Из капель рождается море

Жидкий промозглый туман окутывал проезжающие машины, медленно высвобождавшиеся из его липких объятий. Тусклый свет фар – единственное доступное освещение. Всматриваться в лица проезжающих было страшно. Сарафанное радио разносило холодящие душу примеры встречи с автомобилями, набитыми ополоумевшими вооруженными «повстанцами». На заднем сиденье, максимально отдалившись от окошек и вжавшись в спинки кресел, полулежали дети. Впервые в салоне авто с такими пассажирами стояла тишина. Пять пар испуганных глаз сверлили меня сзади. Господи! Хоть бы довезти!

...Прошел год, но до сих пор, проезжая мимо заправки на Талгарской трассе, я покрываюсь испариной. Как в тот день, в начале января, когда, отправившись «на разведку», практически лицом к лицу столкнулась с чудовищем. Невидящий затуманенный взор, черная одежда, в руках ружье. Рядом с автомобилем – «убитой» «тойотой» с открытыми настежь дверями – оно размахивало оружием и смотрело по сторонам, словно выискивая жертву. В «тойо­те» находились его «коллеги». Очень медленно и спокойно развернула машину и поехала обратно. Отдаленно были слышны выстрелы, от едкого дыма слезились глаза. Боясь, что они последуют за мной, петляла по улицам, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида.

Это потом, спустя несколько недель, когда наконец-то вернется мой супруг, буду взахлеб рыдать у него на груди, нечленораздельно пытаясь рассказать, как на самом деле было страшно, за детей, за его сестру, племянников и за себя. А тогда, как и большинство алматинцев, отключив опцию «паника», действовала по всем правилам ЧС, словно бездушный механизм.

Первым звоночком стала проб­лема с поиском такси до аэропорта, затем задержка рейса Алматы – Астана, которым планировал улететь зять. Нас это не насторожило, ведь вся страна погрузилась в затяжное празднование.

В поселке Белбулак (бывший совхоз «Мичурино») к этому делу подходят основательно. Незатейливые магазинчики с разряженными витринами, деревья во дворах украшены гирляндами, то и дело по улицам снуют «разнокалиберные» Деды Морозы. Вокруг сельской главной елки собирается ребятня и делится новогодними радостями. Длится обычно это все зимние каникулы. Отмечать любимый праздник мы уезжаем сюда уже много лет. Собираемся большой семьей и устраиваем настоящий мини-отпуск. С баней, катаниями на санях, играми в «Мафию», «Крокодила», с дымящимся самоваром, из которого так и норовят выскочить потрескивающие угольки, и с наряженной огромной елью во дворе, которую облачить в праздничный наряд без промышленной стремянки уже невозможно.

В этот раз 4 января супруг улетел в командировку. Зять в ночь с четвертого на пятое, ничуть не удивившись трехчасовой задерж­ке рейса, улетел в столицу. Разъе­хались и другие родственники. Мы же с сестрой мужа и детьми решили остаться здесь еще на денек. Наш дом относится к новостройкам и стоит немного на отшибе, этот район еще называют Мичуринскими дачами. Вокруг много недостроенных домов и заброшенных участков.

Утром к нам полились звонки. Взволнованные родственники рассказывали о том, что происходило и происходит в городе, делились слухами о возможном передвижении обезумевшей толпы, которая якобы направляется по трассе в нашу сторону, громя все на своем пути. Как оказалось, это были не слухи. Они двигались как раз в нашем направлении, оставляя после себя разгромленные магазины, разбитые автомобили и сожженные ведомственные объекты.

Где безопаснее находиться двум женщинам и четверым малолетним детям? В городских многоэтажках с центральным отоплением, надеждой на силовые структуры и относительную недосягаемость для бандитов или же в частном доме за хлипким забором в окружении многочис­ленных брошенных построек, так хорошо подходивших для преступных убежищ?

Мы отключили гирлянды, задвинули шторы и стали подсчитывать нехитрые запасы продуктов. Провизии хватило бы максимум дня на два. Наличных денег прак­тически не было. Продукты закончились быстрее, чем предполагалось – нахватавшись мамских переживаний, дети в стрессе съедали все, что не приколочено. Распотрошив детскую копилку, решилась на вылазку в поселковый магазин. Еще никогда я так не радовалась жуткой колбасе цвета фуксии на срезе со сроком годности двенадцать месяцев и упаковке нута, что делать с которым я особо не представляла. Удалось также разжиться парой десятков яиц.

