​Он будто уехал в далекие края

Он родился 7 августа 1946 года в селе Бегень Бескарагайского района Семипалатинской области. Оставшись круглым сиротой в два года, вырос в детдоме. Окончив отделение клоунады и пантомимы Алма-Атинского эстрадно-циркового училища в 1968 году и став первым казахским мимом, начинал свою творческую карьеру в составе только что организованного ансамбля «Гульдер».

После окончания в 1974 году актерского отделения Всесоюзного государственного института кинематографии снимался практически на всех киностудиях бывшего Союза и стал первым советским актером, открывшим дверь в японское кино. Когда Петр Тодоровский поехал с картиной «Интердевочка» в Страну восходящего солнца, японцы, приняв Ментая Утепбергенова за своего соотечественника, сильно удивлялись: почему же они до сих пор не знали такого актера? А образ получился у него потрясающе правдоподобным благодаря не только актерскому умению мгновенно перевоплощаться, но и блестящему японскому.

– Он никогда не учил тексты и не пользовался услугами суфлеров, у него были свои приемы, – рассказывает актер кино Эрик Жолжаксынов. – Первый раз я узнал об этом, снимаясь с ним в фильме «Махамбет». Съемки проходили на берегу Или. Вот-вот должно было раздаться слово «мотор», а Ментая все нет. Стояла жара, мы нервничали. Думали, что он подъедет к началу съемок и начнет, задерживая всех, поспешно учить текст. А он сразу – с корабля на бал. Задумчиво вертя в руках чашку с кумысом в снимаемом эпизоде, с большим чувством проговорил текст. Внутренне я раскрыл рот от изумления (когда успел?!), и только потом, когда съемки закончились, увидел, что текст лежит на дне чашки.

Так же было и в совместном российско-японском фильме «Полиция Хоккайдо» Всеволода Шиловского, где я играл полицейского, а он – моего начальника. Я мучился, зубря написанный русскими буквами текст на японском. Он этого не делал, но шпарил так, будто этот язык был у него родным. На этот раз, оказывается, дядя Миша, как я называл Ментая, развесил их везде, куда не заглядывал глазок камеры: на потолке, на полу и стенах.

– Среди казахов редко встретишь коллекционеров, – говорят его друзья и однокашники по ВГИКу Димаш Ахимов и Байкал Белбаев. – Ментай – один из немногих исключений. В странах СНГ, и не только, он приобрел известность как знаток мирового кино и уникальный собиратель киномарок, афиш, пластинок, патефонов, редких книг, ножей. Московские кинокритики признавали его сильнейшим знатоком кино – и родного казахского, и советского, и зарубежного. Говорят, Катрин Денев, обнаружив в выпущенном в 1998 году «Справочнике Ментая» киномарку, где она была запечатлена в одной из своих первых ролей, была приятно удивлена. Эта страсть сдружила его с двумя Сергеями – Герасимовым и Бондарчуком, также коллекционировавшими редкие книги и пластинки.

Всюду, где он появлялся, Ментай мгновенно обрастал друзьями. Московские приятели, шутливо переиначив казахское имя актера, ласково называли его «золотой рыбкой».

– Стоило поселиться с ним в гостинице на съемках в другой стране, как телефон тут же начинал разрываться, – вспоминает народный артист РК Нуржуман Ихтымбаев. – Коллекционеры, узнав о приезде Ментая, спешили встретиться с ним...

Его любили. Коллеги-актеры с благодарной нежностью вспоминают, что Ментай был одним из немногих, кто никогда ни об одном своем коллеге не сказал плохо.

– Поминальный обед после его похорон неожиданно превратился в теплый, душевный вечер, – говорит Эрик Жолжаксынов. – Вспоминали истории, связанные с ним, его смех, его незлобивость, его мальчишеские проделки, и горечь утраты притуплялась, то и дело слышался смех. Было чувство, что он с нами. Дядя Миша, «золотая рыбка», просто уехал на съемки в далекую страну…