Казахская мифология глазами сельского учителя

Серикболу Кондыбаю, основоположнику казахской мифо-лингвистической научной школы, цель которой – развернуть скрытую в казахском языке духовную информацию, исполнилось бы в этом году 55 лет. Опровергая обыденное мнение о мифе как пустой выдумке, он приводил слова знаменитого исследователя мифов Уильяма Салливана: «Миф – это ковчег, создатели которого преследовали лишь одну цель – обеспечить счастье будущих потомков. Этот ковчег специально спроектирован так, чтобы перенести в будущее только самую необходимую для жизни информацию».

Те, кто всерьез интересуются этим воп­росом, называют Серикбола Кондыбая выдающимся исследователем, и делают все, чтобы его имя не ушло в небытие. Одна из них – культуролог Зира Наурызбай.

– Талантливый ученый, который прожил всего 36 лет, с детства серьезно интересовался историей, после окончания школы в 1985 году хотел поступать на истфак КазГУ, – рассказывает она. – Сейчас это звучит странно, но в советское время конкурс туда был фантастическим, и, не имея связей, попасть на этот факультет было сложно, поэтому он выбрал родственный географический. Студентом первого курса участвовал в декабрьских событиях, даже отсидел какое-то время, но в целом все обошлось. После окончания учебы его оставляли в аспирантуре, но он, самый младший в семье, посчитал, что должен быть рядом с матерью и вернулся домой, в село Шетпе Мангистауской области. Работал в обществе охраны памятников, школьным учителем географии, продолжая при этом интересоваться историей. Кстати, темой своей дипломной работы Серикбол выбрал эстетику ландшафтов Мангистау, где рассматривал перспективы развития туризма в регионе. Для этого, считал он, нужно формировать имидж области.

Однажды в сельской библиотеке ему попалась книга «Мифологический словарь». Так исследователь впервые столк­нулся с такой наукой, как мифология, а поскольку сам он очень хорошо знал казахский фольклор, и у него уже имелся список специфических казахских слов, то решил взяться за написание казахского мифологического словаря. Но дворе стояли трудные 90-е, школа отнимала все время, и неизвестно, когда бы он основательно взялся за эту работу, если бы не несчастье.

Серикболу было всего 27 лет, когда он получил тяжелую травму позвоночника. Врачи, называя ее несовместимой с жизнью, давали от силы год-два. А дальше его жизнь напоминает знаменитую жизнеутверждающую французскую комедийную драму «1 + 1». За неполные 10 лет, что он прожил вопреки, Серикбол написал 15 книг на стыке лингвистики, фольклористики, истории и исторической географии, а самое главное – по мифологии. О том, чего это ему стоило, знали только мама и сестра Балсулу. Чтобы он мог сидеть, его надо было приматывать к инвалидному креслу, работать мог только так или же лежа вниз лицом.

Серикбол говорил, что собственным вкладом в его книгах является только 30%: «Остальное – мамы, которая обеспечивает мое физическое существование, и сестры Балсулу».

Балсулу при жизни Серикбола успела издать семь его книг. Она рассказывала, что брат после аварии находился в жуткой депрессии. Продлить ему жизнь мог­ла только работа. До того злосчастного случая Серикбол уже написал уникальное пособие «Манғыстау географиясы». Подал его на конкурс, но, как это у нас часто бывает, первое место получило пособие какого-то помощника акима области, а его книга – второе.

Она стала первой в череде тех, которые Балсулу смогла опубликовать. Вручив ему только что отпечатанный экземпляр, сказала: «Ты же всегда хотел писать книги, но у тебя не было времени. Теперь оно есть, вот и пиши, а я буду издавать их». И добавила, что постучится в сто дверей – и в одной из них обязательно найдутся те, кто будет готов помочь.

Благодаря этому, преданности матери и сестры, Серикбол жил, опровергая все прогнозы.

– Говорили, что за границей уже есть медицинские технологии, с помощью которых можно улучшить состояние, – говорит Зира Наурызбай. – Мы написали открытое письмо руководству страны, его подписали самые известные гуманитарии республики, включая Мурата Ауэзова. Наметилось какое-то движение. Серикболу выделили квартиру в Актау, издали книгу, собирались везти на лечение в Германию, но – увы! Было уже поздно...

Зира Наурызбай перевела его четырехтомник «Мифология предказахов» и книгу «Гиперборея: родословие эпохи сновидений» на русский язык. Ученый рассчитывал, что это будет 7-8-томное издание, но не успел – в 2004 году Серикбола не стало.

– Пока он был жив, мы переписывались по общим научным проблемам, – вспоминает культуролог. – И при жизни, и после смерти находилось немало людей, которые считали его представителем Folk History, то есть непрофессиональным историком, однако серьезные академические ученые относятся к нему с трепетом, к ним подтягивается талантливая молодежь, которая опирается на концепции Серикбола Кондыбая в рамках академической науки. Впрочем, даже те, кто относился к нему скептически, в частных разговорах признавали, что он, как трактор К-700, глубоко и основательно перепахал это поле – казахские гуманитарные науки. «А что тогда остается нам? – даже с какой-то обидой говорили они. – Как мы будем защищать свои докторские?» Это одна из причин, почему его имя порой замалчивается, но есть ученые, которые признавали и признают его первенство. Среди них был и мой муж – писатель и исследователь Таласбек Асемкулов. Мы с супругом дружили с Серикболом, теперь, когда я осталась одна, то стараюсь помочь Балсулу Кондыбай, старшей сестре Серикбола, продвинуть его научное наследие.

