Не парься!

Ленивые, нарциссические, эгоистичные, уверенные в своей крутизне. Так принято говорить о поколении девяностых – детях безвременья. Родители в ту пору были заняты выживанием. Работали в нескольких местах, упорно искали деньги «на прокорм», решали квартирный вопрос, пытались справиться с экономическими кризисами, сваливающимися на голову один за другим.

Принято считать, что нам не хватало времени на общение с детьми, и потому они были предоставлены сами себе. У кого-то так и было. Из ничейных детей ничего хорошего не вышло. Таких примеров немало. Но сказать, что все родители совсем не занимались отпрысками – преувеличение. Занимались. Любили, как ни трудно было.

Изменились не только семейные отношения, но и шкала ценностей. Постулаты, которым в свое время следовали родители: старших надо слушаться, потому что они старшие; уроки надо делать, потому что надо, у детей вызывали протест.
– А зачем я должен учить эту чушь? – спрашивает сын.
– Вырастешь, дворником станешь!
– Ну и что?
– Старших надо слушаться!
– Почему? Они такие же, как и я, и далеко не все умные!

Наши дети выросли с ощущением, что они личности, заслуживающие уважения. Наше родительское поколение – это поколение тревожных, гиперопекающих мам. Малютка вырос, но его же не прогонишь из дома. Его и гнать некуда. Жилье дорогое.
И птенцы засиживаются в теплом гнезде, их трудно из него выпихнуть. У детушек очень длинное детство. Но это долгое детство – не только наш феномен. Об этом говорят во всех странах. Повзрослевшие дети немножко задержались в детстве. Может быть, потому, что продленная беззаботная молодость – мировое явление. А, может, потому, что они в детстве не доиграли. И теперь что-то пытаются компенсировать.

Родители из благих, как им казалось, помышлений втянули детей в беспрерывную образовательную гонку. Учеба поколения девяностых пришлась на время колоссального кризиса системы образования. Поя­вился труднопреодолимый барьер между школой и вузом. Высшее образование стало требовать от семей серьезных материальных вложений.

И если родители действительно занимались своими детьми, то они их непрерывно чему-то учили и постоянно развивали. Так что у многих детей довольно скоро сформировалась стойкая аллергия не только на насильственное впихивание в них знаний, но и на учебу вообще. Это то самое поколение, в котором родители заинтересованы в учебе детей больше, чем они сами.

А сыночки и дочки не парятся. Они ищут себя, меняют по четыре вуза на родительские деньги, вылетают из одного, восстанавливаются в другом. Мамы бегают, плачут, ходят к деканам, решают проблемы с зачетами, пишут дипломы. Дети же не парятся. Они с первого класса привыкли, что их учеба – это мамина ответственность, потому что тревожные и нервные мамы как включились в эту образовательную гонку в конце 90-х, когда их дети пошли в школу, так и не могут из нее выключиться.

Присмотритесь. Вокруг довольно много подросших детей, которых мамы тащат за уши к счастью, забывая, что они сформированы совсем другой реальностью, порожденной родительским стремлением дать чадам как можно больше всего и лучше...

Времена изменились, и у родителей появилась возможность компенсировать недостаток внимания и любви игрушками, вкусностями, гаджетами…
И очень удивительно, что эти недолюбленные, избалованные дети тревожных и требовательных родителей выросли веселыми, добрыми, позитивными и довольными собой. Они сохранили умение радоваться жизни, получать от нее удовольствие. И не париться.
Может, и родителям у них поучиться?
Все колонки автора