Гимн любви и творчеству

Грандиозное действо, начинающееся с «Торжественной мессы» и завершающееся ликующим финалом Симфонии № 9 великого венского классика, стало настоящим гимном любви, посланием, переданным композитором нынешнему поколению через пространство и время.

«Послание» было воплощено хореографом Раймондо Ребеком, чье имя хорошо знакомо казахстанским любителям балета. В столичных театрах Astana Opera и «Астана Балет» с большим успехом идут пос­тавленные им одноактные балеты How Long Is Now? и «Путешествие памяти». Блестящий танцовщик в прошлом, Ребек состоялся и как самобытный хореограф, подтверждение тому – постановки в известных театрах мира. Также он является хореографом и художественным руководителем NRW Junior ballet Dortmund, одного из центров танцевального мейнстрима Германии.

Хореограф Ребек верит в танец, выражающий чувство. Тем удивительнее, что на этот раз он лишил Терпсихору пальмы первенства. В новом спектакле музыка, танец и визуально-пространственное решение (назвать роскошную инсталляцию сценографа и автора концепции светового дизайна Йоко Сеямы просто сценографией было бы сильным упрощением) су­ществуют на равных. Свою лепту в спектакль вносит изобретательный видеоконтент (художник по проекциям Серджио Металли). Костюмы являются частью сценического решения, не только характеризуя образ персонажа, но и ставя акцентирующую точку в цветовой гамме каждой сцены (художник по костюмам Роса Ана Чанза). При этом, как говорят артисты, они удобны для танца. Партитуру спектакля составили произведения Бетховена, Баха, Гайдна, Моцарта и современного немецкого композитора и аранжировщика Дирка Хаубриха (дирижер-постановщик Абзал Мухитдин).

Жанры визуальных и музыкально-хореографических искусств были объединены постановщиком в синкретическом спектакле, рассказывающем историю Людвига Бетховена, 250-летие которого в нынешнем году празднует весь мир.

Отметим сразу, что для любителей драматических балетов Эйф­мана здесь будет недостаточно истории и фабульных коллизий; поклонники же бессюжетных нео­классических опусов Баланчина не увидят здесь «зримую музыку», выраженную танцем. Хореограф Раймондо Ребек мыслит символами и всегда рассказывает ту историю, которая волнует его лично. И это его личная история любви к музыке Бетховена и его личные размышления о судьбе композитора.

Рояль на сцене

В начале спектакля под звуки «Торжественной мессы» шествует похоронная процессия, провожаю­щая композитора в последний путь. Танцовщики и артисты хора в черных костюмах-фраках с одним белым лацканом выстраиваются симметричными группами вок­руг рояля-усыпальницы, словно клавиши умолкшего инструмента.

Прозрачный рояль на колесиках – главный символ спектакля, он является и активно действующим, мобильным компонентом сцено­графии. Рояль меняет цвет, катается по сцене, служит ложем для музы, а также последним пристанищем для композитора в начале спектакля и пьедесталом в конце. Периодически на нем играет главный герой спектакля – Бетховен (Бахтияр Адамжан и Далер Запаров имитируют это очень вдохновенно).

Рояль – овеществленная метафора творчества Бетховена – всегда присутствует на сцене, цветом реагируя на отношения композитора с этим самым творчеством. Инструмент становится черным и тяжелым при педантичных штудиях с отцом; прозрач­ным в сцене Венского бала; крас­ным, наполненным сотнями алых роз, в сцене любовной перепис­ки. В него же укладывают усопшего Бетховена, провожая в последний путь. Два женских персонажа-символа – муза Эвтерпа (Асель Шайкенова, Гаухар Усина) и Бессмертная любовь (Айгерим Бекетаева, Марико Китамура) – возлагают на рояль белые и красные цветы.

Затихли последние аккорды мессы. В полной тишине совмещаются два треугольника – части огромной гранитной глыбы, образуя гигантскую надгробную плиту. Разъятый смертью надвое мир Бетховена соединился вновь, чтобы дать возможность вглядеться в его жизнь.

Ожившие символы

И тут появляется четвертый персонаж, озаглавленный в либретто как Болезнь (Олжас Маханбеталиев, Серик Накыспеков). Ин­фернальный орк из фантастического мира Толкиена, он существует вне времени. Электронная музыка Дирка Хауб­риха и танец в стиле брейк также вынимают персонаж из контекста времени.

Затянутый в пыльный комбинезон, с припыленными волосами и бровями, закрытыми странным головным убором, этот образ олицетворяет не конкретную болезнь, а, скорее, физические и моральные страдания, сопровождавшие композитора на всем его жизненном пути. Надо отдать должное исполнителям этой партии, сумевшим создать пластически точный, леденящий душу персонаж, практически не уходящий со сцены весь спектакль.

