О жизни людей с особенными потребностями
1735
Ксения Воронина
Некоторое время назад Kazpravda.kz писала о проекте "Бесплатные обеды", организованном инициативной группой волонтеров. Ежедневно они раздают нуждающимся горячее питание. Данный проект реализуется на базе уникального Training Cafe, в котором работают особенные люди. Именно с этой заметки началось наше знакомство с психологом данного кафе Расимой Темербаевой, которую редакция имеет честь представить теперь и в качестве колумниста. Она будет рассказывать в своем блоге о своей работе, о людях с особенными потребностями, о социальных проектах, благотворительности, построении по-настоящему инклюзивного общества.
Расима Темербаева имеет два высших образования – педагог-психолог и экономист, изучает психоанализ, состоит в Ассоциации психоанализа под руководством Анны Кудияровой. Имеет множество наград. В 2015 году признана лучшим волонтером в номинации "От сердца к сердцу" по версии Общественного фонда "Reliance".
В 2015 году Training Cafe занял второе место на республиканском конкурсе социальных проектов. В ноябре кафе посетила министр здравоохранения и социального развития Республики Казахстан Тамара Дуйсенова.
– Расима, в первую очередь, давайте поговорим о терминологии. Кто такие "люди с особыми потребностями" и почему мы их так называем?
– В социальных сетях, на курсах по волонтерству мы стараемся разъяснять и доносить до общественности этические нормы обращения к людям с различными нарушениями. Например, слово "инвалид" не произносится по всему миру, и мы тоже к этому идем. Лучше говорить "люди с особенными возможностями" или "бенефициар" (подопечный), например, когда вы говорите о параолимпийцах. Можно говорить "люди с особенными потребностями". Наши ребята – это "люди с ментальными нарушениями". Некорректно озвучивать диагнозы. Да, это факт, эти люди должны смириться с этим, это их жизнь, это их диагноз, но это их личное пространство. Мы в том числе учим самих наших бенефициаров говорить о своем диагнозе, не стесняться, чувствовать себя увереннее. Но если вы хотите быть корректным и пойти навстречу этим людям, пожалуйста, употребляйте указанные общепринятые формы обращения.
Фото Today.kz
– Как появился проект Training Cafe, какова его основная цель, кто ваши посетители вне "Бесплатных обедов"?
– Training Cafe вырос из другого социального проекта "Клубный дом", который существует уже 4 года. Он был создан для помощи в социализации для людей возрастом 20–40 лет. Психоаналитическая ассоциация отбирала в центр ребят, где их обучали жить вне интерната. Условия в клубе были приближены к домашним – это и основы гигиены, и походы по магазинам, ребятам разъясняли, что такое деньги и как правильно их использовать. Были обучающие курсы – лепка, рисование, вышивание, шитье, чтение, проводились. Из "Клубного Дома" потихоньку это переросло в кафе, где ребят учили уже не только самообслуживанию, но и работе, общению с другими людьми, а также тому, как зарабатывать деньги. В нашем кафе задействовано около 40 ребят возрастом от 20 лет и старше. Особых сложностей с ними нет. Мы их тренируем, то есть обучаем и прививаем навыки работы и обслуживания. Сейчас доросли до пельменного цеха. Самое главное, что наше тренинг-кафе своим примером показывает, что инклюзивное общество – это не утопия. Это реально, доступно и объективно. К нам приходят обычные люди, которые не знают о нашем проекте, и они не видят различий с другими заведениями общественного питания. Сейчас, благодаря социальным сетям, посетителей стало больше. Очень много людей с Facebook, где мы ведем собственную страницу, приходят к нам, помогают, поддерживают.
Фото Today.kz
– Вы сказали – сотрудники возрастом от 20 лет, а кто работает с теми, кто младше?
– Почти никто не работает. Если говорить о сиротах, то они в основном живут домах-интернатах, домах юношества. Раннее воспитание и адаптация, конечно, намного проще и продуктивнее проходит, но возможностей для этого пока нет. "Домашние" дети могут посещать общеобразовательную школу, и в целом, у них больше возможности для адаптации.
– Сейчас много говорят об инклюзивном образовании, его стали внедрять в отдельных школах, это касается людей не только с физическими, но и с ментальными нарушениями. И в обществе наблюдается следующая картина "в целом, мы за, но, пожалуйста, только не в классе моего ребенка". Готовы ли все-таки наши граждане к инклюзии на самом деле? Проводится ли с ними какая-то работа? Появились ли специальные уроки, посвященные принятию таких людей и взаимодействию с ними?
– Наше общество не совсем готово, и, как вы правильно отметили, исходит это в большей степени от взрослых людей. У большинства, действительно, негативная реакция, многие считают, что это "дурные, агрессивные люди", человеческий страх, желание оградить своего ребенка от "не такого". К сожалению, специальных программ пока никто не ввел, вероятно, такие уроки появятся в будущем. Однако, как психологу-педагогу, мне приходилось сталкиваться с подобным противостоянием.
Когда я работала в школе, у нас учился умственно отсталый мальчик. Вернее, он числился, потому что его вся школа терроризировала, и педагогическим составом было решено, что ему сделают аттестат, лишь бы не было негатива. Тем не менее, как психолог, я проводила работу в первую очередь среди родителей учеников. Я просила родителей с их стороны объяснять детям, что мальчик не виноват, что ему нужно помочь, не "бить-пинать-издеваться", а помогать, чтобы он учился, знал буквы, социализировался. В итоге мальчик вернулся в школу. И с изменением отношения к нему изменилось и его поведение. Раньше он защищался от нападок и издевок, был агрессивным, а после возвращения пошло улучшение. Он старался учиться, контактировать с другими детьми.
