Банные традиции Казахстана: как работали "центры деловых встреч" Средневековья

Банные традиции

В средние века восточные купальни играли особую роль в жизни горожан, представляя собой не только места для гигиенических процедур, но и центры для деловых встреч.

Богоугодное дело Кали Юнуса

Один из дошедших до наших дней архитектурных памятников аулиеатинского периода – восточная баня Кали Юнуса. О ней я не раз читал и слышал, но, наконец, решил посетить ее.

Старинный объект, выступающий сегодня предметом внимания исследователей и туристов, расположен в центре современного Тараза на пересечении улиц Байзак-батыра и Казыбека-би. Примечательно, что примерно в пяти минутах ходьбы от него находятся всемирно известный мавзолей древнего правителя города Карахана и мазар прославленного полководца Даутбека.

Баня была построена приглашенными кокандскими мастерами из Ферганы и Бухары в конце XIX – начале XX веков на средства зажиточного местного жителя узбекской национальности Кали Юнуса (Кали Жунуса), переехавшего в Аулие-Ату вместе со своими супругой и двумя дочерьми из Коканда и ставшего первым городским меценатом. По архивным данным установлено, что его настоящие имя и фамилия Маюнус Маюсупов, и родился он в 1854 году. Приставка «Кали» в имени – прозвище, которое в переводе на русский язык означает «лысый».

Несмотря на то что Кали Юнус принадлежал к местному буржуаз­ному сословию, он был глубоко духовным человеком и жил довольно скромно.

По информации специалиста областной дирекции по охране и восстановлению историко-культурных памятников Акжан Орозбаковой, приехавшие для строительства бани мастера из Ферганы и Бухары, увидевшие жилье Кали Юнуса, поначалу даже усомнились в том, что у него есть деньги. Тогда меценат завел гостей в дом и открыл два сундука, наполненных золотом и серебром.

Раньше Маюсупов был декханином, но затем построил общест­венную баню и стал больше заниматься ею. Имелось у него и другое имущество, в том числе дом, мельница, скот, плуг, арба... Список составлялся в 1919 году, на тот момент Кали Юнусу было 65 лет. Предположительно это был богатый купец, который зарабатывал торговлей скотом.

По словам заместителя директора республиканского заповедника-музея «Памятники древнего Тараза» Анны Крокошевой, ей удалось найти список родственников Кали Юнуса, которые тоже были в числе зажиточных.

– После революции всех их раскулачили. Они подверглись репрессиям. Но самого Маюсупова в их рядах не было. Это значит, что, вероятнее всего, он умер своей смертью, – заметила моя собеседница.

Как выяснилось, дочери Кали Юнуса вышли замуж и уехали из города, поэтому прямых его потомков сегодня в Таразе не осталось. Но удалось найти родственников.

– Четыре года назад, поговорив с Махкамом Маюсуповым, племянником Кали Юнуса, я выяснила, что за основу проекта бани была взята существовавшая модель кокандских аналогов, – рассказала Анна Крокошева. – Вблизи строения, где сегодня располагается магазин, находился саманный дом самого Кали Юнуса. Во дворе располагался колодец, откуда холодная вода поднималась при помощи колеса, которое вращала лошадь. Она поступала в баню по деревянному желобу.

Канализационные стоки уходили в септик, расположенный западнее бани, где в настоящее время находится жилая и хозяйственная застройки. Махкам Маюсупов также рассказал, что сам он неоднократно мылся в этой бане, она действовала весь период Великой Отечественной войны. Недалеко от нее был построен дезинфекционный бокс, где обрабатывали вещи от паразитов.

Некоторое время мы шли по улице и беседовали об истории бани и ее структуре. Через несколько минут я, наконец, увидел памятник, который представляет собой одноэтажное здание, фасадом обращенное к улице Байзак-батыра. Снаружи видны многочисленные купола и типичная для местных строений кладка из жженого кирпича. Общая площадь купальни сос­тавляет 450 квадратных метров.

