Триумф и трагедия казахских баев

Особая роль в Великой степи

Институт баев играл важную роль в степи, являясь «солью земли» казахской. Нередко, имея по несколько десятков тысяч голов одного только крупного скота, в первую очередь лошадей, баи были надежной опорой всего аула или рода, приходя на помощь своим близким и родным в самое трудное время: в период джутов и других стихий. Степь помнит имена таких баев, как Сары бай, Тюйте Нурекенулы, Сагынай, Маман и многих других.

В XVIII веке Российская империя столкнулась с уникальным явлением, когда вся степь была заполнена весьма зажиточными и богатейшими скотоводами. К примеру, в 1754 году один только султан кыпчакского улуса Султанмамет имел в своем личном подворье как минимум 20 тыс. голов лошадей, перешедших на зимние кочевья на правый берег Иртыша в ноябре, что четко зафиксировано в фонде 1 («Военно-походная канцелярия») Омского государственного исторического архива. Все его 18 сыновей также имели значительное количество разного скота.

Наиболее богатые из них прак­тически безвозмездно или на временной основе передавали часть скота своим обедневшим сородичам. Об этом свидетельствует известный российский исследователь XVIII века немецкого происхождения Георги: «Ежели табуны чьи-нибудь скоро размножатся, то он почитает сие благодатию и разделяет по бедным людям знатное число скота. Ежели сей податель пребудет в благосостоянии, то наделенные им люди не бывают ему за то ничем обязаны, если же он по причине скотского падежа, расхищения, по иным каким несчастиям лишится своих стад, то наделенные им прежде приятели дают ему такое же число или еще и с приплодом скота». И он же здесь добавляет: «В сравнении с другими кочевыми народами наших стран киргизы (казахи – Авт.) живут очень хорошо».

С наилучшей стороны показали себя баи в период восстания Кенесары Касымулы. Хорошо проявили они себя и в период зарождения мощного алашского национального движения в начале XX века, финансово, материально и организационно помогая лучшим представителям возрождающей казахской государственности в условиях распада Российской империи: Каражан Укибаев, Медеу Оразбаев, Ике Адилов, Хасен Акаев, братья Бекметовы, Ыбрай Акпаев, дети бая Мамана, Иса Копжасаров, Салык Омаров, Тобанияз Алниязов, представлявшие прак­тически все регионы Казахстана.

Преследованием зажиточной и непокорной части жителей аула занимались местные советские и партийные органы в Казахстане, особенно в конце 20-х – начале 30-х годов XX века. В 1925 году к власти в Казахской республике пришел ставленник центра Ф. И. Голощекин. По приезде в край он объявил, что советская власть в аулах не установлена, сохранилась проч­ная власть местных баев. В связи с этим он предложил и нашел поддержку в центре на осуществление в республике своего «Малого Октября», насильственно проведя советизацию аула, направленную, в первую очередь, против баев. Политика воздействия на баев и ряд других категорий влиятельного аульного населения через наспех созданную милицию из числа местных казахов ни к чему не привела: имея низкую зарплату, слабую профессиональную подготовку и состоя в родственных отношениях с местными баями-родоправителями, последние не сумели в корне изменить ситуацию в ауле.

Представители советской власти и партийные органы открыто заявляли, что у «большинства казахских крестьян, наряду с мелким собственником, внутри сидит еще маленький националист, так как он отлично помнит прошлое свое угнетение; нужно с этим бороться». На полный подрыв основ хозяйственной самостоятельности баев и внеэкономическое воздействие и на остальное аульное население были направлены ряд подготовительных административных и силовых, нерыночных мер. В 1926–1927 годах в местах компактного проживания коренного населения произошел волюнтаристкий передел пахотных и сенокосных угодий, но власть своей цели не достигла: значительная часть скота оставалась у баев, а бесскотным или малоскотным беднякам и батракам большое количество пастбищ и сенокосных угодий было ни к чему.

