценарием, Симонов расскажет своим читателям: «Когда два человека пишут что-нибудь вместе, часто спрашивают, как они это делают. Делали мы это так: Столпер говорил мне, как надо написать, чтобы это можно было снять для кино, а я писал. А потом, когда стали снимать, Столпер и его сорежиссер Борис Иванов все равно многое сделали по-другому, чем это было в сценарии. И по-моему, правильно сделали».

Наступивший 1943 год Константин Михайлович встретил в Алма-Ате, в компании актеров Льва Свердлина и Бориса Блинова, которые должны были сыграть главные роли в готовящемся фильме, после чего направился на Кавказский фронт. Примечательно, что 6 февраля 1943 года в «Правде» был опубликован поистине исторический документ – «Письмо казахского народа фронтовикам-казахам», в котором, в частности, говорилось: «Будьте стойки, упорны, сражайтесь умело и самоотверженно рука об руку с вашими братьями – русскими, грузинами, украинцами, киргизами, белорусами, узбеками и другими народами нашего великого Союза». Можно с уверенностью сказать, что как воины-казахи выполняли этот наказ в боях, так и интернациональный ЦОКС выполнял его на культурном фронте. Работа над фильмом «Жди меня» продолжалась вплоть до осени 1943 года. Музыку к нему написал эвакуированный в Алма-Ату московский композитор Николай Николаевич Крюков, автор «Симфониетты на казахские темы», который ранее в содружестве со Столпером и Ивановым принимал участие в работе над «Парнем из нашего города».

Второй приезд Симонова в Алма-Ату стал важной вехой не только в его писательской судьбе, но и в истории развития военной литературы. Константин Михайлович решил написать повесть о Сталинграде, и главный редактор «Красной звезды» Давид Ортенберг дал ему отпуск, отпустив в Алма-Ату и сказав при этом: «Пока будет тихо, не трону. Пиши сколько влезет. Начнется шум, немедленно вылетай или приезжай, дам телеграмму…» Отправляясь в столицу Казахстана, Симонов знал, что Столпер и Иванов продолжали работу над «Жди меня», а Всеволод Пудовкин заканчивал съемки фильма «Во имя Родины» по его пьесе «Русские люди». «Были у меня и личные причины поехать в отпуск именно в Алма-Ату, а не в какое-нибудь другое место, – писал Константин Михайлович в книге «Разные дни войны». – Я не хочу… касаться этих причин. Все сколько-нибудь существенное, связанное с моей личной, в узком смысле этого слова, жизнью в те военные годы, сказано в тех из моих стихов этого времени и первых послевоенных лет, которые впоследствии соединились в цикл «С тобой и без тебя». Так как этот цикл, посвященный, как и входившее в его состав стихотворение «Жди меня», Валентине Серовой, дополнялся Симоновым вплоть до 1954 года, и во время своего нахождения в Алма-Ате писатель не прерывал свою работу над ним, о чем свидетельствуют его слова из письма родителям: «Подлечиться и отдохнуть в Алма-Ате мне особенно не удалось… Я там все время работал. Написал около десятка стихотворений…» Можно с гордостью говорить о том, что на казахских землях рождались лучшие образцы фронтовой лирики во всей истории русской литературы. Здесь же, в Алма-Ате, рождалась и та самая повесть о Сталинграде, «Дни и ночи», которая по сей день любима читателями как одно из наиболее значительных прозаических произведений Симонова. К моменту отъезда писателя из столицы Казахстана, по его словам, две трети текста были готовы, и оставалось лишь закончить повесть, чем Симонов и занялся, вернувшись в Москву. В 1946 году «Дни и ночи» будут удостоены Сталинской премии II степени.

О героизме казахских сынов

При столь близком знакомстве писателя с жизнью казахского народа естественным и закономерным является появление героев-казахов на страницах его произведений. Сыны казахских степей, как известно, стали появляться в произведениях русских советских писателей с 20-х годов. Первопроходцем казахской темы в русской литературе был Дмитрий Фурманов. Его традиции продолжил, в частности, драматург Александр Афиногенов, который создал образ молодого ученого-казаха Хусаина Кимбаева в своей пьесе «Страх». Подвиг воинов-казахов нашел свое отражение в знаменитом очерке Ильи Эренбурга «Казахи», корреспонденциях Виктора Полторацкого, поэме Николая Тихонова «Слово о 28 гвардейцах», рассказе Бориса Полевого «Рождение героя», пьесе Михаила Светлова «Бранденбургские ворота», повести Эммануила Казакевича «Двое в степи», стихах Евгения Долматовского и Бориса Слуцкого.