По словам Анны Крокошевой, в декоре фасадов использована кирпичная кладка традиционных архитектурных форм, характерных для общественных построек средне­азиатского региона: глухие гладкие плоскости стен, над которыми возвышаются многочисленные купола, выложенные кирпичом. К главному входу примыкает айван – открытый деревянный навес с балочными перекрытиями, характерный для построек азиатского типа.

Зайдя внутрь с жаркой улицы, еще в прихожей мы ощутили прохладу. Толщина стен строения, равная 80 сантиметрам, и сравнительно небольшая высота, по-видимому, позволяли сохранять в помещениях на протяжении долгого времени необходимую температуру.

– Во всех комнатах была разная температура. К примеру, самыми жаркими считались парные, но имелись и те помещения, что обогревались несильно. Расстояние от пола до куполов составляет 2–6 м. Чем ниже потолок и проход в помещение, тем выше температура была в нем, – рассказала Анна Крокошева, показывая очередную комнату, в которой находится котел. – Вода подогревалась печью, находящейся внизу, в подвальном помещении. Ее носили отсюда в тазах и чанах. Теплый воздух поступал в помещения по длинным коридорам под полом, а затем уходил через шахты, ведущие на крышу.

В главном зале Анна Крокошева указала на стену, где расположена глубокая, но невысокая ниша. Ее, по словам моей собеседницы, использовали как отдельную парную. Посетитель мог поместиться туда только в сидячем положении. Для сохранения нужной высокой температуры проход в нее снаружи закрывали циновкой. И такая ниша в бане не одна.

По краям бани расположены узкие прямоугольные помосты для мытья, а в центре – большая суфа в форме восьмиугольника, предназначенная для массажа. От главного зала комнаты идут по кругу друг за другом. На потолке в верхней полюсной части куполов можно увидеть небольшие прямоугольные отверстия, откуда пробивается дневной свет.

Как пояснила моя спутница, они предназначены не только для освещения, но и для вентиляции помещений. В этих же целях служили небольшие оконные проемы в стенах комнат, выходящих на главный фасад.

Вся купальня состояла из 11 комнат разных размеров. Они украшены арочно-купольными перекрытиями, а также фигурными нишами в стенах. Десять из них были сохранены в первоначальном виде, лишь одну реставраторам пришлось восстанавливать.

Помещения, соединенные между собой проходами, имели различное функциональное назначение. Условно их можно разделить на три группы. Одна часть включала зону общего пользования: прихожую, раздевалку, место для отдыха, моечный зал с угловыми нишами и массажным помостом в центре, а также две комнаты для прогревания.

Другая группа представляла собой технический сектор. В него входили помещения с резервуарами с горячей и холодной водой, топкой с нагревательным котлом и септик. Третья же состояла из комнат ограниченного доступа.

В этот сектор включен изолированный блок из трех небольших помещений и отдельным выходом на улицу. Они предназначались для женщин. Баня отапливалась и днем, и ночью. Справа от главного зала располагалась комната для молитв (намазхана).

Известно, что при купальне функ­ционировала чайхана, располагавшаяся под навесом перед входом в заведение. Это было излюбленное место отдыха, а также деловых и дружеских встреч горожан.

В задней части памятника установлена винтовая лестница, ведущая на крышу. Мы поднялись по ней, и моему взору открылся изумительный вид. Аккуратно пройдя по кирпичной кладке крыши, я насчитал всего 9 куполов разных размеров. По словам моей спутницы, изначально их должно было быть 11 – ровно столько же, сколько помещений. Для лучшей сохранности во время реставрации все они были обложены кирпичной «рубашкой» с гидроизоляционным слоем.

Согласно архивным сведениям, в 1936 году в городе работали две публичные бани. Одна туалетного типа с пропускной способностью 200 человек в час, а другая – узбекского типа, которая обслуживала в два раза меньше посетителей. Последняя и являлась городской баней Кали Юнуса.

Известно, что в 1942 году она не работала в связи с ремонтными работами. Но позже снова стала обслуживать местное население, в том числе военнослужащих, школьников, трудовые коллективы…

Спустя 7 лет баня стала приходить в негодность в связи с час­тичным разрушением. Из письма председателя исполкома горсовета стало известно, что заведение находилось в плачевном состоянии. В циркуляре сообщалось: если не будет произведен срочный ремонт, то объект придется закрыть.