Баи также подверглись лишению избирательных прав, что произошло накануне проведения перевыборов в Советы в 1927 году, когда они стали массово переходить в разряд так называемых «лишенцев». Нелегким было и введение прогрессирующего налога в отношении богатых и зажиточных хозяйств аула. Голощекин усилил работу по очищению партии и соваппарата от «националистических элементов», начались так называемые «партийные чистки» с заведением «партийно-следственных дел», по которым из партии исключались преимущественно баи, бывшие волостные, султанское сословие, а также их близкие родственники…

14 марта 1928 года в Москве вы­шло постановление Президиума Всероссийского ЦИК «О лишении права на землепользование и проживание в местах постоянного жительства крупных баев и скотопромышленников с семьями и конфискации их имущества» с грифом «совершенно секретно».

Безусловно, первую скрипку при преследовании баев играл сам Голощекин, который 15 мая 1928 года подготовил документ под названием «Докладная записка Казкрайкома ВКП(б) в ЦК ВКП(б) «О конфискации средств и орудий производства у крупных байских хозяйств и лиц из бывших привилегированных сословий и родовых групп».

В июне 1928 года вышел проект постановления ЦИК и СНК КАССР о конфискации хозяйств и выселении наиболее крупных и влиятельных скотоводов из чис­ла коренного населения с грифом «совершенно секретно» (все представленные здесь документы рассекречены – Авт.): «Провести в Казахской АССР выселение тех наиболее крупных скотоводов из коренного населения, которые, сохраняя полуфеодальные, патриархальные и родовые отношения, своим имущественным и общественным влиянием препятствуют советизации аула».

21 июня 1928 года вышло постановление Казкрайкома ВКП(б) по вопросам конфискации, адресованное всем уполномоченным по проведению конфискации с грифом «совершенно секретно» с тезисами, касающимися появления у властей опасения, что баи могут распродать свой скот, что в реальности и происходило: «Издать постановление необходимо немедленно, т. к. идет массовая распродажа скота байством».

Был еще ряд постановлений, а в августе 1928 году началась небывалая и волюнтаристская политика конфискации хозяйств крупных баев и их высылки за пределы округов проживания, когда было принято решение конфисковать скот у 700 крупных хозяйств, а на самом деле их стало намного больше – 1 054. Позднее в состав конфискуемых вошла и часть серядняков, так как, по мнению руководства СССР, казахские середняки были намного богаче, чем даже «крепкие» русские кулаки. Причем особо опасных 75 байских семей было рекомендовано выслать за пределы Казахстана.

Механизм осуществления конфискации сводился к двум основным составляющим: конфискация значительной части скота и домашнего имущества и последующая изоляция путем выселения из райо­нов прежней их хозяйственной деятельности. Уполномоченные, прибывшие из других аулов, имея низкие морально-нравственные качества, представлявшие люмпенизированные низы казахского общества, заметно «перевыполняли» план конфискации и высылок. Отобранные имущество и скот либо забирали на склады, либо на месте раздавали беднякам, тем самым в аулах создавались конфликтные ситуации. Часть конфискованной домашней живности шла для пополнения колхозного стада.

Советская власть, выслав баев из округов прежнего проживания в пределы Казахстана, решила пойти дальше, желая выселить их даже из республики. Об этом свидетельствует протокол закрытого заседания президиума КазЦИК «О выселении наиболее социально опасных и вредных баев за пределы Казахстана» от 23 марта 1929 года.

Против нововведений и непродуманной политики выступил ряд советских управленцев, которые незамедлительно были обвинены в национал-уклонизме, вскоре многие из них были высланы из республики. Некоторые из них оказались без работы. Особо противились курсу Голощекина С. Садвакасов, С. Ходжанов, С. Сейфуллин, Н. Нурмаков, С. Мендешев, которые в недавнем прошлом занимали высокие посты в руководстве республики.