Если подвести небольшой итог, можно сказать, что инклюзия начинается с принятия факта существования особенных людей в нашем обществе, с борьбы с собственными страхами и непониманием.
Расима Темербаева имеет два высших образования – педагог-психолог и экономист, изучает психоанализ, состоит в Ассоциации психоанализа под руководством Анны Кудияровой. Имеет множество наград. В 2015 году признана лучшим волонтером в номинации "От сердца к сердцу" по версии Общественного фонда "Reliance".
В 2015 году Training Cafe занял второе место на республиканском конкурсе социальных проектов. В ноябре кафе посетила министр здравоохранения и социального развития Республики Казахстан Тамара Дуйсенова.
– Расима, в первую очередь, давайте поговорим о терминологии. Кто такие "люди с особыми потребностями" и почему мы их так называем?
– В социальных сетях, на курсах по волонтерству мы стараемся разъяснять и доносить до общественности этические нормы обращения к людям с различными нарушениями. Например, слово "инвалид" не произносится по всему миру, и мы тоже к этому идем. Лучше говорить "люди с особенными возможностями" или "бенефициар" (подопечный), например, когда вы говорите о параолимпийцах. Можно говорить "люди с особенными потребностями". Наши ребята – это "люди с ментальными нарушениями". Некорректно озвучивать диагнозы. Да, это факт, эти люди должны смириться с этим, это их жизнь, это их диагноз, но это их личное пространство. Мы в том числе учим самих наших бенефициаров говорить о своем диагнозе, не стесняться, чувствовать себя увереннее. Но если вы хотите быть корректным и пойти навстречу этим людям, пожалуйста, употребляйте указанные общепринятые формы обращения.
Фото Today.kz
– Как появился проект Training Cafe, какова его основная цель, кто ваши посетители вне "Бесплатных обедов"?
– Training Cafe вырос из другого социального проекта "Клубный дом", который существует уже 4 года. Он был создан для помощи в социализации для людей возрастом 20–40 лет. Психоаналитическая ассоциация отбирала в центр ребят, где их обучали жить вне интерната. Условия в клубе были приближены к домашним – это и основы гигиены, и походы по магазинам, ребятам разъясняли, что такое деньги и как правильно их использовать. Были обучающие курсы – лепка, рисование, вышивание, шитье, чтение, проводились. Из "Клубного Дома" потихоньку это переросло в кафе, где ребят учили уже не только самообслуживанию, но и работе, общению с другими людьми, а также тому, как зарабатывать деньги. В нашем кафе задействовано около 40 ребят возрастом от 20 лет и старше. Особых сложностей с ними нет. Мы их тренируем, то есть обучаем и прививаем навыки работы и обслуживания. Сейчас доросли до пельменного цеха. Самое главное, что наше тренинг-кафе своим примером показывает, что инклюзивное общество – это не утопия. Это реально, доступно и объективно. К нам приходят обычные люди, которые не знают о нашем проекте, и они не видят различий с другими заведениями общественного питания. Сейчас, благодаря социальным сетям, посетителей стало больше. Очень много людей с Facebook, где мы ведем собственную страницу, приходят к нам, помогают, поддерживают.
Фото Today.kz
– Вы сказали – сотрудники возрастом от 20 лет, а кто работает с теми, кто младше?
– Почти никто не работает. Если говорить о сиротах, то они в основном живут домах-интернатах, домах юношества. Раннее воспитание и адаптация, конечно, намного проще и продуктивнее проходит, но возможностей для этого пока нет. "Домашние" дети могут посещать общеобразовательную школу, и в целом, у них больше возможности для адаптации.
– Сейчас много говорят об инклюзивном образовании, его стали внедрять в отдельных школах, это касается людей не только с физическими, но и с ментальными нарушениями. И в обществе наблюдается следующая картина "в целом, мы за, но, пожалуйста, только не в классе моего ребенка". Готовы ли все-таки наши граждане к инклюзии на самом деле? Проводится ли с ними какая-то работа? Появились ли специальные уроки, посвященные принятию таких людей и взаимодействию с ними?
– Наше общество не совсем готово, и, как вы правильно отметили, исходит это в большей степени от взрослых людей. У большинства, действительно, негативная реакция, многие считают, что это "дурные, агрессивные люди", человеческий страх, желание оградить своего ребенка от "не такого". К сожалению, специальных программ пока никто не ввел, вероятно, такие уроки появятся в будущем. Однако, как психологу-педагогу, мне приходилось сталкиваться с подобным противостоянием.
Когда я работала в школе, у нас учился умственно отсталый мальчик. Вернее, он числился, потому что его вся школа терроризировала, и педагогическим составом было решено, что ему сделают аттестат, лишь бы не было негатива. Тем не менее, как психолог, я проводила работу в первую очередь среди родителей учеников. Я просила родителей с их стороны объяснять детям, что мальчик не виноват, что ему нужно помочь, не "бить-пинать-издеваться", а помогать, чтобы он учился, знал буквы, социализировался. В итоге мальчик вернулся в школу. И с изменением отношения к нему изменилось и его поведение. Раньше он защищался от нападок и издевок, был агрессивным, а после возвращения пошло улучшение. Он старался учиться, контактировать с другими детьми.
Если подвести небольшой итог, можно сказать, что инклюзия начинается с принятия факта существования особенных людей в нашем обществе, с борьбы с собственными страхами и непониманием.