Видимо, деньги так и не были выделены, и заведение прекратило свою деятельность. Помещения стали использоваться под склады, где хранили химические вещества. К сожалению, это привело к еще большему разрушению здания.

В 1980 году баня была взята под охрану государства и включена в список памятников истории и культуры Казахской ССР республиканского значения. К тому моменту часть здания уже обвалилась, для восстановления требовался серьезный ремонт.

В 1982–1986 годах баня была впервые отреставрирована. Строи­тельными работами занималась Джамбулская реставрационная мастерская. Примечательно, что львиная доля строительных материалов осталась оригинальной, лишь малая часть тщательно подобранных по составу кирпичей была заменена. Последняя рес­таврация исторического объекта была проведена в 2015–2016 годах специалистами РГП «Казреставрация».

– Изначально стены не были отштукатурены. Но во время первой реставрации мастера нанесли слой штукатурки, появилась цветная настенная роспись. Позже специа­листы приняли решение вернуть стенам исконный вид, и в ходе пос­ледней реставрации строители обнажили оригинальную кладку, – отмечает Анна Крокошева, проводя рукой по кирпичам арки.

Издревле на Востоке считалось благородным делом строить общественные учреждения, мечети и бани. И Кали Юнус был в числе именно тех, кто посвятил свою жизнь возведению таких объектов.

Сегодня его баня входит в число 30 памятников истории и культуры республиканского значения по Жамбылской области и имеет историческую ценность как памятник хозяйственно-бытовой архитектуры прошлого столетия.

– Баня со схожим принципом работы обнаружена и в Туркестане. Когда я осматривала ее, поняла, что конструкция очень похожа на нашу. Только та несколько компакт­нее. Да и количество комнат в ней меньше, – сравнила два памятника Анна Крокошева.

Уникальность бани Кали Юнуса заключается в том, что она построе­на в довольно позднюю эпоху, но по старым технологиям. К тому же среди своих сохранившихся аналогов, имеющих средневековую конструкцию, баня Кали Юнуса считается крупнейшей во всем Казахстане.

Восточные собратья

В книге «Памятники истории и культуры республиканского значения по Жамбылской области» Анна Крокошева указала, что при застройке города Аулие-Аты в конце XIX – начале XX веков народные мастера продолжали возводить сооружения, применяя известные им техники, приемы и формы. К их числу относились и бани, которые также называли «хаммам» («хамам») от арабского слова «хамма» – гореть, нагреваться.

Бани возводились с использованием принципов архитектурной композиции с купольными перекрытиями, сложной системой арок, коробковых сводов, водопроводами и подпольной отопительной системой.

Как правило, купальни размещали вблизи рынков и мечетей. Реже хаммамы можно было встретить внутри жилых кварталов. Число и красота бань свидетельствовали об уровне развития города. Ведь они были не только санитарно-гигиеническими центрами, но и местами отдыха, оздоровления, культуры и деловых встреч, а также показа мастерства в настольных играх и проведения различных праздников.

Здесь собирались политики, торговцы, военные и представители других сословий для решения различного рода вопросов. В этом плане они были схожи с древне­греческими и древнеримскими термами, а также турецкими банями.

Популярность этих заведений среди городского населения Востока была очень велика. О них говорили: «Бани так же необходимы мусульманину, как и мечети…» Нередко писали о купальнях в древних городах Средней Азии и многие путешественники, ученые, представители интеллигенции.

К примеру, знаменитый философ и врач Ибн Сина, более известный на Западе как Авиценна, писал, что «…в хорошей бане должна быть умеренная температура, яркий свет, просторный предбанник, а в нем – картины хорошей работы и явной красоты». А один средневековый каллиграф поместил на стене бани Мешхеда надпись: «Пространство хаммам подобно раю, хотя строили ее из глины и кирпича». Их слова доказывают, что люди того времени высоко ценили уют и богатое убранство подобных заведений.