Из города в наше село потянулись очереди, местные магазины, в отличие от алматинских, на свой страх и риск продолжали снабжать народ провизией. Только покупать ее было не на что. Своим давали под запись, а вот с горожанами все было сложнее. Вскоре у одного из наших детей поднялась температура, у второго началась рвота (надеюсь, производители той колбасы икают до сих пор). Мы приняли решение пробираться в город. Силовики еще не установили контроль над мегаполисом, но оставаться дальше в легкодоступном доме без какой бы то ни было защиты, не считая того, что ночевали мы с топором под подушкой, мне казалось еще пущим безумием. Ведь большая часть этой неадекватной заразы расползалась по пригородам, откуда в будущем их и будут вылавливать силовики.

Ехали мы медленно. Хотя больше всего хотелось вжать педаль в пол и максимально быстро долететь до города. Радовалась, что младшие дети боялись смотреть в окно и не видели, что творится вокруг. Глаза семилетнего старшего сына я не забуду никогда. Неподдельный страх, ужас и шепот: «Мамочка, а нас точно не убьют?» Мамочка пыталась шутить, успокаивать и врала про пуленепробиваемость автомобиля и прочие навороты. Смотреть по сторонам было больно: дымящийся экопост, раскуроченные автомобили, ранее уютные придорожные магазинчики зияли пустыми глазницами окон.

В городе картина была еще страшнее. Туман усилился, и сквозь него, как в фильме ужасов, выплывали разбитые, перевернутые автомобили, повсюду битые стекла, вдали виднелось зарево от пожара. До дома оставались считанные минуты, когда к нам приблизилась тонированная машина без номеров и со следами от пуль. Ехидно щурясь, водитель открыл окно и ехал вровень с нами некоторое время. Машина была полна таких же, как он. За эти минуты я ускоренно повзрослела, поседела, мысленно попросила прощение у всех, кого могла обидеть…

Понимаю сейчас, что это была провокация, психологическое давление, от которого они явно кайфовали. Рвани я сразу с мес­та, рассчитывая на мощь внедорожника, они бы погнались за мной. Находясь в правом ряду и проезжая спасительный съезд с ВОАДа на Толе-би, резко повернула и, выдавив педаль, буквально взлетела на мост. Мое авто ушло в занос, но мне удалось вырулить. Машина преследователей взвизг­нула тормозами, но преследование прекратилось. Видимо, у них были более грандиозные планы.

Не выдержав напряжения, оптом зарыдали дети. Успокоились они лишь тогда, когда ворота паркинга опустились за нами. Надо отдать должное – охрана нашего ЖК и сами жильцы впускали на наш подземный паркинг автомобили с соседних домов. Охрана не покинула свои посты на весь период ЧС. И хоть на стоянке яблоку было негде упасть, этот дискомфорт придавал уверенности. Поя­вилось чувство сплоченности.

Моя прабабушка всегда говорила, что лучшее средство успокоиться и снять стресс – это начать готовить еду для близких. Переступив порог дома, принялась за выпечку хлеба. Благо есть хлебопечка, в которой этот процесс ускоряется в разы. До возобновления поставок главного продукта в магазины пекла хлеб для соседей. А когда писала объявление от руки на листке бумаги о том, что к нам можно прийти за хлебом, думала, какие же мы стали уязвимые: деньги на карте, навигатор в Интернете, общение в чатах…

Соседи стали делиться друг с другом: кто-то передавал подгузники, другие снабжали кошачьим кормом, врачи бегали через паркинг делать капельницы и уколы, старикам, оставшимся одним, носили горячее питание. Стены нашего лифта стали внут­ридомовым чатом, оказавшись почти полностью обклеенными объявлениями. Вскоре стали появляться жизнеутверждающие записи о том, что неподалеку через окошечко работает аптека, а в нижний магазин привезли бананы и молоко.

Во всей этой трагичной истории нашлось место и для юмора. На свой страх и риск я отправилась в магазин. Несмотря на многолюдность, было тихо, люди учтиво перешептывались, почтительно уступая друг другу продукты. В помещение зашла дама средних лет, шумная и улыбчивая. Она шутила и громко интересовалась у продавца, где тот или иной товар. Поднеся к кассе корзину с опохмельным набором из лапши быстрого приготовления, минералки и «Тана», она на полном серьезе пыталась совершить денежный перевод на номер продавца и громко вопрошала, куда же делся Интернет и почему нет свежего батона? После своих приключений завидовала тетке я нещадно! Это ж как надо было отдаваться празднованию, чтобы пропустить даже такое?..

Говорят, что в капле воды отражается мир. На примере одного жилого комплекса, отдельной семьи, отдельного человека можно понять гораздо больше о мироустройстве, чем с высоких трибун, голубых экранов или заумных книг. В единстве – наша сила. И пока мы вместе – мы непобедимы.