​Требуется чистильщик

По некоторым данным, сегодня в Казахстане имеется более 43 млрд тонн отходов производства и потребления. Только в Астане и в Алматы ежегодно утилизируется 700 тыс. тонн мусора. А еще 4 года назад складированного на территории республики мусора было почти вдвое меньше.

Теперь же стихийной свалкой становится наша степь, а редкие березовые колки и кустарник так вовсе. От пластика задыхаются слабосильные ручейки и речушки, гнилью несет в окна разнообразных домов отдыха и курортов с ближайшей свалки. Гнилью, потому что никак не налажен сбор пищевых отходов и их компостирование в специально отведенных местах. Гнилью несет и потому, что при специально созданных условиях и с соблюдением санитарных норм пищевые отходы крупных ресторанов, – сухой хлеб, неиспользованные жиры, крупы, – могли бы поставляться в откормочные хозяйства, но нет.

Это долго, это требует больших вложений, за этим должны стоять нормативы. Этого у нас нет. Нет и способности подумать о том, что фактически на свалку летят деньги. Ведь в том миллиарде, что насчитали в МЭ, твердых бытовых отходов – 5–6 млн тонн. И вот на свалке – деньги, которые можно извлечь из отходов промышленности. Но выброшены средства. Деньги отнюдь не рачительного хозяина, которые он мог бы выручить «за сданный мусор». Проще вывалить машину-другую отходов в степной балке, а талая вода по весне «все скроет».

Смягчая ситуацию, знатоки пишут о том, что стихийные свалки возникают из-за малой вместимости официальных полигонов. А полигонов, как говорят в министерстве, в том же 2014 году, было чуть больше 4 тыс., из них узаконенных – всего 307. Но коли объемы мусора растут в геометрической прогрессии, то полигонов – ни по закону, ни вне его – нам не хватит никогда. Нужны мусороперерабатывающие заводы. Нужна сортировка. А прежде всего нужен раздельный сбор мусора.

Потому как переработка уже рассортированного мусора сокращает его объем в 25 раз при минимальных вложениях около 2 долларов на 1 кубометр отходов в год. Подсчеты сделали в Greenpeace, заодно выяснив, что перерабатывать раздельно соб­ранные отходы «даже с учетом затрат на организацию раздельного сбора, примерно в 3 раза эффективнее и в 4 раза дешевле, чем смешанный мусор».

Помнится, в Астане, где из всего объема коммунальных отходов почти треть – 28% – пищевые, пробовали такое внедрить. Жильцы 35–40 домов из общего количества более 35 тыс. должны были самостоятельно сортировать домашний мусор и пользоваться установленными контейнерами для бумаги, пластика, стекла. Проект дальше не продвинулся.

В Министерстве энергетики дали такие данные: количество вторичных ресурсов, содержащихся в образующемся объеме твердых бытовых отходов, «сос­тавляет ежегодно около 500 тыс. тонн бумаги и картона, 300 тыс. тонн стекла, 200 тыс. тонн металлов, 500 тыс. тонн пластмассы».

Чем не деньги? Чем не потенциал? В Астане есть несколько мелких предприятий, готовых купить отходы. Понятно, что с физическими лицами они не работают. А могли бы на себя взять часть обязанностей кооперативы собственников квартир. Вовсе не по сортировке мусора, но по наблюдению за установленными контейнерами. По распространению тематических листков и листовок. По поощрению домов, чья территория чиста от бытового мусора. Каким-то образом надо учить наших сограждан сортировать мусор «на подступах». Поощрением не выйдет, так наказанием.

Вот еще вопрос: куда исчезла экологическая полиция? Насколько известно, сейчас готовятся поправки к нормативной правовой базе в связи с переходом к «зеленой» экономике. Речь идет о введении нормы расширенной ответственности производителя товаров, когда ему вменяется «обеспечить сбор, утилизацию и переработку отходов после использования выпущенной ими или реализованной на рынке продукции». Пока мы знаем аббревиатуру РОП лишь в связи с утилизацией старых автомобилей. А те же «гринписовцы» доказали, что сортировка по фракциям и переработка мусора сокращают его объемы в 8 раз. Но ведь и затраты уменьшаются! И производство само становится чище и менее вредно.