Массовое появление общественных парных в Средней Азии датируется VIII веком, во время правления арабов. В этот период устанавливаются прочные связи с Западом, и в тюркские земли начинают постепенно проникать эллинские устои. Материалы, полученные археологом и востоковедом Александром Бернштамом в ходе раскопок древнего Тараза, свидетельствуют о том, что в домонгольский период для Среднеазиатского региона в целом характерны антич­ные традиции.

Уже в середине следующего столетия хаммамы появляются прак­тически во всех городах Средней Азии. Позже их стали строить по образцу арабских аналогов, но с заим­ствованием элементов западных стран. Снаружи банная постройка всегда имела характерный вид, выделяясь группой куполов, среди которых высился большой купол центрального зала.

Исследования показали, что при строительстве хаммамов, как правило, использовали подводящие водопроводы и подпольный обогрев, а также купольно-арочную конструкцию, что также роднило их с римскими, греческими и турецкими банями. Эти технологии на протяжении долгого времени успешно распространялись на территориях вдоль Великого шелкового пути.

Как отмечал в своей книге «Древние города Казахстана» известный казахстанский археолог Карл Байпаков, при возведении бань «на территории Золотой Орды – государства, общественная и городская жизнь которого складывалась под влиянием завоеванных народов не только Востока, но и Запада, присутствуют обе… строительные традиции».

Из Свода памятников Жамбылской области известно, что в аулие­атинскую эпоху в городе действовали четыре общественных места для мытья, построенные примерно в один и тот же период, – бани Барат-хана, Каримбая, Расулхана и Кали Юнуса. К сожалению, лишь последняя выдержала испытание временем и дошла до наших дней.

Привет из прошлого

При раскопках на территории средневекового Тараза археологами обнаружены две бани, которые функционировали в период правления династии Караханидов.

– Первую нашел ученый Александр Бернштам в 1938 году. К сожалению, в 1940-х годах ее вновь закопали, – рассказала Анна ­Крокошева.

Вторую баню в 1974 году на территории бывшего мясного корпуса на некогда Зеленом базаре обнаружил археолог Кузембай Байбосынов. Долгое время на этом месте стояла соответствующая информационная табличка. После раскопок объект стал доступен к посещению.

– Они обе имели общие черты с баней Кали Юнуса. То есть это еще раз подтверждает, что строительные традиции были переняты у средневековых мастеров, – рассказала Анна Крокошева.

Обнаруженная средневековая баня по возрасту намного старее. Ученые относят ее к XI веку. Установить точную дату постройки и существования памятника помог­ла найденная возле одной из ванн стопка серебряных монет (диргемов), которые, по всей видимос­ти, забыл какой-то рассеянный местный житель той эпохи, тем самым оказав исследователям неоценимую помощь.

В плане структура представляет собой прямоугольник размером 13,6 метра на 12,4 метра. В свое время Карл Байпаков отмечал: «Хорошо известно, какой популярностью пользовались бани на Востоке, поэтому внимание строителей к их оформлению не должно удивлять. И тем не менее пышная отделка таразской бани поражает, хотя до нас дошли лишь жалкие остатки фундаментов, стен, полок для сидения, ванн, ниш». Его слова свидетельствуют о том, что эти традиции имели более глубокие корни.

Пол обнаруженной бани был вымощен плитками из обожженного кирпича. Вход в нее располагался в северной стене. Он вел в небольшую комнату с полками для сидения. Стены были богато украшены фресковой росписью, которая наносилась на поверх­ность штукатурки.

Орнамент настенной росписи имел геометрические мотивы и состоял из восьмиугольных желтых звезд, окантованных черной линией и связанных между собой красными крестами. Другими элементами росписи являются восьмигранники из комбинаций четырехугольников серого цвета, окаймленных красными и желтыми шестигранниками.

В многочисленных фрагментах штукатурки, упавшей с потолка, обнаружены росписи и краски несколько иного характера. Здесь можно наблюдать растительные сюжеты в виде резных терракотовых цветов, видимо, тюльпанов, опущенных лепестками книзу.

Вода в баню подавалась по керамическому водопроводу. Комнаты отапливались нагретым воздухом, циркулировавшим в каналах, проложенных под полом и полками. Все помещения были перекрыты куполами, что опять же сильно напоминает характерные особенности бани Кали Юнуса.