Мудрость в простоте: что помогает педагогу из Костанайской области быть общественно активной в 94 года
1247
Зарина Нокрабекова
Цитировать классиков наизусть, устроить дома розарий, а во дворе разбить клумбы, помнить учеников, которых отучила за 53 года педагогической работы не одну сотню, быть общественно активной в 94 года? Любови Кузьминичне Кочегуре из Костанайской области это удается легко!
Одна девчонка в 17 лет…
Шел 1942 год. Педагогов не хватало, многие были на фронте. А учить подрастающее поколение было нужно. Решение нашли быстро: лучших выпускниц, вчера получивших аттестат зрелости, отправили преподавать.
Девчонкам было по 16–17 лет, ученикам, к которым их отправили, на пару лет меньше. Конечно, всерьез их не воспринимали, юным учительницам было нелегко.
– Все, не могу больше, не пойду в класс, увольняйте меня! – Люба, не выдержав, пришла к завучу Валентине Абрамовне, учительнице истории, эвакуированной из Ленинграда в далекий Казахстан.
Обладая большим жизненным и педагогическим опытом, она разрешила ситуацию очень просто и мудро.
– Нет, увольнять тебя я не буду. Давай сделаем так. Ты «заболеешь», горлышко шарфиком повяжешь, я буду вести уроки, а ты слушай, – на том и сошлись.
Почти месяц Люба сидела на уроках, которые вела Валентина Абрамовна. Старательно записывала, что-то конспектировала, чертила одной ей понятные схемы. Вот так, пока на передовой шли кровавые бои, тыл жил девизом: «Все для фронта, все для победы!», юная девчушка училась учить, и это было тоже очень важным вкладом в победу.
– За время, пока сидела на уроках Валентины Абрамовны, я поняла главное: ученикам должно быть интересно, и обязательно с каждым нужно иметь контакт, – вспоминает наша героиня, с легкой руки и при поддержке старшей и опытной коллеги сделавшая первые шаги на педагогической стезе. И кто знает, если бы поступила по-другому тогда учительница из Ленинграда, не поняла девчонку, как сложилась бы ее дальнейшая жизнь.
– То были годы войны, и мы все жили по законам военного времени. Трудовая дисциплина была жесткой, за опоздание могли осудить по статье, за неявку на работу и вовсе могло дойти до ареста. Я все это знала и все равно хотела «дезертировать» с трудового фронта, ведь юность разве мыслит здраво? – рассказывает, улыбаясь, Любовь Кузьминична.
Издалека и навсегда
– Мамочка, как ты?!
Во время нашей беседы зазвонил городской телефон. Это дочь Любови Кузьминичны Светлана хотела узнать, как дела у мамы.
– Света, деточка, у меня все хорошо! Как ты? Не болеешь?
Все обыденно, родные ведут диалог. Маме – 94, дочери – 70 лет.
Светлана живет в Смоленске, у нее уже подрастают внуки, правнуки Любови Кузьминичны. Каждый день в условленное время она звонит своей маме, чтобы услышать родной голос.
– Я родилась в Казахстане, мои родители в 1880-е годы приехали сюда в Мендыгаринский район из Украины. В 1951 году я уже вместе со своей семьей переехала в Федоровку из совхоза «Ленинский», так и живу с тех пор здесь, – Любовь Кочегура ведет свой рассказ неспешно, как будто вспоминает каждый период своей жизни.
В начале 1950-х молодым специалистам выдали жилье – комнатку в бараке на несколько семей. Каждой семье полагался закуток, отгороженный фанерой. И все были многодетные.
– Вот посудите сами. У Блахотиных было шестеро детей – и все мальчишки, у Береговских – пятеро, и так в каждой семье! Утром родители уходили на работу, их не было весь день, часто возвращались к ночи. Двадцать детей на четыре семьи. Конечно, дрались, выясняли, кто сильнее и главнее, бывало, кулаками махали. Но вечером, когда приходили родители, дети молчали. Потому что даже если наябедничают, никто не побежит выяснять отношения, не будет вмешиваться. Скажут только: «Дрались сами, вот и миритесь сами», – делится Любовь Кузьминична.
Вот так просто и незатейливо, но как мудро жили тогда люди. Это были обычные труженики, и они не знали ни про «личное пространство», ни про «здоровый эгоизм и его пользу», ни про «осознанное родительство». Они трудились на совесть, жили по совести, дружили с совестью.
