Кремниевая эра фотографии

Именно в этот день «круглых» 180 лет назад ученый товарищ Франсуа Араго на заседании Французской академии наук сделал доклад о дагеротипии, одноименном способе Луи Дагера «остановить мгновение». Вот эту дату и принято считать днем рождения сплава ремесла и искусства, название которого в переводе на русский звучит как «светопись».

Хотя закрепить картинку у человечества получалось и раньше, а прообраз фотоаппарата – камера-обскура была известна китайцам за несколько веков до нашей эры, способ получения изображения на медной пластине, покрытой слоем серебра, определил привилегии этого благородного металла долгие годы служить людским воспоминаниям, пока силиконовые технологии не разделили пространство кадра на пиксели.

Поначалу моментальные снимки не совсем удавались: выдержка составляла несколько минут и даже часов. Первые городские пейзажи выглядели так, будто жители попрятались по домам, спасаясь от холеры: ведь движущиеся пешеходы и экипажи не успевали оставить след на отпечатке. Фотографы-портретисты монтировали за головами клиентов специальные держатели, а чтобы уменьшить выдержку, густо покрывали лица белой пудрой. Зато длительная экспозиция стирала случайные черты, и образы пращуров доходили до потомков особенно благородными.

Потом дагеротипия уступила место галогенсеребряному процессу, где свет улавливали бромистые, хлористые или йодис­тые соли серебра, внедренные в желатиновый слой, которые под действием проявителя и закрепителя восстанавливались до металлического состояния пропорционально количеству попавшего света, волшебным образом создавая сначала негатив, в потом и позитив. И только позднее, уже в цветной фотографии, драгоценный «аргентум» бесславно сливался в канализацию, давая дорогу красителям, которые и составляли окончательное изображение.

Постепенно изобретение стало достоянием масс. И радостью для миллионов фотолюбителей прошлого века становился субботний вечер, когда отцы семейств превращали совмещенный санузел в лабораторию, перетаскивая туда из кладовки пантограф фотоувеличителя «Ленинград», заботливо расставляя кюветы с заранее разведенными реактивами, и с наступлением сумерек ныряли не к жене под одеяло, а в темницу, лишь слегка освещенную красным светом лабораторного фонаря и будоражащую ароматом раствора гипосульфита натрия. Ближе к утру готовые отпечатки извлекались из ванны и мокрыми прикреплялись к кафелю для окончательного отбора. «Брак» отправлялся в корзину, «шедевры» же накатывались на лист плексигласа или пластины фотоглянцевателя, чтобы после высыхания пополнить семейный альбом.

Понятно, что ночные бдения здоровья их участникам не прибавляли. Ведь даже кафельная плитка через пару лет под действием химикатов отваливалась, а вещество, входящее в состав цветного проявителя, – диэтил­оксиэтилпарафенилендиамин – убивало одним своим названием. Но об этом не думали. Зато знали, что многие компоненты можно было купить в аптеках: йодистый калий закапывали в глаза, бро­мистым успокаивались, а фиксажной солью спасались от чесотки (я насчитал не менее 15 веществ «двойного использования»).

Основным проводником в мир светописи являлся журнал «Советское фото». Причем о лучших мировых фотохудожниках и репортерах узнавали именно оттуда. Анри Картье Брессон и его «решающее мгновение». Себастьян Сальгадо, чьи работы до сих пор приводят в трепет. Это лишь две фамилии из огромного списка великих авторов.

Успешные фотолюбители активно посылали свои работы на выставки как в пределах страны, так и за рубеж. Известными были фотосалоны в Гонконге, Англии, Италии, Испании, где проводились экспозиции, как ежегодные, так и биеннале. Многие наши соотечественники, активные члены многочисленных фотоклубов, имеют ныне обширные коллекции каталогов и наград с этих конкурсов. Советская поч­та благополучно справлялась с немалым потоком фотокоррес­понденции и, вопреки расхожему мнению, что в СССР «секса нет», не отсеивала даже снимки в стиле ню. Маститые фотокоры не раз становились лауреатами престижного World Press Photo. Это был серебряный, а точнее, галогенсеребряный век фотографии.

Потом пришла «цифра». Случилось это в конце 1980-х, когда на рынке появились первые «товарные» камеры. Для меня цифровой звоночек «прозвучал» примерно в те же годы. Проектный институт, в котором я работал, приоб­рел чудо-устройство неизвестного производителя, которым планировали фотографировать чертежи и потом хранить эти файлы в архиве вместо бумажных оригиналов. Оснащалась штуковина «линзой» от фотоаппарата «Зенит», а что за матрица регист­рировала изображение – никто не знает. Соединялся выносной блок с ПК при помощи кабеля, и получался такой прообраз цифрового фотоаппарата. По моим сегодняшним прикидкам, разрешающая способность была не более 1/10 мегапикселя. Понятно, что никакие чертежи эта «приблуда» фотографировать была не в состоянии. Но начальство решило, что во всем виноват «неправильный» объектив, и обратилось ко мне за советом. Пришлось путем несложных расчетов показать, что приобретение – не более чем игрушка.

А настоящее приобщение к цифровой фотографии фотокора «Казахстанской правды» произошло в 2001 году, когда была куплена камера Nikon Coolpix 950. Это была «мыльница», но стоила приличные $1 000. В то время выпускались уже «дигитальные» профессиональные зеркалки, но цена их составляла умопомрачительные 20–40 тыс. у. е. А «кубик-рубик» имел небольшие габариты, интересную поворотную конструкцию и давал при хорошем освещении вполне приличную по качеству картинку размером в 2 мегапикселя. Одна беда – быст­родействие, точнее его отсутствие: между нажатием кнопки и срабатыванием получалась чуть не секундная пауза! Так что, когда сюжет был динамичным, приходилось, как охотнику, работать «на упреждение».

Годом позже появились первые доступные цифровые «зеркалки» и началась кремниевая эра фотографии. Новый импульс получила полиграфия: стало проще выпускать альбомы, буклеты, журналы и газеты. Интернет-издания смогли мгновенно получать снимки с места событий. Многое технически невозможное прежде стало возможным. А светопись в целом теперь не только ремесло и искусство, но и социальное явление. И это хорошо!

Косматый предок осколком кремня нацарапывал на скалах послание в будущее, наш современник благодаря силиконовым технологиям делает свое «селфи» доступным всем жителям планеты. А фотография все развивается…