Муза Эвтерпа также не покидает Бетховена на протяжении всей жизни, а, следовательно, находится постоянно где-то рядом на сцене: вступает в дуэт-диалог в моменты творческого вдохновения, утешает и поддерживает в минуты отчаяния, сопереживает, когда Болезнь набрасывается на стареющего композитора, яростно пытаясь проникнуть внутрь.

А вот Любовь является внезапно, словно вспышка молнии! Прек­расная lady in red в белоснежной, мраморно-холодной атмосфере Венского бала, она становится единственным ярким пятном в черно-белой гамме спектакля, и это тоже своего рода цветовой символ. Сразу замечаешь, что муза Эвтерпа одета в будничное платье болотистого цвета, прозрачно намекающее на процентное соотношение труда и таланта в процессе творчества.

Сцена с письмом невероятно красиво решена и пластически, и визуально. Видеопроекция с проявляющимися строчками из любовной переписки Бетховена (сохранен почерк композитора и достоверный текст писем), взволнованный голос, читающий эти строки… Бетховен у рояля, строчащий гусиным пером письмо, у противоположного края Любовь, склонившиеся над своим посланием.

Чарующий дуэт на музыку второй части Фортепианного концерта № 5 дал солистам возможность проговорить всю гамму чувств зарождающейся любви, а хореографу – показать свое умение выразить через танец тончайшие чувства. На мой взгляд, это самый красивый хореографический пассаж спектакля, когда кантилена движения льется, не прерываясь ни на мгновение, и грань между танцем, порывом души и просто бытовым жестом стирается – все превращается в танец.

В дуэте Айгерим Бекетаевой и Бахтияра Адамжана на первый план вышла индивидуальность артистов (спасибо хореографам, дающим свободу выражения!), а Марико Китамура и Далер Запаров больше следовали тексту, и потому в их исполнении почерк хореографа был виден отчетливее.

Интересно и с юмором решена сцена воображаемого диалога Бетховена и его учителей-кумиров – Гайдна и Моцарта. Общение сначала происходит с портретами музыкантов, которые оживают, ерничают, а затем легко перешагивают через раму и выходят из картины! В какой момент происходит подмена видео на реального артиста для зрителя, так и остается загадкой.

Раймондо Ребек пунктиром проводит главные периоды жизни композитора: детство, венский период, поиск собственного музыкального языка, встреча с любовью, последние годы жизни, глухота, борьба с химерами прошлого. И выводит в финал четвертую часть Симфонии № 9.

Вселенский масштаб этой симфонии постановщик попытался визуа­лизировать в последней сцене. На начальных тактах музыки тысячи серебряных нитей, связывающих человеческие души с космосом мироздания, спускаются сверху, создавая тот самый космос.

Новые формы

В финале на сцене присутствуют все: солисты-вокалисты, хор, артис­ты балета, а в кульминационный момент звучания «Оды к радости» к ним присоединяются музыканты оркестра, благо технические возможности театра позволяют в любой момент поднять оркестровую яму на уровень сцены. Звучащий в оде призыв «Обнимитесь, миллионы!» нашел реальное воплощение на сцене, объединив разные жанры, разные виды искусства, всех артистов театра.

Удалось ли хореографу воплотить все задуманное, рассказать свою историю жизни и творчества великого композитора?

В отличие от предыдущих поста­новок Раймондо Ребека здесь было не стопроцентное попадание в цель. Порой пространственное решение вступало в конфликт с танцем, перетягивая внимание с артистов на визуальные эффекты. Кстати, то, что ускользает от внимания зрителя, сидящего в зале, хорошо фиксирует камера. Поэтому видеоверсия спектакля, трансли­руемая в фойе театра, выглядит изу­мительно красиво. Многие детали танца, вдохновенная игра артистов, продуманность мизансцен и сценографии, заключенные в рамки объектива камеры, приобретают совсем иное качество.

Вокальная составляющая спектакля также оказалась на хорошем уровне. Большая работа была проделана главным хормейстером театра Ержаном Даутовым. К высокому качеству звучания хорового коллектива все уже привыкли, но в данном случае артистам приходилось еще и двигаться и выполнять несложные, но все же танцевальные па!

Конечно же, главным действующим лицом спектакля была музыка, ведь партитура балета состояла из известных произведений великих композиторов, и сыграть ее как единое целое, учитывая темпы, удобные для танцовщиков, – непростая задача. Ее профессионально решили дирижеры Абзал Мухитдин и во второй день премьеры – Руслан Баймурзин.

Театр Astana Opera, за сравнительно недолгое время завоевавший высокий международный статус, бережно сохраняет сокровищницу классического и национального искусства. Но вместе с тем, благодаря поддержке Министерства культуры и спорта РК, театр способен идти путем поисков, создавать новые формы представления. И спектакль «Бетховен – Бессмертие – Любовь» – отличное тому подтверждение.