– Мир, конечно, изменился. Поэтому изменились ценности, мировоззрение. Наверное, это необратимый процесс, динамика предполагает изменения. Но базовые понятия должны оставаться незыблемыми. Дружить без выгоды, любить искренне, трудиться честно – это и есть слагаемые достойной жизни, так мы учили детей, – вспоминает учительница, вырастившая несколько поколений учеников.
Любовь Кузьминична принимает звонки от учеников из самых разных стран. Не забывают поздравить ее с днем рождения, который, кстати, был недавно, 2 сентября. На День учителя обязательно приходят с цветами ученики, живущие в селе. Многие из них уже сами пенсионеры, нянчат внуков, а учителя своего не забывают.
– Чаще других приходят Раечка Чудович, Маша Картпаева, Жумагали Арыстанов. Приходят всегда с букетами, с тортом, мы пьем чай, они рассказывают о своей жизни, вспоминаем всех. Многие из моих первых учеников прямо со школьной скамьи ушли на фронт и не вернулись, я помню всех, каждого, кто остался навсегда юным в моем сердце, – с неподдельной грустью и щемящей тоской рассказывает она, и перед глазами встает та самая Любочка, решившая, что педагогом ей быть не суждено.
Плач человеческий тоже ведь делится. Так вот самый горький из всех – плач о потере ребенка, родного человека. И этот плач почти каждый день звучал тогда в селе.
– Утром встанешь, прислушиваешься, не голосит ли кто. Тогда ведь похоронки несли с утра, на ночь глядя не носили. И все знали, если идет делегация к какому-нибудь дому – значит похоронка пришла в ту семью. И бабы начинали голосить, вой стоял весь день, все шли утешать, соболезновать, а получалось, что ревели хором, – тяжко вздыхает Любовь Кузьминична, тоже потерявшая родного брата Василия на войне, больше 15 родных со стороны отца и матери.
Мудрость в простоте
Гиперактивные дети – это дети, которых излишне опекают, считает педагог с более чем полувековым стажем.
Как вообще воспитать хорошего человека? Как не перегнуть палку, не перейти черту заботы?
Расспрашиваю свою собеседницу с таким интересом и надеждой, словно она может дать суперрецепт быстрого «приготовления» идеальных детей.
– Самое главное – детей надо слышать. Они всегда говорят нам о себе и своих переживаниях. Иногда словами говорят, иногда поведением, хулиганством своим сообщают, надо услышать и увидеть, – советует она, а я записываю, на всякий случай.
– Родители и школа – это как два крыла, которые несут ребенка в будущее. Я всегда говорила родителям учеников: мы делаем одно общее дело, я – учу, вы – воспитываете, – говорит наша героиня.
После войны и потом народ жил просто, бедно, разруха сказывалась долгие годы. Но отличительной чертой людей того поколения было полное доверие учителю и безоговорочное уважение к его труду, к нему самому.
– Процент людей с высшим образованием тогда был гораздо ниже, чем сейчас. Но это никак не сказывалось на качестве их сознания. Людей отличала высокая внутренняя культура, ценность знаний была неоспоримой. И именно свет просвещения разгонит любую тьму и укажет путь всегда, – делится размышлениями заслуженный педагог Любовь Кочегура.
Как и чем можно оценить труд учителя? А надо посмотреть, какими выросли те, кого он учил, кому давал не только знания, но и уроки жизни.
Среди учеников Любови Кузьминичны много успешных людей, они специалисты разных сфер, профессионалы своего дела и самое главное – все они стали достойными людьми, ни разу не омрачив звания Человека.
…Прекрасно, высоко твое предназначенье,
Святой завет того, которого веленье,
Премудро учредя порядок естества,
Из праха создало живые существа;
Но низко и смешно меж нас употребленье,
И недостойны мы подобья божества.
Чем отмечаем, жизнь, мы все твои мгновенья –
Широкие листы великой книги дел?..
Любовь Кузьминична декламирует Некрасова, также неспешно переходит на Есенина, мы с ней беседуем о творчестве Чехова, Толстого, Достоевского.
– Вы учитель русского языка? – спрашиваю я.
– Нет, я учитель математики и физики. Но поэзию люблю, читаю стихи каждый день, это тренирует память и помогает видеть красоту жизни, – отвечает она.
А я ставлю себе еще один зарубок – читать стихи каждый день. Потому что вижу сама, это на самом деле помогает видеть красоту и окружать себя красивым. В доме на всех окнах, во дворе у Любови Кузьминичны море цветов – розы, хризантемы, астры, бархатцы, пионы…
Вот и в вазочке на столе они стоят, пестрым разноцветьем свидетельствуя – жизнь прекрасна, когда ты готов видеть ее красоту. И возраст явно этому не помеха.