Современные «отцы и дети»

Этим летом Зира Наурызбай и режиссер-документалист Асия Байгожина участвовали по приглашению мемориального музея (по-другому его неофициально называют музеем мифологии) в поселке Шетпе в летней школе визуальной антропологии «Абақ», посвященной 55-летию Серикбола Кондыбая.

Кстати, об этой школе. На родине Серикбола Кондыбая она впервые начала свою работу. Предполагается, что она будет передвижной, работающей на базе археолого-краеведческих музеев областей и с участием студентов кинематографических вузов. Для них будут приглашаться лекторы – культурологи, историки и народные мастера. В идеале все это должно сниматься на видео, монтироваться и выкладываться в виде роликов в разных соцсетях.

– Таким образом будущие режиссеры-документалисты, с одной стороны, будут проходить практику, а с другой – глубже познавать казахскую культуру и обогащать наше интернет-пространство качественной видеоинформацией о ней, – считает Зира Наурызбай. – Деньги на проект требуются отнюдь не большие, но пока, к сожалению, он не нашел государственной поддержки.

В Шетпе школа визуальной антропологии «Абақ» состоялась благодаря Балсулу Кондыбай. В мемориальном провинциальном музее нет крупных специа­листов музейного дела, там работают люди с педагогическим образованием и главным образом она сама. Когда-то чиновник областного масштаба в сфере образования и культуры, выйдя на пенсию, сейчас Балсулу реализовывает проекты, развивающие идеи ее брата. По словам Зиры Наурызбай, свою книгу «Женские архетипы» она писала по заказу именно этого музея.

– И когда Асия Байгожина предложила участие в работе школы своих студентов, Балсулу смогла пробить и этот проект тоже, но везти студентов из Алматы в Западный Казахстан очень дорого, – продолжает культуролог. – Им нужно оплачивать проезд и проживание, поэтому для первого раза мы привлекли местных школьников-старшеклассников. Перед нами стояла задача – заинтересовывать их так, чтобы сформировать из них будущие кадры для музея.

К началу проекта в экспедиции приняли участие пятнадцать детей, к концу их осталось двенадцать. В основном это были дети местных учителей. Конечно же, не все из современных школьников хотят отрываться от телефонов и мотаться в степи целыми днями по жаре и пыли, да и не все родители приветствовали экспедицию. В ее составе вначале был один мальчик из состоятельной семьи, у которого чувствовались способности к фотографии, интерес к истории родного края, но дня через три-четыре отец, отчитав парнишку, заставил его сидеть в своем магазине. Директор музея пыталась убедить мужчину, что это редкая возможность приобщить сына к духовным ценностям народа, но достучаться до родителя не удалось. Это, на мой взгляд, драма отцов и детей на современный лад, когда бизнесмены, чьей верой стали деньги, боятся, что их дети увлекутся чем-то другим – таким, где не слышно звона монет.

Те дети, что оставались до конца, восемь дней путешествовали по родному Мангистау. Кроме культуролога Зиры Наурызбай и режиссера-документалиста Асии Байгожиной, их тренерами были студенты последнего курса Академии имени Жургенова, обучавшие школьников видеосъемкам и монтажу. Плюс часть маршрута экспедицию сопровож­дали местные краеведы – доктор наук Жанбиби Дюсенбаева и исследователь Мурат Акмырзаев.

В один из дней дети собирали настоящую юрту, которую директор музея мифологии в Шетпе Римма Бердиева тщательно хранит, на второй день брали интервью у местных мастериц-прикладниц.

– У этого проекта наверняка будет продолжение, мы с Балсулу Кондыбай обсуж­дали это, – говорит Зира Наурызбай. – Я предлагала привлекать детей не только из самого Шетпе, а со всей области. Но это, естественно, будет связано с трудностями. Так как речь идет о несовершеннолетних, то за них надо нести ответственность днем и ночью, более того, организовывать им ночлег, а в районном центре сфера услуг еще мало развита. Нас, например, пока мы не перебрались на частную квартиру, заселили сначала в единственную гостиницу – мотель на трассе, где останавливаются дальнобойщики и иностранцы, которые путешествуют на велосипедах или даже пешком с рюкзаком за плечами.

Кстати, когда начинаешь смотреть в Google Maps Шетпе, то первыми выходят не акимат, банки, гостиницы, заправки или же краеведческий музей, а музей мифологии. Поэтому желательно было бы, чтобы там заодно была информация о том, где можно снять жилье, кто может принять туристов на подселение так, чтобы было глубокое погружение в языковую среду. Центральный Мангистау для этого идеа­лен, здесь мало кто говорит на русском. Дети могут приезжать в экспедиции с родителями, которые, полностью взяв на себя ответственность за своих детей, могли бы участвовать в проекте через турфирмы. А еще в музее могла бы быть информация о туристических дестинациях, надежных водителях и местах, где можно перекусить и купить экологически чистые продукты верблюдоводства – балкаймак (балқаймақ) и шубат (шұбат).

В центральной части Мангистау есть много интересных объектов, но он мало охвачен туризмом, потому что переночевать здесь можно только в түнеухана (дом для ночлега) при святилищах. Мы по плану тоже должны были провести там несколько ночей, но дети есть дети – подростки-школьники, как ни старайся, не могут вести себя тихо. Поэтому от этой идеи пришлось отказаться. Но первый опыт уже есть, а самое главное – Летнюю школу антропологии мир заметил. Так как весь процесс освещался организаторами в соцсетях, то было много отзывов. Они шли не только из Казахстана, но и из Европы, США.

– Люди, даже неказахи, хотели бы прие­хать в Мангистау, – говорит Зира Наурызбай. – Но у них у всех вопрос: «Как это можно сделать?» Выход здесь, понятное дело, один – развивать туризм.