О героизме сынов казахского народа рассказывал своим читателям и Симонов. В своей книге «Разные дни войны» он писал про казаха-бронебойщика Сулейманова, в первый раз столкнувшегося в бою с фашистскими танками. Товарищ Сулейманова был ранен, и молодой казах остался один против двадцати танков. В момент беседы с бойцом Симонов подчеркивает немаловажную деталь: «Вдруг, когда мы закуриваем, у него в руках оказывается открытка, написанная по-казахски. Говорит по-детски: «Есть письмо от мамы». В этих словах – то самое естественное единство готовности к подвигу и чистой любви к близким, которое составляло основу симоновского творчества. Потому-то оно и было настолько нужно советским солдатам, что выражало их глубинные чувства, которые, быть может, они не могли сами описать так, как делала это литература. Герои произведений Симонова были взяты им из самой жизни, потому их образы и получались столь правдивыми и достоверными.

Таким стал образ карагандинца Тугельбаева из написанного в 1961 году стихотворения «Наш политрук». В этом стихотворении Симонов писал о девятерых политруках роты, восемь из которых погибли «за четыре кровавых года». Одним из них и был Тугельбаев, погибший на правом берегу Днепра. В чеканных строках стихотворения писатель вновь говорил читателю о мужестве, проявляемом даже по отношению к самой смерти: «…умирал он ⁄ За днепровскою переправой, ⁄ На плацдарме, на пятачке. ⁄ Умирал от потери крови. ⁄ Он не клял судьбу, не ругался». В произведении подчеркивается всемирное значение борьбы с фашизмом, и гибель политрука в боях за Днепр неразрывно связывается с защитой его родной Караганды. За мирную жизнь родного края Тугельбаев идет на смерть – и в этот момент прежде незнакомый Днепр становится ему родным: «Мы его не могли доставить ⁄ Через Днепр обратно на левый. ⁄ Он был рад, что, по крайней мере, ⁄ Умирает на этом, правом, ⁄ Хотя Днепр увидел впервые ⁄ В это утро, в день своей смерти, ⁄ Хотя родом на этот раз он ⁄ Был не киевский, не полтавский, ⁄ А из дальней Караганды».

О подвигах героев-казахстанцев рассказывал Симонов и с телеэкрана. В последнее десятилетие своей жизни он активно занимался работой над сценариями к документальным фильмам о советских солдатах, которые сам же и вел, беседуя со своими героями. Так, фильм «Шел солдат…» рассказывал в том числе и о боевом пути двух полных кавалеров ордена Славы – пехотинца Таира Тастандиева из Джамбула и разведчика Константина Мамедова из Караганды. Для другого своего фильма, «Солдатские мемуары», Симонов организовал встречу командира артиллерийского расчета Михаила Бадигина, призванного на войну из Киргизии, со своим наводчиком, казахом-орденоносцем Сеидказы Валиевым. Кадры этой встречи своей искренностью и теплотой трогают душу. У трапа самолета Бадигин с радостью поприветствовал и расцеловал семидесятитрехлетнего аксакала, который, по его словам, в годы войны пользовался у всего расчета «колоссальным авторитетом. И авторитетом не липовым, как бывает». В кабинете Симонова, где однополчане собрались за столом, вдруг зазвучала казахская речь. Бадигин попросил Валиева рассказать подробности их совместного боевого пути. Обратившись к аксакалу по-казахски, герой-артиллерист тотчас объяснил: «Сам я призывался из Киргизии и сейчас продолжаю жить в Киргизии. И вот в расчете у меня были казахи, или узбеки, или киргизы, и я разговаривал с ними на их языке».

Творчество Константина Михайловича Симонова пользовалось заслуженной известностью в Казахстане. На казахский язык были переведены такие его произведения, как «Сын артиллериста», «Третий адъютант», «Русские люди», «Дни и ночи», «Русский вопрос», «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются» и многие другие. Стихи и проза писателя, воспевавшие благородство человеческой души и каждой своей строкой призывавшие к борьбе за укрепление мира во всем мире, находят своего читателя в наши дни и наверняка будут горячо любимы последующими поколениями.