Не родись диваном

Дама она интересная, с богатым жизненным бэкграундом, так сказать. Под этим я подразумеваю ее работу много лет в серьезной организации, где предполагается выработка характера. Она часто рассказывает массу интересных ситуаций из своей жизни, и очень часто я ловлю себя на мысли, что человек, занимающий приличную должность и имеющий возможность делать удобно для себя (то есть пользоваться служебным положением), абсолютно пренебрегал этим правом и всегда шел на поводу у чужих интересов.

Вот, например, очередной рассказ: в непростые 90-е корпоративной, скажем так, пенсионерке их организации требовалась бытовая помощь. Женщиной та была одинокой и очень дурнохарактерной: еще работая, испортила отношения со всем коллективом, в итоге желающих прийти ей на подмогу (убирать дома, ходить за продуктами на рынок) не оказалось. Отказались все, за исключением моей Марьиванны. Она и сама вызвалась, и с полной самоотдачей взялась создавать уют вредной тетке: драила полы, таскала сумки с провизией (иной раз покупая продукты на свои деньги), тратила выходной, чтобы помыть чужие окна. Старушенция же принимала помощь, как сам собой разумеющийся факт, позволяя себе еще и выговаривать помощнице.

И вот рассказывает мне Марьиванна о своем трудовом подвиге, а я сижу и думаю: а зачем? Ну вот пришла ты, уставшая, с работы к своей бывшей коллеге, притащила условную палку колбасы, банку березового сока, навела порядок на кухне, а тебе в ответ оплеуху: чего так поздно? Не могла сразу после работы бегом ко мне бежать, чтобы с колбаской к моему ужину поспеть? Ну ведь абсурд!

Задаю этот вопрос вслух и слышу: ну я же помочь хотела, жалко ее.

А отказать нельзя было хоть раз, если сил не было уже или времени?

– Обиделась бы ведь, – пожала плечами Марьиванна.

– Ну и что, зачем себе неудобно делать? – спрашиваю. Молчит Марь­иванна…

Или вот другой пример. Попросили мою знакомую помочь с участком под дачу. Задача очень непростая в то время, давали в их организации как-то очень выборочно, и просившей коллеге такое счастье не светило и близко. Но Марьиванна человек жалостливый. Попросили же, надо помочь! Помогла, выбила участок, и даже не за какую-то ощутимую благодарность от коллеги – просто за спасибо.

Опять я удивляюсь: ради чего старания?! И снова понимаю: отказать неудобно, людей жалко. Подумают еще, что она злая и равнодушная.

И вот слова «неудобно» и «подумают» здесь ключевые. Марьиванна всю жизнь старалась быть удобной. Для всех, кроме себя. И очень переживала, «что скажут люди». Последнее вообще бич рожденных в СССР.

Недавно попалась на глаза картинка с надписью: «Если бы я хотела быть удобной, родилась бы диваном». Замечательно сказано, как по мне! Пришлось высказывание мне по душе еще и потому, что я сама – тот самый диван: до определенного возраста даже не представляла, как можно ответить кому-то нет в ответ на просьбу. Сделать бесплатно перевод? Да не вопрос! Посидеть с племянницей три дня, даже если у меня в планах было поехать с однокурсниками на маевку? Конечно-конечно, всегда рада. Эта безотказность перекочевала со мной во взрослую рабочую жизнь, когда мне казалось, что раз человек просит о чем-то, то ему виднее и так должно быть, я просто обязана согласиться. И только когда покладистость и стеснение вылились для меня в нер­вное истощение (я искренне верила, что уволиться с нелюбимой работы и перестать перерабатывать – предать других), я наконец-то скинула с себя сидящих на мне людей и как будто повзрослела. Повзрослеет ли Марь­иванна, я не знаю, но про диван я ей уже рассказала.