Последствия преследования

Массовая высылка баев и конфискация их имущества и скота в пользу новых колхозов и бедняков привели к негативным результатам. Это была трагедия не только для самих конфискуемых и высылаемых, но их близких родст­венников. Степняки, никогда не покидавшие родовые земли, вдруг оказывались изгоями и расселялись на чужой земле. Советская власть нанесла окончательный удар и по потомкам казахских ханов и султанов, с которыми активно боролось и царское правительство.

Заметно сократилось поголовье скота: если в 1929 году насчитывалось 40,5 млн голов скота, то к 1933 году – всего лишь 4,5 млн.

Из-за конфискации скота и уничтожения сословия баев начался массовый голод: из 6,2 млн человек в республике погибли, по некоторым оценкам, около 2,1 млн человек, по другим – до 4 млн человек. Во многом это произошло из-за того, что рядом с сородичами не оказалось их многоопытных и состоятельных вожаков – баев, всегда находивших выход из любых природных и рукотворных катаклизмов.

Произошел массовый отток населения – и не только баев – в другие республики и даже страны (Китай, Афганистан, Иран). Многие из них не вернулись на родину до сих пор. Только в одном Кыргызстане оказалось около 200 тыс. казахов.

Коллективизация шла с «плановым» и искусственным оседанием вчерашних кочевников-скотововодов. Кочевая цивилизация казахов, возраст которой насчитывал 6 тыс. лет, прекратила свое существование, причем волюнтаристским решением, без учета почвенно-климатических и природно-географических особенностей и условий края. Еще в начале XX века известный российский тюрколог В. Радлов, беспокоясь за судьбу казахов, писал: «...Большая часть степей по своим природным условиям пригодна только для кочевой жизни, и если вынудить кочевников перейти к оседлости, это, безусловно, явится причиной регресса и приведет к обезлюдению степей».

Расправившись с главными противниками новой власти, в 1930 году начали другую кампанию – по выселению 20 тыс. кулацких хозяйств из районов сплошной коллективизации республики, что не могло не нанести сокрушительный и непоправимый удар по остаткам сельского хозяйства республики.

Усилился миграционный поток в край спецпереселенцев, преимущественно «кулаков» из Украины, Белоруссии и других республик Советского Союза: с 1930 года в республику прибыли примерно 365 тыс. человек, что привело к необратимым социально-демо­графическим изменениям в составе структуры населения рес­публики.

Алти бай и Алаш Орда

Одним из крупнейших баев Северного Казахстана, чьи предки веками проживали на этой благословенной земле, был Алти Барлыбаев из рода кошебе-керей (1854–1926). Есть предания, что местные скотоводы занимались коневодством практически беспрерывно еще со времен Ботайской культуры, когда около 6 тыс. лет тому назад здесь впервые в мире была приручена лошадь и тогда еще начали пить кумыс. Будучи владельцем многочисленных табунов лошадей, используя передовые методы животноводства, Алти активно занимался скотопромышленностью: кроме степных ярмарок его можно было видеть на многих рынках Средней Азии и внутренних губерний Российской империи, например, в Ирбите. Его по праву можно считать одним из первых «капиталистов» из числа местных казахов: он хранил деньги в крупных банках городов сопредельной России. А когда пришла советская власть, перевел все свои сбережения в золотые слитки.

Общий язык с советской властью Алти так и не нашел, так же, как и все остальные баи. Теория классовой борьбы и диктатуры пролетариата не оставила места баям в структуре новой власти: только в первые годы установления большевистского правительства он трижды подвергся конфискации имущества и скота.

Алти был человеком весьма набожным – совершил хадж в Мекку, о чем свидетельствует наличие в Омском историческом архиве копии его заграничного паспорта для выезда в святые Мекку и Медину. Очень сердечно относился к своим работникам – с каждой поездки на российские рынки привозил им сувениры. Так, есть воспоминания очевидцев, когда он каждому табунщику дарил наручные часы. Для них же резал жирную лошадь на согым. Одним из первых в крае начал строить сосновые дома как для себя, так и для своих родственников и работников. На период посевной бедняки брали у него волов без каких-либо письменных договоров, а после уборки урожая его часть отдавали Алти. До сих пор потомки местных крестьян-переселенцев также добрым словом вспоминают его имя – он помогал перебравшимся из европейской части России адаптироваться на новом месте. Алти не стало в 1926 году. Его дело унаследовали два его сына – Садуакас и Сейдахмет. Первый из них унаследовал от отца самые лучшие качества лидера и хозяйственника.