Одна девчонка в 17 лет…
Шел 1942 год. Педагогов не хватало, многие были на фронте. А учить подрастающее поколение было нужно. Решение нашли быстро: лучших выпускниц, вчера получивших аттестат зрелости, отправили преподавать.
Девчонкам было по 16–17 лет, ученикам, к которым их отправили, на пару лет меньше. Конечно, всерьез их не воспринимали, юным учительницам было нелегко.
– Все, не могу больше, не пойду в класс, увольняйте меня! – Люба, не выдержав, пришла к завучу Валентине Абрамовне, учительнице истории, эвакуированной из Ленинграда в далекий Казахстан.
Обладая большим жизненным и педагогическим опытом, она разрешила ситуацию очень просто и мудро.
– Нет, увольнять тебя я не буду. Давай сделаем так. Ты «заболеешь», горлышко шарфиком повяжешь, я буду вести уроки, а ты слушай, – на том и сошлись.
Почти месяц Люба сидела на уроках, которые вела Валентина Абрамовна. Старательно записывала, что-то конспектировала, чертила одной ей понятные схемы. Вот так, пока на передовой шли кровавые бои, тыл жил девизом: «Все для фронта, все для победы!», юная девчушка училась учить, и это было тоже очень важным вкладом в победу.
– За время, пока сидела на уроках Валентины Абрамовны, я поняла главное: ученикам должно быть интересно, и обязательно с каждым нужно иметь контакт, – вспоминает наша героиня, с легкой руки и при поддержке старшей и опытной коллеги сделавшая первые шаги на педагогической стезе. И кто знает, если бы поступила по-другому тогда учительница из Ленинграда, не поняла девчонку, как сложилась бы ее дальнейшая жизнь.
– То были годы войны, и мы все жили по законам военного времени. Трудовая дисциплина была жесткой, за опоздание могли осудить по статье, за неявку на работу и вовсе могло дойти до ареста. Я все это знала и все равно хотела «дезертировать» с трудового фронта, ведь юность разве мыслит здраво? – рассказывает, улыбаясь, Любовь Кузьминична.
Издалека и навсегда
– Мамочка, как ты?!
Во время нашей беседы зазвонил городской телефон. Это дочь Любови Кузьминичны Светлана хотела узнать, как дела у мамы.
– Света, деточка, у меня все хорошо! Как ты? Не болеешь?
Все обыденно, родные ведут диалог. Маме – 94, дочери – 70 лет.
Светлана живет в Смоленске, у нее уже подрастают внуки, правнуки Любови Кузьминичны. Каждый день в условленное время она звонит своей маме, чтобы услышать родной голос.
– Я родилась в Казахстане, мои родители в 1880-е годы приехали сюда в Мендыгаринский район из Украины. В 1951 году я уже вместе со своей семьей переехала в Федоровку из совхоза «Ленинский», так и живу с тех пор здесь, – Любовь Кочегура ведет свой рассказ неспешно, как будто вспоминает каждый период своей жизни.
В начале 1950-х молодым специалистам выдали жилье – комнатку в бараке на несколько семей. Каждой семье полагался закуток, отгороженный фанерой. И все были многодетные.
– Вот посудите сами. У Блахотиных было шестеро детей – и все мальчишки, у Береговских – пятеро, и так в каждой семье! Утром родители уходили на работу, их не было весь день, часто возвращались к ночи. Двадцать детей на четыре семьи. Конечно, дрались, выясняли, кто сильнее и главнее, бывало, кулаками махали. Но вечером, когда приходили родители, дети молчали. Потому что даже если наябедничают, никто не побежит выяснять отношения, не будет вмешиваться. Скажут только: «Дрались сами, вот и миритесь сами», – делится Любовь Кузьминична.
Вот так просто и незатейливо, но как мудро жили тогда люди. Это были обычные труженики, и они не знали ни про «личное пространство», ни про «здоровый эгоизм и его пользу», ни про «осознанное родительство». Они трудились на совесть, жили по совести, дружили с совестью.
– Мир, конечно, изменился. Поэтому изменились ценности, мировоззрение. Наверное, это необратимый процесс, динамика предполагает изменения. Но базовые понятия должны оставаться незыблемыми. Дружить без выгоды, любить искренне, трудиться честно – это и есть слагаемые достойной жизни, так мы учили детей, – вспоминает учительница, вырастившая несколько поколений учеников.