У нас же к нехватке полигонов присоединяется их неправильное обустройство, на большей части нет необходимого изоляционного покрытия, отсутствует система сборки. Итог: стоки проникают в почву, дым от сжигания безо всякой очистки летит в атмосферу, которой дышит близлежащий город.

Разве не требуют скорейшего строительства завода по мусоропереработке те объемы, которые скопились сейчас на полигоне в Астане? По ряду данных, те 26 млрд тонн мусора, что город имеет под боком, практически негде захоронить. А это крысы и чума. Первое есть. Второе вот-вот может случиться. И в прямом, и в переносном смыслах.

Кстати, по данным акимата Астаны, состав коммунальных отходов такой: бумага и картон – 13%; пищевые отходы – 28%; стек­ло – 14,5%; полимеры (плас­тик, пластмасса) – 18,5%; текстиль – 9,5%; кости, резина, кожа – 1,4%; дерево – 1,5%; черные металлы – 0,4%; цветные металлы – 0,5%; опасные отходы – 0,7% и прочие отходы – 12%.

Итак, можно заключить, что отрасль переработки ТБО находится в зачаточном состоянии, а ее эффективность крайне мала. Не хватает мусороперерабатывающих предприятий, действующие не загружены. Но вот по данным Комитета по статистике, «в стране зарегистрировано около 500 специализированных компаний в области обращения с отходами». Точное число предприятий, занимающихся переработкой, не называется, но эксперты считают, что не меньше половины.

Открываем интернет-справочник, и первая же страница выдает больше десятка предприятий в Астане, позиционирующих себя как утилизационные. Есть сайты, и даже работающие. В пакетах услуг значится многое: от вывоза мусора до проектирования полигонов и консалтинга предприятий, действующих в этой сфере. Но есть и те, от которых осталось только упоминание на интернет-страничке. Думается, причина, по которой та или иная утилизационная компания свернула деятельность, имеет ряд граней. Одна из них – неспособность выйти на полную мощность из-за слабого вектора взаимодействия власти, коммунальных служб и самих предприятий.

Крупным предприятиям еще может уделяться внимание, а малый бизнес, заявляющий о себе в этой фактически открытой нише, имеющий великий потенциал финансовых выгод, часто остается один на один. Нет контрактов, нет денег, нет кредитов… Нет и дела. И крупным предприятиям не проще. Не из-за нехватки ли финансов среди прочих проб­лем в свое время закрылся МПЗ в Алматы?

Беда даже с тарифами на вывоз да утилизацию. К примеру, северный сосед за переработку тонны мусора платит заводу в крупном городе до сотни долларов, а наш астанинский «Алтын-ТЕТ» не получает и десяти за сортировку и переработку совместно собранного мусора. Тарифы на переработку бумаги и картона, что делает предприятие Kazakhstan Waste Recycling, – тоже не заоблачные. Думаю, что и электронные отходы не приносят через тариф выгоды компаниям «ПромТехноРесурс KZ» и «Промотход».

При этом каждая компания, утилизируя отходы, обязана обеспечивать безопасность своих операций для сотрудников и для всего города. Должна освоить и использовать технологии, позволяющие, например, пищевые отходы превратить в компост или выработать из них тепловую энергию либо ее носитель, биогаз.

Неорганика может пойти на стройматериалы, например, для дорожного покрытия. Металл – во вторичную переработку у себя в стране. Как это делается в Западной Европе, поставляющей вторичное сырье на металлургический завод в Люксембурге, оснащенный современным литейным и очистным оборудованием.

Способов очистить от мусорных завалов территорию нашей страны и обеспечить граждан не тоннами мусора, а дополнительным доходом, есть немало. Один из них: на основе ГЧП открыть дорогу в сектор переработки и утилизации отходов компаниям, заинтересованным финансово и социально. «Зеленая» экономика обязана быть чистой.