^{Копия заграничного паспорта Алти Барлыбаева для выезда в святые Мекку и Медину}

Но, пожалуй, Алти запомнился потомкам навсегда тем, что в июле 1918 года принял около 100 алашских деятелей во главе с Миржакыпом Дулатулы, Ережепом Итбай­улы, Айдарханом Турлыбаевым, Жумагали Тлеулиным и другими. Тогда в местность «Аккусак» на встречу с алашевцами пришли около 10 тыс. казахов, преимущественно Петропавловского и Кокчетавского уездов, представители поч­ти 22 волостей. Сюда приехали и казахи из Омска, Кургана и других городов обширной Акмолинской области, Западной Сибири. И всех их обеспечил питанием и кровом сам бай Алти. Здесь решались вопросы выделения финансовых ресурсов, лошадей для конной армии (милиции) правительства Алаш Орды, а также набора джигитов в алашские полки. Тогда гости были встречены алашским гимном и почетным военным караулом. Эта информация хорошо сохранилась в произведении Сабита Муканова «Школа жизни» и ряде архивов Казахстана. Кстати, один из достойных потомков Алти бая Нагашбай Барлыбаев возвел стелу и мавзолей в честь этого исторического события на территории Жамбылского района СКО.

Конфискация имущества и скота у Садуакаса Алтиулы

В сентябре 1928 года был подвергнут конфискации имущества и высылке бай Садуакас Алтиев (1879–1951), сын Алти бая. Тогда они жили в шести километрах от села Петровка в зимовье Бибалай. Так, 22 сентября 1928 года было выписано удостоверение за подписью председателя окрисполкома Залыгина, которое «выдано Петропавловским Окрисполкомом гр-ну Альтиеву Садвакасу происходящему из аула № 2 – Тонкерейского района Петропавловского округа в том, что на основании постановления КЦИК и СНК от 27 августа 28 года о выселении байских хозяйств и согласно постановления ___ 21 ч⁄г сентября он со всем своим существом в числе «12» человек, а именно Садвакас Альтиев, жена Кульжамал, сын Саруар, дочери Магиша и Кагида, мать Дильдабай, брат Сейт­ахмет, жена Маржан, сыновья: Сабыр, Сермагамбет, Альмагамбет и дочь Хабиба. В двухнедельный со дня вручения настоящего удостоверения срок выселяется в Актюбинский округ КАССР. Настоящее удостоверение подлежит представлению в Актюбинский Окрисполком».

Ссыльные ехали пятеро суток в Актюбинск на поезде в деревянном вагоне, в котором обычно перевозили скот. В пути на одной станции купили железную печку, которой днем и ночью отапливали вагон. По приезде жили в заброшенном деревянном доме. Сами же добывали дрова. На новом месте к спецпереселенцам относились с недоверием как к «классовым врагам», принимали на низкооплачиваемые «черные» должности. В 1933 году, когда закончился срок ссылки, они не стали возвращаться на родину, а поехали в Россию, в соседнюю Тюменскую, а затем и в Курганскую области, где их никто не знал. И только в 1952 году возвратились на Северо-Казахстанскую землю во главе с Сабыром Садуакасулы. Вырастили 11 детей, все получили высшее образование. Несколько сыновей стали директорами совхозов, продолжая славные традиции своих предков, работая на земле. Один из них – Нагашбай Барлыбаев (внук бая Садуакаса) является крупным сельским предпринимателем, руководя крестьянским хозяйством «Аркалык», выращивая хлеб на 25 тыс. гектаров земли. Имеет сотни голов лошадей, организовал производство кумыса на промышленной основе с фасовкой в стеклянную тару. Иначе говоря, продолжает благое дело своих предков.