Любовь Кузьминична принимает звонки от учеников из самых разных стран. Не забывают поздравить ее с днем рождения, который, кстати, был недавно, 2 сентября. На День учителя обязательно приходят с цветами ученики, живущие в селе. Многие из них уже сами пенсионеры, нянчат внуков, а учителя своего не забывают.
– Чаще других приходят Раечка Чудович, Маша Картпаева, Жумагали Арыстанов. Приходят всегда с букетами, с тортом, мы пьем чай, они рассказывают о своей жизни, вспоминаем всех. Многие из моих первых учеников прямо со школьной скамьи ушли на фронт и не вернулись, я помню всех, каждого, кто остался навсегда юным в моем сердце, – с неподдельной грустью и щемящей тоской рассказывает она, и перед глазами встает та самая Любочка, решившая, что педагогом ей быть не суждено.
Плач человеческий тоже ведь делится. Так вот самый горький из всех – плач о потере ребенка, родного человека. И этот плач почти каждый день звучал тогда в селе.
– Утром встанешь, прислушиваешься, не голосит ли кто. Тогда ведь похоронки несли с утра, на ночь глядя не носили. И все знали, если идет делегация к какому-нибудь дому – значит похоронка пришла в ту семью. И бабы начинали голосить, вой стоял весь день, все шли утешать, соболезновать, а получалось, что ревели хором, – тяжко вздыхает Любовь Кузьминична, тоже потерявшая родного брата Василия на войне, больше 15 родных со стороны отца и матери.
Мудрость в простоте
Гиперактивные дети – это дети, которых излишне опекают, считает педагог с более чем полувековым стажем.
Как вообще воспитать хорошего человека? Как не перегнуть палку, не перейти черту заботы?
Расспрашиваю свою собеседницу с таким интересом и надеждой, словно она может дать суперрецепт быстрого «приготовления» идеальных детей.
– Самое главное – детей надо слышать. Они всегда говорят нам о себе и своих переживаниях. Иногда словами говорят, иногда поведением, хулиганством своим сообщают, надо услышать и увидеть, – советует она, а я записываю, на всякий случай.
– Родители и школа – это как два крыла, которые несут ребенка в будущее. Я всегда говорила родителям учеников: мы делаем одно общее дело, я – учу, вы – воспитываете, – говорит наша героиня.
После войны и потом народ жил просто, бедно, разруха сказывалась долгие годы. Но отличительной чертой людей того поколения было полное доверие учителю и безоговорочное уважение к его труду, к нему самому.
– Процент людей с высшим образованием тогда был гораздо ниже, чем сейчас. Но это никак не сказывалось на качестве их сознания. Людей отличала высокая внутренняя культура, ценность знаний была неоспоримой. И именно свет просвещения разгонит любую тьму и укажет путь всегда, – делится размышлениями заслуженный педагог Любовь Кочегура.
Как и чем можно оценить труд учителя? А надо посмотреть, какими выросли те, кого он учил, кому давал не только знания, но и уроки жизни.
Среди учеников Любови Кузьминичны много успешных людей, они специалисты разных сфер, профессионалы своего дела и самое главное – все они стали достойными людьми, ни разу не омрачив звания Человека.
…Прекрасно, высоко твое предназначенье,
Святой завет того, которого веленье,
Премудро учредя порядок естества,
Из праха создало живые существа;
Но низко и смешно меж нас употребленье,
И недостойны мы подобья божества.
Чем отмечаем, жизнь, мы все твои мгновенья –
Широкие листы великой книги дел?..
Любовь Кузьминична декламирует Некрасова, также неспешно переходит на Есенина, мы с ней беседуем о творчестве Чехова, Толстого, Достоевского.
– Вы учитель русского языка? – спрашиваю я.
– Нет, я учитель математики и физики. Но поэзию люблю, читаю стихи каждый день, это тренирует память и помогает видеть красоту жизни, – отвечает она.
А я ставлю себе еще один зарубок – читать стихи каждый день. Потому что вижу сама, это на самом деле помогает видеть красоту и окружать себя красивым. В доме на всех окнах, во дворе у Любови Кузьминичны море цветов – розы, хризантемы, астры, бархатцы, пионы…
Вот и в вазочке на столе они стоят, пестрым разноцветьем свидетельствуя – жизнь прекрасна, когда ты готов видеть ее красоту. И возраст явно этому не помеха.
